Владимир Ильин - Повелитель миражей

— Итиро, привет, — подозрительно добро поприветствовал Сайто, — Как дела в школе?

— Э-э, плохо? — полувопросительно ответил я.

— Вот скажи, ты ведь умный мальчик, иногда, — продолжил Сайто, — Откуда у тебя такие таланты по нахождению неприятностей на пятую точку?

— Но в этот раз я был прав!

— Прав. У школы нет к тебе претензий, как не может быть официальных претензий у рода Икеда, но неприятности неофициальные будут обязательно, — категоричное заявление вызвало грустную улыбку.

— Не, шеф. Я раньше с голоду помру, вашими стараниями, — я достал кошелек и продемонстрировал остаток, — последние две сотни от единственных денег, заработанных здесь. Помните, еще на мосту?

— Решим. Ода-сан сегодня очень довольный, — задумчиво кивнул Сабуро, — будет тебе премия за вредность.

— Шеф, я очень вредный, мне много надо.

— А то я не знаю, — проворчал Сайто, — Кстати, кресло мы сегодня забрали.

— Как забрали? Без меня? — я на секунду остановился.

— А зачем там ты? — удивился шеф, — Мне позвонили от Кавати-доно и разрешили приехать. Вот я и взял ребят у техников и съездил в свободный час.

Меня не хотят видеть в своём доме — так получается? Или не хотят мой встречи с Юко и Ай? Плевать, сегодня же схожу. Стены не помеха, а системы защиты я знаю лучше сенсея.

— Я вас понял, — автоматически подержал разговор и надолго замолчал. Сейчас бы железо потягать, успокоиться и обдумать.

— Кстати, учитель прибыл, — Сайто прочитал смску на телефоне.

— Какой учитель? — не сразу вынырнул я из мыслей.

— Который покажет всю твою слабость, неумелость и беспомощность перед подготовленными клановыми бойцами, — прочитал нотацию шеф, — Чтобы ты больше не лез в глупые авантюры.

Понятно, поучающий бой. Сопротивляться не буду. Пусть показательно побьет, помутузит, покидает об землю — переживу. Зато начальство успокоится.

Начальство, тем временем, было в бешенстве. Перед полигоном меня лично вызвонил Ода-сан и предельно вежливо попросил подойти. Уже тогда сердечно недобро екнуло — не к добру.

— Я начинаю сомневаться, нужен ли ты мне, — ярился Ода-сан, нависнув над столом, — мне звонили Икеда, очень-очень злые. Идиот, ты сломал ноги наследнику! Нас-лед-ни-ку!

— На нем не написано, — вклинил я фразу.

— Они хотят твоей крови, — проигнорировал меня шеф, — Все нервы мне вымотали! Грозили, требовали, обещали, подкупали!

В общем, шиш мне, а не премия — мрачно подумал я, наблюдая за агрессивным боссом. Да вообще без разницы, пусть хоть выгоняет — я все сделал правильно.

— Я могу идти? — уточнил, когда шеф взял передышку между обличительными речами. Как-то иначе я представлял себе 'покровительство'. Без этого словесного хлама.

— Ты пойми, надо мной тоже есть начальство, — успокоился Ода, — я прикрыл тебя на этот раз, но не смогу так делать постоянно!

— И что? Отдавать свою девушку уроду? — вопросительно поднял бровь.

— Какую девушку? — удивился босс, — мне сказали, ты просто избил парня из-за пары слов.

— О как, — я демонстративно почесал затылок, — Как же вы вообще работаете, если не способны разобраться в мотивах.

Развернулся и вышел из кабинета, не спросив разрешения. На душе было гадко. Быть может, уже репутация такая, что все верят по умолчанию в мою виновность?

— Готов? — бодро поднялся мне навстречу Сайто.

— Вы шефу об утреннем происшествии ничего не говорили? — легкое подозрение заставило задать вопрос.

— Нет, не до того было, — слегка удивился шеф, — Вечером хотел.

— Рекомендую рассказать сейчас, — я прошел мимо него в сторону полигона. Хотелось набить кому-нибудь морду, но ведь нельзя.

Представьте себе примерно квадратный километр территории с постройками по периметру, с вкраплениями полос препятствий и бетонных остовов трехэтажных зданий. Примерно так и выглядел полигон, хотя для отработки техник и спаррингов обычно использовали пустую площадку на дальнем краю, справа от которой размещались скамейки в несколько рядов. Само собой, любой случайный зритель должен быть готов поймать плюху, случайно влетевшую от поединщиков. Сегодня зрителей было достаточно — половина, около десятка — наша смена охранения, другой десяток я раньше не видел в здании. Форменные мундиры, впрочем, ясно указывали принадлежность незнакомцев к армии. С нижней скамейки призывно махнули коллеги.

— Как оцениваешь свои шансы? — меня встретили внимательными взглядами и попыткой тут же сделать массаж плеч.

— Опять ставки? — хмыкнул в ответ, — Какой коэффициент?

— Не обнадеживающий, — и добавили, заметив недовольство, — один к ста, где-то. Но я поставил на тебя!

— Один доллар, — фыркнули сбоку.

— А эти — они кто? — слегка махнул головой в сторону весело переговаривающихся незнакомцев.

— Так к нам господин генерал приехал, а учитель — он вроде как в свите его. Вот шеф и попросил одолжить на пару минут, — ответили мне почти хором.

— На пару минут, значит. А ставки на время есть?

— Как не быть! Минуту тебе дают уверенно, так что хорошие коэффициенты с двух минут и выше.

— Мне поставить можно? — кажется, я знаю, как поправить финансовую проблему.

— На себя — да, — ответ выглядел логично.

Из кошелька показались на свет две бледно-зелёные бумажки с портретами марионеточных президентов.

— На победу.

— Вот это — правильный настрой! — деньги были тут же приняты, разменяны на квиток бумаги два на три сантиметра с небрежной подписью и скрыты в недрах толстого портмоне местного заводилы. И это — прокуратура! Казино какое-то…

Минут десять мы перекидывались ничего не значащими словами. То ли противника не было — лично я не знал, как он выглядит, а спрашивать у армейских не торопился — то ли ждали кого-то. Чем быстрее кончится — тем лучше, мне еще к Кавати заехать надо. Вскоре на ленте беговой дорожки, вьющейся вокруг территории полигона, появились оба шефа в компании с двумя армейскими. Первый, низенький, но широкоплечий, с генеральскими знаками различия, второй, хоть и был одет в обычный камуфляж, явно принадлежал к тому же ведомству. Все бойцы обладают определенной пластикой, гибкостью, хищностью в движении, но только у армейских это сочетается с характерной выправкой.

— Вот и соперник, — пояснили всезнающие коллеги.

Интересно, сколько ему лет? Где-то к середине жизни японцы будто замирают на одном месте, тут и не угадаешь — тридцать ли обладателю невозмутимого лица и узкого прищура глаз, или все пятьдесят. Только после шестого десятка время вновь берет власть над этой нацией, хотя бывают исключения, как и везде.

Ода-сан и генерал присели вместе, на самой вершине конструкции скамеек, как и положено по статусу. Сайто разместился по левую руку от босса, а человек генерала довольно шустро встал по центру импровизированной площадки для спарринга.