Владимир Ильин - Повелитель миражей

— Тогда не задерживаю, — я показал взглядом вниз, — Удачного приземления.

— Ты этого не сделаешь! — уверенный голос и взгляд, так почему же руки сильнее прижались ко мне?

— После всех твоих слов сегодня? — я распахнул объятия и выпрямился в воздухе, не удерживая ее, — Я спасал друга, а не то, во что он превратился.

— Ты ничего не понял! Я хотела, чтобы ты забыл обо мне, не хотела тебя ранить! — легкая истерика и судорожные попытки не соскользнуть с поднимаемого над телом доспеха.

— Я все прекрасно понял. Герцогине надоели взгляды сверху вниз, она устала портить ногти на тренировках. Герцогиня хочет обожания, дорогие клубы и красивую жизнь без школьных занятий, — я уверенно смотрел ей в лицо.

— Хорошо, я пошутила! — почти кричала она, зацепив руки вокруг моей шеи, — Никаких отработок! Просто деньги!

— Отлично, купишь полет над кварталом? Всего два миллиарда, — я не собирался идти на уступки. С меня хватит.

— Идиот! Он же и тебя увидит, если я свалюсь с неба!

— Кто сказал, что я его боюсь? — криво ухмыльнулся я, легко подхватил Таню сбоку, чтобы она могла взглянуть вниз.

Ощущения гнева и ярости огненным штормом кипели в крови. Ненависть к предателю выкристаллизировала из огненного коктейля ощущение всемогущества. Как он посмел пользоваться моей стихией? Кто позволил? Фигурка Григория на мгновение замерла и обрушилась вниз, как и положено любому телу без опоры. Впервые за годы практики мне удалось приказать ветру так, что он подчинился. Сплав злости и уверенности продавил волю своенравной стихии и позволил отсечь мастера от того, что он считал неотъемлемой частью себя. В падении фигурка отчаянно пыталась создать хоть какую-то технику, но ветер не отозвался на, казалось бы, заученные и абсолютно верные команды. Мне показалось, или даже до нас донесся хруст ломаемых ног?

— Н-но почему ты не сделал это раньше? — всхлипнула Таня.

— Боялся за друга. А друга то и не было никогда, — я неторопливо отцепил от себя девушку и поддерживал прежний тон беседы, стараясь не показывать океан восторга от собственного успеха и, одновременно, груз сомнения — а получится ли еще раз? Или придется довольствоваться просьбами к стихии, как и ранее — безо всякой гарантии на результат?

В коктейле противоречивых чувств была еще одна нотка — мрачной решимости.

— Твой выбор?

— Вымогатель, — что это? Неужели обреченность?

— Да неужели? — хмыкнул я в ответ, — Хотя да. Билет подорожал, теперь он стоит три миллиарда. Отработаешь.

— Сволочь, — она в ужасе посмотрела вниз на тем не менее живого, ползущего куда-то дядю Гришу.

— А еще неудачник с тараканами в голове, одиночка, не способный решить свои проблемы, и твоя марионетка, — напомнил я в ответ, — Я не слышу в ответа.

— Я согласна, — тихо шепнула она.

— Отлично, — наша пара начала снижение, — Завтра едем к твоему дяде.

— Зачем? — вскинулась она вновь.

— Обсудить размер твоего приданного, конечно, — я аккуратно поставил ее на землю. Поднял саван из песка, чтобы скрыть не самый удачный свой наряд и повернулся в сторону ползущего человека, — Говорят, вы богатый род.

Пара сотен шагов были пройдены неспешным шагом. Какая то минута — и я поравнялся с упорным мужчиной, что полз вперед, опираясь только на руки.

— Дядя Гриша! Почему вы не обнимете меня? — я движением ноги перевернул его на спину, — Нехорошо обманывать.

— Сученок, я так и знал, что она у тебя, — безумный взгляд, безумные речи.

— Что у меня? — улыбнулся я, подначивая, — Ну же? Что же не досталось предателю? Какова цена нарушения клятвы?

— Дай хотя бы посмотреть на нее, — Гриша облизнул засохшую кровь с губ, — Прошу. Потом убей.

— Где же ваша вежливость, глава гвардии? Что за 'нее'? Выражайтесь яснее, — хохотнул я, недоумевая внутри себя, но все же сферу искажения вокруг нас поставил.

— Умоляю, дай посмотреть на маску вечности, — победил в себе гордыню палач, — в последний раз.

— Ничем не могу помочь, — я отвернулся от затухающих глаз преступника, прислушиваясь к себе. Шевельнулось ли что-то в груди? Может, какие-то чувства? Нет, только пустота и решительность.

Земля содрогнулась десятки раз, а ветер развеял по просторам неба то, что некогда являлось членом нашей большой семьи. Мне случайности с внезапным возрождением были не нужны.

Моя одежда оказалась в десятке шагов — удивительно, но целая, не смотря на произошедший ад.

Таня продолжала стоять на том же месте.

— Как видишь, свои проблемы я решил. Пойдем, — я двинулся обратно к школе, не сомневаясь, что она пойдет за мной.

Сотовый телефон оказался на месте — я удачно забыл его в куртке, а не в брюках, потому он так же выжил. Выбор номера, длинные гудки и мелодичный голос с той стороны.

— Офис Кавати корп, представьтесь пожалуйста!

— Дмитрий Березин на линии, и я знаю, что ваш босс занят и не может подойти. Передайте ему, что в его сейфе лежит кое-что мое и я просто жажду получить это назад. С его стороны было бы очень любезно направить курьера. Записываете адрес? Отлично… Всего доброго, — нажал на отбой и, зажмурившись, улыбнулся весеннему солнышку. Пора брать жизнь в свои руки.

Тихие шаги за спиной и шелест листвы пустого парка. Люди сбежали при первых же звуках маленькой войны — среди местных нет ни героев, ни дураков — так что на обозримом пространстве мы одни. Иногда слышен шум полицейских сирен, но не слишком сильно — дорожка проходит довольно далеко от шоссе. Взгляд назад — спутница останавливается, склонив голову вниз и настороженно смотрит исподлобья.

Я протягиваю ей руку ладонью вперед, приглашая.

— Я тебя боюсь, — тихо произнесла Таня и спрятала руки за спиной.

Я демонстративно осмотрел себя — вроде ни чешуи, ни когтей не появилось.

— Дай руку, — уверенность в голосе заставляет девушку сделать пару шагов и положить свою ладонь на мою.

— Скоро страх пройдет, и ты обязательно сделаешь какую-нибудь глупость, — мы двинулись дальше прогулочным шагом, — Естественно, остановить я тебя не смогу, да и не хочу, если честно. Хочу спросить тебя кое о чем.

Таня вопросительно подняла глаза.

— Как считаешь, зачем прилетит твой дядя? — начал я издалека.

— Забрать меня, — легко ответила спутница.

— Но в Японию ты прилетела сама, — полу утвердительно заметил я, — Проще было встретить тебя в аэропорту, однако это не сильно важно. Итак, ты помирилась с отцом и позвонила дяде Коле. Родина, положение и все, что к этому прилагается — штука приятная, не спорю. Герцогиня Авинова, кандидатура номер два на престол сильного клана, внушает. Всюду огромное число родственников, что нянчили тебя с детства, помнят и любят твою маму, да и тебя с удовольствием балуют. Артефакт же не подружка прислала, а?