Генри Олди - Сборник Чистая фэнтези

– Развлекаюсь. Поторопись, мне скоро надоест.

– Иду. Кстати, спроси у мерзавца, где прячутся его сообщники!

«Куда катится этот мир?» – устало вздохнул я.

– Вон!!!

– Извини. Я думал, раз ты все равно скучаешь…

Мне стало противно. Зайду в следующий раз. Пусть помучится в ожидании.

Пытуемого я прихватил с собой.

Маг был лыс, склочен и могуч, как любой из некромантов Высшей Ложи.

– Окажу посильную помощь, – мрачным басом сообщил он, не оборачиваясь. – Оплата сдельная, по магистерским ставкам.

В башне стоял беззвучный стон душ, заточенных в кристаллы. Словно комарье над беглым каторжником, угодившим в зыбун. От кожаных переплетов чудесно пахло свежеободранными девственницами и ножами отцеубийц, пущенными в переплавку вместе с владельцами. Из этого сокровенного металла делались угловые скрепы переплетов. Чучело оборотня скалилось в нише, под сушеной головой чародея-вредителя. Маленькой, размером с кулак грузчика, и способной прорицать по субботам, – правда, исключительно неприятности. Помещение напоминало «Башню слез», левую часть триптиха «Добро пожаловать!». Метатрон II, остроумнейший из живописцев, писал эту работу в тюремной яме, при свете луны, чтобы лучше передать динамику «погребной светотени». Доску под будущую картину он взял из днища затонувшего корабля работорговцев, подрядив для этого спрута-падальщика, и загрунтовал ее «стойким маслом», о рецепте которого позвольте умолчать. У «Башни слез», помимо массы достоинств, имелся крохотный изъян: любуясь картиной больше трех с половиной минут, зритель-эстет попадал внутрь изображения, доставляя много удовольствия следующим любителям изящных искусств.

У этого некроманта есть вкус.

Приятная обстановка. Скромно, по-домашнему. Если б не мелкая заноза.

Их вечная деловитость…

– А за идею? Бескорыстно?

Маг смешал прах еретика с вытяжкой слезных желез василиска.

Осторожно нюхая смесь, пожал плечами:

– За идею выйдет дороже. Вам ли не знать? За комиссионные готов порекомендовать идейных коллег. Но, как честный злодей, вынужден предупредить: это либо бездари, либо жалкие лгуны. Перейдем к делу? Я очень стеснен во времени…

Оседлав гроб с позументами, я кивнул в ответ. Он по-прежнему не оборачивался, но воздух между нами клубился от мощных охранных заклятий. Молодец. Чувство прекрасного есть не у каждого, а что может быть прекрасней хорошего удара в спину во время мирных переговоров? Не удержавшись, я прочел собеседнику краткую лекцию на эту тему. В финале сдернув защиту одним рывком, словно насильник – покрывало с юной покойницы.

Некромант выслушал с вниманием.

– Надеюсь, вы не будете возражать, – он показал на «памятное зеркальце», где в глубине таяли мои тезисы и выводы, – если я опубликую ваши рассуждения в «Вестнике Полуночи»? Разумеется, под своим именем?

– А если я откажу в вашей просьбе?

– Тогда я все равно опубликую, но уже тайно.

Вежливо одобрив решение мага, я еще раз понял, что не ошибся в выборе. Подлец, каких мало.

– Могу поставлять зомби в разумных количествах, – забубнил некромант. Повернуться и взглянуть мне если не в глаза, то хотя бы в мою сторону он по-прежнему избегал. Разумный человек. Хотя и слишком меркантильный. – Два, максимум три погоста в месяц. Обеспечу прикрытие внедренных соглядатаев. «Блудная завеса», плотность высокая, до трех личин в сутки. Имеются управляемые болотные огни для заманивания в трясину жен и родственников противника. Огненные ливни оптом со скидкой. Подселение тайных пороков, совращение полководцев условного врага, пропаганда суицида среди мирного населения, широкий ассортимент кощунств… Что вы делаете?! Прочь!!!

Я убрал руку от клетки.

– Почему вы кричите, милейший? Я всего лишь хотел ее погладить.

– Когтем? Вашим кривым, зазубренным когтем? Погладить?!

– Ну да. Кто это у вас? Зачарованный конкурент?

– Это мышка. Белая.

– Для вызова Крысьего Щелкунца? Я вас понимаю, со Щелкунцом нужен тонкий подход…

– Геенна нараспашку! Какой еще Крысий Щелкунец? Просто мышка! С хвостиком!

– Вы потрясающе умеете скрывать правду. Восхищен столь мастерским притворством…

Я снова потянулся к мышке, желая на ощупь узнать, кто скрывается под шелковистой шкуркой. И ошибся. Это действительно оказалась просто мышка. Белая. Мгновение или два я смотрел на издыхающего зверька: мышь корчилась на когте, слабо попискивая. К судорогам смерти, приятным во всех отношениях, примешивался легкий аромат безнаказанности и подлости, столь бессмысленной, что она превращалась в лакомство для гурмана.

– Мерзавец! Матильда, моя крошка! Хаш Трог’л ан-Грма йоо!..

Он был по-настоящему силен, этот лысый неврастеник. Мне-нынешнему пришлось изрядно попотеть, прежде чем я ушел, оставив за спиной развалины башни и обугленное тело безумца-некроманта. Труп мышки я унес с собой, намереваясь исследовать природу существа и обратить в какое-нибудь милое чудовище. Не может быть, чтобы опытный маг так разволновался из-за жалкой подвальной твари. Никак не может быть.

А если может – я правильно сделал, что стер его башню с лица земли.

В будущем Царстве Зла таким слюнтяям не место. Оскорбить в лучших чувствах своего Владыку…

– Добрый день, господин. Вас интересуют мои картины?

Я не ответил, поглощен созерцанием. Кажется, наконец повезло. Талант, бесспорный талант. Офорты, гравюры и масштабные полотна, выставленные в галерее, были способны вызвать восхищение у истинного ценителя (каковым, безусловно, является ваш покорный Владыка!) – и трусливый ужас у горстки никчемного сброда, кишащего вокруг.

Убог мир, где гений прозябает в безвестности!

Рука живописца творила чудеса. Многообещающий прищур монстра-искусителя, восхитительная похоть в гримасе совращаемого; сладостные гвозди под ногтями, прописанные до мельчайших подробностей; языки пламени вырываются из окон детского приюта… В сравнении с моим любимцем Метатроном II не хватало самой малости: непосредственного знания предмета. Дар должен опираться на опыт, иначе как по-настоящему проникнуть в душу зрителя, переделывая ее к худшему?

– Вам нравится?

Робкая надежда в голосе. Ну конечно, в окружении ничтожеств он вынужден испытывать лишения, заботиться о хлебе насущном, впадать в отчаяние от непонимания толпы. Но именно благодать мучений отточила талант до остроты вскрывающей горло бритвы.

– Хотите приобрести? Я возьму недорого…

– Недорого?! Опомнитесь, маэстро?! Ваш дар не имеет цены! Это я говорю вам как знаток.

– Благодарю, господин. Мои картины редко покупают. Люди пугаются. Они хотят чего-нибудь более светлого…

– Ха! Светлого! Пошленький натюрморт с яблоками среди лилий! Слюнявый пейзажик с пастушками и овечками! Позор!