Всеволод Буйтуров - Золотой Разброс 2. Путь к себе

Собака вперевалку подбежала к почётному месту, где при Матери Оленице — пристроилась ряженная Праздничная Мать Собака.

— Подвинься, сука, — обратилась Собака к ряженой. — Мне нервничать противопоказано, так что сваливай по-быстрому.

Праздничная Мать поняла сразу и свалила. А Племя только начинало понимать: творится нечто, не поддающееся осмыслению, и те, кто всё это творит уверены в своём праве на такие действия.

Собака, наконец, устроилась удобнее, набрала полные лёгкие воздуха и оглушительно залаяла. Она не рычала, не показывала клыков и не дыбила свою шерсть.

То был приветственный лай.

То был призывный лай.

Прощальный свет предзимнего солнца сменился нестерпимо ярким сиянием: впервые в истории Племени не Шаман отправлялся в Ладье через бушующее Подземное Море в Великое Путешествие, чтобы получить благословение Невидимых — Сами Невидимые нисходили на Землю в сияющей Ладье Небесной.

Вмиг образовалось пустое пространство, на котором Ладья и встала, Преобразившись в Огненную завесу от Света Невидимых. Общий голос Родителей прокатился гулко по Тайге:

— Приветствуем тебя Лесной Родич! Приветствуем вас, Возлюбленные Дети! Можете взирать, не опасаясь: Ладья и Купол защищают вас от нашего нестерпимого Света. Великий Хан Фируз и его супруга Лилия, а также их дети Гильфан и Роза, Мы впервые в истории порождённого нами Племени посетили Землю, дабы приветствовать Ваше возвращение и начало нового счастливого века в жизни наших Детей. Мы удивлены, что Племя во главе с Шаманом не ликует вместе с нами.

— Я, Фируз — законный Правитель Племени по праву наследования, приветствую Вас, Родители, и благодарю за великую честь, оказанную Вашим Появлением всем Вашим Детям.

Племя склонило головы, затем в едином порыве пало ниц. Стояли только Фируз с семьёй, их спутники …и Вольница, которая не знала, что им предстоит: вроде Хана с его близкими теперь защищать не от кого. За него сами Высшие Силы вступились. Однако не надумали бы эти же Силы призвать Вольницу к ответу за давнюю осаду Белой Горы?

— Негоже возлюбленным Детям на мёрзлой земле валяться. Подождите немного, от нашего Тепла скоро лес и земля прогреются, тогда и приляжете, кто устал или мёда лишнего потребил.

Дети спешно вскакивали с земли, торопливо отряхиваясь от прошлогодней травы, листьев и иголок. Они были совсем смущены: грозные Родители не грозят и не сердятся. Они шутят!!!

— Люди в красных одеждах! Вы не склонили головы при Нашем появлении. Вы знаете свою вину и готовы принять кару?

— Вина наша не перед Вами, господа Духи. Воевать мы шли по воле своих Правителей. Воевали честно. И товарищей наших немало полегло у подножья Белой Горы. Виновен я один перед Фирузом и Лилией за горькие века, ими прожитые. Перед Вами вину не признаём! А в иных делах отчёт дадим, но не Вам при всём уважении: Вера у нас иная, Вам мы не подсудны. — За всех чётко ответил Ерофей.

— Смелый Старик. Смелые и честные люди. Смелостью Вашей и оправдание заслужили. Не добраться бы Хану Фирузу до своих владений, не будь вашей помощи. Не суд заслужили, награду. Просите!

— От награды законной служивый человек отказываться не будет, — молвил Ерофей.

— Золота вам, честные воины, дадим. Сколько ваша странная белая ладья поднять сможет. Вы же за золотом на Белую Гору рвались!

Опять слово за Атаманом. Такая его участь, за всю дружину в ответе быть:

— Благодарствуем. Золотом не интересуемся.

— Чего же просить будете?

— Знаем, что есть Сила, способная мёртвого живым сделать. Наша нынешняя госпожа вот и сама воскресла, и от одного из дружинников смерть отвела. Просим наших павших к жизни вернуть. Другой платы не примем!

— Куда бедным Невидимым Духам деваться? Должниками быть не привыкли. Сами милости раздаём, а тут задолжали.

Может, показалось людям, но многие утверждали, что слышали за светящимся куполом сдерживаемый смех.

— Супруга Великого Хана, что скажешь?

— Невидимые! Горько мне видеть бездыханные тела смерть за нас принявших. Тяжко смотреть на страдания верных воинов и защитников наших, потерявших в бою за нас своих товарищей. Старые обиды давно забыли. Была бы в силах — всем бы жизнь вернула!

— Сила твоя и так невиданна для человека, даже бессмертного. Воскресила одного — считай, сделала свою часть работы. Дай нам немного потрудиться.

Трепет объял собравшихся на Праздничной Поляне. Раненые бойцы, уже сноровисто поправляли свои кафтаны и спешили помочь подняться с земли своим недавно ещё числившимся среди погибших товарищам.

— Кафтаны! Работу принимаете? — Раздалось из-за Огненной Завесы.

— Век благодарны будем!

— Рады были быть полезными. — Купол даже слегка надулся от неудержимого смеха Небожителей.

А далее смеялись все. Громче всех воскресшие и бывшие раненые.

— Вам-то смех: вы, господа Духи — бессмертные. А нам, смертным, каково? Гогочут тут! — Ерофей пригрозил куполу.

Смех на секунду замер. Атаман и сам, поняв, что зарвался, так и стоял с назидательно воздетым перстом.

Камни с неба не посыпались. Огонь никого не спалил. Ерофей махнул рукой и тоже включился в общее веселье.

***

Из лесу вышли новые гости. Числом четверо. Веселье умолкло. Чего ждать от новых людей? Пригляделись, не все там люди. А при них сам Дух Могучей Реки.

В одном из людей подданные мгновенно опознали своего без вести пропавшего Великого Хана Тогизбея. Второй был неизвестен лесной общественности. Старался держаться независимо.

— Приветствую Вас, Небесные Родичи! В срок ли мы явились?

— В срок, Речной Родич! А где же наш Родич Подземный?

— Гм-Гм-Кхе! — Дух Земли избавился от своей вечной глиняной жвачки и прочистил горло:

— Чего звали? Зачем старика тревожите, Родичи?

— Рады видеть тебя, Подземный Родич! А помнишь, лет триста тому, а может два по триста, опростоволосились мы всем нашим обществом: золото Небесных Родичей наших не совсем ладно путешествовать отправили? — спросил Подземного Дух Могучей Реки.

— Припоминаю. Там ещё Отец Солнце чего-то напортачил!

— С тобой, Родич на пару!

— Не отрекаюсь, немного запутался.

— А целое Племя наших Детей, вместо обещанного скорого возвращения на Белую Гору на много веков в тайге остались! — Довели до сведения Родственника Небесные.

— Эка невидаль, веков! Вот на десяток тысячелетий — это да!

— Напомнить осмелимся, уважаемый Родственник: люди смертны … как правило. — Давай исправлять.

— Я разве против? Только, помнится, собачонка какая-то в наблюдателях у нас была.

— Не собачонка, а гнусная фашистская собака Борман. Сбежала она!

— А что это за собака в наш разговор лезет? — Дух Земли даже не рассердился от такой беспардонности. Ему любопытно было. — Голосок твой собачий знакомым кажется.