Наталья Резанова - Золотая голова

У Альдрика дернулась верхняя губа. Старая знать Эрда до смерти не любит, когда герцогство именуют «провинцией». Но он промолчал.

— Те же круги, которые здесь представляю я, напротив, заинтересованы с сохранении стабильности в Эрде. — Каллисг обвел взглядом окружающих. — Да, заинтересованы. Я это признаю. Если бы я сказал, что мы действуем, не преследуя никакой корысти, думаю, это было бы весьма подозрительно, не так ли?

Что мне нравится в южанах — так это их умение извлекать выгоду из собственных благородных побуждений.

— До недавнего времени мы ничего не знали о южных связях Вирс-Вердера. И немудрено, если он стремился сохранить их в такой тайне, что те, кто стремились проникнуть в нее, платили жизнью. Впрочем, как я слышал, он не остановился перед тем, чтобы устроить покушение на вас…

— Это был не он, а Сверре Дагнальд, — небрежно заметил Тальви. Я снова убедилась, что они с Риком тогда, после нападения, времени даром не теряли.

— Что не меняет сути дела. В прошлом месяце рыцарь Ларком передал мне ваше пожелание добыть доказательства наличия этих связей. Честно говоря, я не очень понимаю, зачем это нужно — в свете наших общих догадок его интриги и так прослеживаются достаточно ясно. Тем не менее мы приложили все усилия, и нам удалось добыть собственноручное письмо графа Вирс-Вердера к одному из его южных партнеров. Граф, разумеется, указывает, что письмо следует сжечь, но корреспондент его этого не сделал — очевидно, рассчитывая использовать его в будущем как средство давления. Чрезвычайно любопытный документ, надо сказать. Вирс-Вердер не позволяет себе ни единого оскорбительного слова в адрес правящих особ, включая нынешнего герцога. Правда, он всячески подчеркивает, что Гарнего Пятый — его родственник. И однако, он совершенно не стесняется в выражениях ни относительно своих амбиций, ни возможных действий по отношению к своим главным соперникам, каковыми считает господина Тальви и Сверре Дагнальда. Прошу прощения, — он слегка поклонился Тальви, — но степень его ненависти к вам обоим совершенно одинакова.

Тальви не удивился и не оскорбился. Спросил:

— Нельзя ли узнать, кому адресовано письмо?

— Даймонду Роуэну. «Скель и Несса: банковские операции». Роуэны — старинный карнионский род, увы, известный, по большей части, не с самой лучшей стороны. Правда, старшая линия рода вымерла более ста лет назад. А потомки младшей ветви занялись предпринимательством, весьма успешно, надо заметить… — Каллист сделал извиняющийся жест, осознав, что отвлекся. — Да вы и сами можете прочесть это письмо. Оно у меня с собой.

Я чуть было не присвистнула. Выходит, имея при себе столь важный документ, компрометирующий Вирс-Вердера, он был готов ввязаться в драку с тем же Вирс— Вердером? Или этот Каллист — такой же сумасшедший, как все здесь собравшиеся, или настолько хитрый негодяй, что мне до него — как до неба.

— Вот почему меня беспокоит появление графа в Бодваре. В своем письме он упоминает о том, что совсем недавно вышел в отставку Эльм Турссон, капитан почетной дворянской гвардии, и добавляет: «Сей непритязательный вояка совсем забыл, что вплоть до середины прошлого века это звание носили наследники герцогства».

— Надо же! — Глаза Альдрика жутковато блеснули, губы расплылись, обнажая мелкие острые зубы. — Быстро же он сообразил! Впрочем, мысль витала в воздухе…

— Значит… — Каллист повернулся к Тальви

— Да, — спокойно ответил тот. — Но Альдрик прав. Мысль напрашивается сама собой. Тот, кто получит патент на звание капитана гвардии, может реально претендовать на наследование титула.

— Насколько я помню, после Пиратских войн, когда должность перестала быть наследственной, за патент потребовалось вносить в казну очень крупную сумму. — Человек дела в Каллисте снова взял верх. — Да еще экипировать гвардию на свой счет Следовательно, это должен быть весьма и весьма богатый человек.

— Не только богатый. — Альдрик фыркнул. — Представляю себе — Вирс-Вердер во главе этого сборища дуэлянтов, У них в казарме того, за кем нет поединка со смертельным исходом, и за стол не посадят.

— Разумеется, такой человек, как Рик без Исповеди, должен обедать там часто, подумала я.

— Капитану гвардии не обязательно обедать в казармах, — рассудительно заметил Каллист, — и к тому же Вирс-Вердер — родственник герцога.

— Осталось убедить в этом самого герцога, — сказал Тальви.

— А если убедит?

— Для этого им надо, как минимум, встретиться, — мягко проговорил Фрауэнбрейс.

— Возможно, они уже встретились. У меня создалось впечатление, что Вирс-Вердер направился прямо в замок.

— Возможно, — согласился Тальви. — Но сомнительно, чтоб герцог его принял.

— У вас есть основания так полагать?

— Есть, — подтвердил Тальви. — Я полагаю также, что герцог вряд ли примет Вирс-Вердера и в ближайшие дни.

— Как вам удалось этого добиться? — Каллист был удивлен, но и доволен.

— Наш южный друг, вероятно, считает, будто мы здесь занимались только пустопорожними разговорами, — не преминул поддеть его Альдрик.

— И пустопорожними разговорами тоже, — срезал соратника Тальви.

— Как вы думаете, Каллист, от кого в настоящее время больше всего зависит герцог?

Южанин пожал мощными плечами.

— Не знаю, откровенно говоря. От кого-нибудь из своих советников, от секретаря, от духовника. Хотя, если бы дело происходило у нас на Юге, я бы сказал — от своего врача.

— При нынешнем состоянии здоровья его светлости не имеет значения, в Эрде мы или на Юге.

— Великолепно! — Каллист импульсивно схватился за бокал, затем со стуком поставил его на место. — Вы сумели приобрести доверие герцогского лекаря? Это именно то, что сейчас полезней всего.

Я не могла не согласиться с Каллистом. Впервые за время сидения в Бодваре я услышала нечто разумное. Если Тальви покуда ничего не добился сам, он, по крайней мере, сможет держать в отдалении противника Кто внушит герцогу, в состоянии он принимать посетителей или нет? Конечно врач Это был красивый ход. И тем не менее они его от меня скрыли. Точнее, Тальви скрыл. Другие, наверное, молчали, потому что сочли, что он сам мне все рассказал. Но он не изменил прежней тактики — или спрашивай, или добывай сведения сама.

— Но как вам удалось обратить его в нужную веру?

— Он, скажем так, исповедует взгляды, близкие к вашим. Ну и деньги сыграли не последнюю роль. Я согласен с вами — бескорыстные люди подозрительны.

— Итак, герцог не даст аудиенции Вирс-Вердеру. А вас, вероятно, он примет

— Я уже был у него. Но без особого результата. Не забывайте — Гарнего Пятый не считает себя больным, как это порой бывает с излишне мнительными стариками. Он действительно болен.