Майкл Муркок - Драгоценность в черепе

Когда пиршество уже подходило к концу, и уже были съедены и пирожные, и конфеты, и знаменитый камаргский сыр, перед каждым гостем было поставлено по три кувшина с вином разных сортов, маленький бочонок эля и большой кубок для питья. Только перед Иссольдой стоял один кувшин и маленький кубок, хотя за ужином она пила наравне с мужчинами. Похоже, она решила, что ей хватит.

Вино немного раскрепостило Хокмуна, и он стал выглядеть чуть более оживленным. Раз или два он даже улыбнулся, и если уж не отвечал на шутки других, то во всяком случае не утомлял гостей своим угрюмым видом.

— Богенталь! — раздался голос графа. — Ты обещал нам балладу!

Богенталь, улыбаясь, поднялся. Лицо его, как, впрочем, и лица других, раскраснелось от выпитого вина и обильной пищи.

— Я назвал балладу «Император Глаукома» и надеюсь, что она позабавит вас, — сказал он и начал читать.

Граф Брасс, криво усмехаясь, следил за серьезным выражением на лице Богенталя. Поэт читал с большим чувством, щедро разукрашивая текст напыщенными выражениями и сложными рифмами. Хокмун смотрел по сторонам и видел, что некоторые гости выглядят удивленными, другие же, уже достаточно опьяневшие, весело улыбаются. Сам он оставался невозмутимым. Иссольда наклонилась к нему и что-то прошептала, но он не услышал….

— О чем это он? — проворчал фон Виллах.

— О давних временах, — кивнул в ответ Зонзак Элькарэ, — еще до Страшного Тысячелетия.

— Я бы лучше военную песню послушал.

Зонзак Элькарэ жестом попросил его не шуметь. Богенталь продолжал….

Хокмун почти не разбирал слов, но ритм стиха, кажется, оказывал на него определенное воздействие. Сначала он думал, что это — вино, но потом понял, что в какие-то моменты его мозг как бы начинает пульсировать, и давно забытые чувства и ощущения вновь пробуждаются в его груди. Он покачнулся на стуле.

Богенталь пристально взглянул на Хокмуна, продолжая читать и энергично жестикулировать при этом…

— Вам нехорошо, милорд? — наклонившись к Хокмуну, обеспокоенно спросила Иссольда.

— Со мной все в порядке, спасибо.

Сейчас он встревоженно спрашивал сам себя, не прогневал ли он чем лордов Гранбретании и не дали ли они Черному Камню жизнь. Перед глазами у него все поплыло…

Сейчас Хокмун видел лишь фигуру и лицо Богенталя и не слышал ничего, кроме ритма и рифм баллады. И еще он удивлялся их очарованию. Даже если предположить, что Богенталь действительно хочет околдовать его… Хокмун не понимал, зачем ему это понадобилось….

Хокмун сделал большой глоток вина и, уставившись на продолжавшего читать поэта, глубоко вздохнул….

Хокмун судорожно вздохнул, как человек, неожиданно угодивший в ледяную воду. Иссольда рукой прикоснулась к его мокрому от пота лбу. В ее ласковых глазах читалось беспокойство.

— Милорд…

Хокмун завороженно смотрел на Богенталя…

Хокмун смутно чувствовал прикосновение Иссольды, но не слышал того, о чем она говорила. Он, не отрываясь, смотрел на Богенталя и слышал только его. Бокал выпал из рук герцога. Ему стало плохо, но сидящий рядом граф Брасс даже не пошевелился, чтобы помочь ему. Вместо этого он посмотрел сначала на Хокмуна, потом — на Богенталя, и в глазах его появилась ирония….

Хокмун застонал. На другом конце стола фон Виллах ударил винным кубком по столу.

— Я бы согласился с этим. Почему бы и не «Кровопролитие в горах». Это замечательная……

Хокмун с трудом поднялся на ноги и попытался что-то сказать Богенталю, но тут же рухнул на стол, разбрызгивая по сторонам вино.

— Он что, пьян? — с ноткой отвращения в голосе спросил фон Виллах.

— Ему плохо! — закричала Иссольда. — Он болен!

— Я не думаю, что он пьян, — сказал граф, наклонившись над телом Хокмуна и приподнимая ему веко. — Но он, вне всяких сомнений, сейчас без сознания.

Он посмотрел на Богенталя и улыбнулся. Философ улыбнулся в ответ и пожал плечами.

— Надеюсь для вас это не было неожиданностью, граф, — сказал он.

Хокмун всю ночь находился в коматозном состоянии и очнулся лишь под утро. Он увидел склонившегося над ним Богенталя, по-видимому, исполнявшего в замке Брасс функции врача. Чем было вызвано случившееся, Хокмун не знал: то ли выпитым алкоголем, то ли Черным Камнем, то ли — Богенталем. Как бы то ни было, сейчас он чувствовал себя прескверно.