Ольга Голотвина - Сокровище троллей

— У нас, господин мой, на кухне сидит бродячий певец. К нам случайно зашел — так, по дорогам шляется. А живет с самой осени у Кринаша в «Посохе чародея».

Мальчуган был на редкость славный. Крепенький, ясноглазый, шустрый карапуз лет шести. Только что на пару с хозяйским сынишкой бесстрашно тормошил во дворе большого пса — и вот уже стоит рядом с Подранком, глазеет на точильный камень, который ходит по лезвию одного из мечей.

— Ух ты… — наконец произнес он тихо. И такой восторг, такая чистая мальчишеская зависть была в этом восклицании, что Подранок не выдержал — поднял глаза, улыбнулся.

Ободренный этой улыбкой, мальчуган рискнул:

— А подержать можно?

— Нельзя, — твердо отозвался Подранок. Увидел обиду в глазах ребенка и продолжил спокойно и доброжелательно: — Вот когда у молодого господина будет свой меч, он поймет, почему его ни в чьи руки давать нельзя.

Учтивое обращение, а главное — высказанная уверенность, что со временем у мальчика будет такой же замечательный меч, разом изгнали огорчение из детских глаз. Мальчик молча стоял, глядя, как незнакомец точит меч, и явно мечтал о том времени, когда будет так же водить точильным камнем по собственному клинку. И никому-никому не даст его в руки!

Наконец мальчик сообщил:

— А меня зовут Гилани.

— Рад знакомству, — приветливо откликнулся Подранок. Но в ответ не назвался. Просто сработала старая привычка разбойника — не называть ни имени, ни прозвища, пока этого можно избежать.

— А мой господин — наемник? — спросил мальчуган.

— Верно.

— И знает карраджу?

— Знаю. — Разговор не раздражал Подранка.

— Ух ты… Я тоже обучусь карраджу. Когда вырасту… А троллей мой господин видел? Ну, близко?..

— И близко приходилось.

— А они страшные? Мой господин их боялся?

— А чего их бояться? — слегка прихвастнул под детским взглядом Подранок. И для очистки совести уточнил про себя: «Чего их бояться — я же бегаю быстрее!»

Мальчик вдруг насупился, надул губы, словно обиделся на кого-то.

— А вот мой папа… — Гилани запнулся — и продолжил запальчиво, словно споря с кем-то: — Мой папа тоже не боится троллей!

— Конечно, — согласился Подранок. — Раз зимой по здешним местам в путь отправился, стало быть, не боится.

— Нам очень надо было ехать, — объяснил мальчик. — Бабушка прислала письмо… ну, она не моя бабушка, а папина. Написала: не доживу до весны, не увижу правнука. Вот мы и поехали. А она совсем-совсем старая, у нее есть трость с лисьей головой, с ушками, как настоящая. Папа ее давно к нам зовет, а она говорит: где родилась, там и помереть хочу…

— Воля старого человека — дело важное, — солидно признал Подранок.

— Вот! — просиял мальчик. — Мы и поехали…

Тут он оборвал фразу и с криком: «Папа!» — бросился навстречу мужчине, спускающемуся по галерее.

Отец притянул сынишку к себе и обратился к Подранку:

— Мой неслух не замучил господина?

Этот щуплый, тонколицый человек был схож с сыном только улыбкой — открытой, приветливой.

Подранок учтиво улыбнулся в ответ: нет, мол, все в порядке.

— Папа, а чего ты надел куртку? Озяб?

— Немножко, малыш. Здесь сквозит… Не люблю я дорогу, особенно зимой. По-настоящему согреться можно только дома, а на постоялых дворах всегда холодно.

Подранок опустил взгляд на точильный камень. С тех пор как он вдохнул жар огня, пожирающего его дом, ему было холодно везде и всегда. Он уже и привык к этому, перестал замечать — да вот вспомнилось при виде чужого счастья…

Отец мальчугана уселся у стола, и Гилани тут же полез к нему на колени с бесцеремонностью любимого и балованного ребенка.

— Папа, я тоже хочу меч! Я хочу научиться карраджу!

— Мальчик мой, ты же знаешь, я против. Меч — плохая игрушка для ребенка… да и для взрослого тоже.

— Я вырасту и буду наемником!

— Зачем, дорогой мой? Убивать людей и получать за это деньги… да и самого убить могут… Лучше учись как следует — и вырастешь уважаемым человеком. Станешь, как папа, главным смотрителем дворцовой библиотеки…

Отец еще что-то говорил, мальчишка щебетал в ответ, но потрясенный Подранок ничего не слышал. Рука привычно водила точильным камнем по мечу, но устремленный на клинок взгляд видел на светлой полосе стали кровь и огонь.

Главный смотритель дворцовой библиотеки.

Гилазар Стрекозиный Берег.

Последний из Рода Вейор.

Кровный враг. Негодяй, оклеветавший Ниджанги, сломавший ему жизнь, сделавший его разбойником.

— И что, эти ящеры разговаривают по-человечески?

— Не так бойко, как бродячий сказитель в кабаке, а все-таки понять можно, — с готовностью отозвался Арби.

Высокородные господа были довольны тем, как он пел за ужином. Подозвали, дали серебряную монету, завели разговор.

Вот только разговор почти сразу съехал на ящеров, что проживают у Кринаша. Конечно, ящеры — твари занятные, а только очень уж господа ими интересуются. С чего бы это?

Но своего недоумения певец не выдал ни словом, ни взглядом.

— А сам ты с ними часто болтаешь?

— Случается. Соседи же, на одном постоялом дворе живем.

— А на их языке хоть самую малость не научился разговаривать?

Вместо ответа Арби издал протяжное шипение.

— Это ты что сказал? — заинтересованно подался вперед властитель замка.

— Доброго здоровья господам пожелал, — бессовестно «перевел» Арби. Кто в этом пиршественном зале мог поймать его на вранье?

— Так ты знаешь их язык? — с явным недоверием уточнил гость из столицы.

Арби тут же унял свое бренчание:

— Где уж мне! Выучил словечко-другое…

— Любознательный… — неопределенно протянул Глава Клана Спрутов. — А не жаль тебе бесплатно-то любопытствовать?

— Да кто ж мне за это заплатит? — ухмыльнулся Арби.

Унтоус решил, что с жалким бродячим певцом незачем разводить долгие церемонии, и бухнул напрямик:

— Я не пожалел бы… небольшого подарка тому, кто взялся бы приглядывать за ящерами. С кем из людей они встречаются, о чем беседы ведут. Я — властитель здешних земель, и мне не все равно, что за племя вскоре поселится у меня под боком и какими делами займется.

Арби не стал объяснять Унтоусу, что ящеры если не спят в сарае, то охотятся в лесу — а там за ними приглядывать так же невозможно, как следить за каждым шагом волчьей стаи. Возражать Спруту было опасно. К тому же парень смекнул, как помочь Дождику.

— А что же это за… небольшой подарок? — Певец в точности скопировал запинку, прозвучавшую в словах властителя.

Унтоус хотел посулить еще одну серебряную монету, но вмешался Глава Клана:

— А чего бы ты хотел, бродяга?

— Я зимую в «Посохе чародея», — с простодушным видом ответил певец. — Кринаш скуповат, а хозяйка его каждую крошку в хозяйстве пересчитывает. Плеснет мне вина на донышко кружки — и пой за это весь вечер. А это ж такое удовольствие — посидеть у очага, потягивая всласть винцо и слушая бурю за окном. Вот если бы господа пожаловали мне бочечку вина, мне бы ее до весны хватило.