Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 17

— Адекватным. То есть заслуженным. Я тебя покараю, мерзкий сквернавец!

— Подумать только, сколько вы знаете всяких слов, которые неведомы нам, простым людям! — ахнул Мак. — Только я всех этих ваших слов не боюсь, господин Фауст. На моей стороне, да будет вам известно, поддержка всех злых сил. Мне ли бояться вашего доморощенного колдовства? Если все хорошенько взвесить, я куда фаустее вас.

У Фауста глаза налились кровью от бешенства, он с трудом сдерживался, чтобы не кинуться на наглеца. Но скандал с криком и дракой в его планы не входил. Ученый муж решил любой ценой занять свое законное место в Тысячелетнем Турнире, и все же было очевидно, что пробовать запугать Мака неосуществимыми угрозами — пустая трата времени.

— Извините, что сорвался, — произнес Фауст, резко меняя тон разговора. — Давайте поговорим более рассудительно.

— Как-нибудь в другой раз, — сказал Мак, потому что в этот момент полог палатки распахнулся и в нее вошел Василь. Слуга замер на пороге, с подозрением уставившись на Фауста.

— Что это за человек? — спросил он.

— Старый знакомый, — ответил Мак. — Его имя тебе ничего не скажет. К тому же он уже покидает нас.

Василь повернулся в сторону Фауста, который заметил в руке толстенького паренька обнаженный кинжал. На его подобострастной роже прочитывалась угроза.

— Да, — поспешно кивнул Фауст, — договорим в следующий раз. — Тут он сделал еще одно усилие над собой и добавил: — До следующей встречи… Фауст.

— До следующей встречи. Василь спросил:

— Что это за женщина ждет у входа в палатку?

— А, это Маргарита, — сказал Фауст. — Она со мной.

— Не забудь забрать ее с собой, — сказал Василь. — Нам тут всякие шлюхи в лагере не нужны.

Фауст прикусил язык — не стоило лезть на рожон. Сперва надо встретиться и переговорить с Мефистофелем. Вряд ли великому демону понравится, что кто-то норовит сорвать запланированный Турнир.

Доктор вышел из палатки и зашагал прочь. Маргарита едва догнала его.

— Что случилось? — спросила она.

— Пока что ничего, — ответил Фауст.

— Как это — «ничего»? Ты сказал ему, кто ты такой?

— Естественно.

— Почему же ты не занял его место?

Фауст остановился, взглянул на нее и тяжко вздохнул:

— Все не так просто. Сперва мне надо переговорить с Мефистофелем, а он как на грех куда-то пропал.

Доктор зашагал дальше и заметил троих солдат в стальных шлемах с пиками наперевес, которые пристально приглядывались к нему.

— Эй, вы! — окликнул его один из них.

— Вы мне?

— Других поблизости нет, а с бабами я не разговариваю.

— Что вы хотите? — раздраженно спросил Фауст.

— За какой нуждой вы в нашем лагере?

— Не ваше дело! Пошли вы куда подальше!

— А вот и наше. Нам велено приглядываться ко всяким типам, которые шныряют по лагерю без дела. Пройдемте-ка с нами!

Фауст понял, что язык его — враг его. Вначале сказать, а потом подумать — это его характерная черта. И Мак выгодно отличается от доктора именно умением вовремя прикусить язык. В будущем следует говорить с большей осторожностью.

— Достопочтенные, я сейчас все разъясню, — начал было Фауст.

— Капитану нашему объяснишь! — перебил его один из солдат. — Вперед, и пошевеливайся, а не то поторопим концом пики!

И они повели Фауста и Маргариту на допрос.

— Ну, какие новости? — спросил Мак, как только Фауст и Маргарита вышли из палатки.

— Первосортные! — сказал Василь. — Сам дож Энрико Дандоло желает вас видеть!

— Ах вот как? И что же он хочет?

— Он со мной не откровенничает. Но я кое о чем догадываюсь.

— Поделись-ка своими догадками, а я покуда ополосну лицо и пройдусь гребнем по волосам. — Умываясь, Мак подумал, что неплохо бы Мефистофелю и ведьмам регулярно заботиться о чистом белье для него, коль скоро он теперь вращается в обществе дожей. — А что за человек этот Дандоло, как он выглядит?

— Грозный старик, — сказал Василь. — В подчинении дожа Венеции один из самых могучих и дисциплинированных флотов во всем христианском мире. Что касается вопросов перевозки по морю и денег на провиант и амуницию, тут мы, крестоносцы, целиком и полностью зависим от него. И он не забывает напоминать нам об этой зависимости. Дандоло нынче уже за восемьдесят лет, он слеп и хил телом. В его возрасте другие вельможи удаляются на покой в свои поместья и едят сладкую кашку, доживая свой век в окружении многочисленных слуг. Но не Энрико Дандоло! Он мотается по Европе, словно юноша. Его видели на поле битвы в Задаре, где дож в самой гуще боя призывал крестоносцев покорить этот гордый венгерский город, а взамен обещал профинансировать их поход в Святую землю. И он свое обещание держит, но ворчит и гнет свою линию и уже, как многие говорят, превратил святой поход в коммерческую аферу. Что до меня, мое мнение насчет его действий совпадает с вашим. Хоть я вашего мнения пока и не слышал.

— Ты умный малый, — промолвил Мак, приглаживая пятерней непокорную прядь волос.

— Встреча с дожем сулит великие возможности.

— Еще бы.

— Если вы решите, что в ваших интересах сотрудничать с Венецией, вас может ждать неслыханное богатство. Хотя есть и другие варианты.

— К примеру? — осторожно осведомился Мак, наблюдая за Василем, который вынул свой кинжал из ножен, подушечкой большого пальца проверил, насколько остр его конец, и неспешно положил оружие на стол перед хозяином.

— Ваша милость, этот инструмент изготовлен из лучшей толедской стали, и может пригодиться, если вы решите, что сотрудничать с Венецией не в ваших интересах.

Мак также проверил конец клинка подушечкой большого пальца — в те времена таков был обычай оценивать готовность оружия. И сунул кинжал в рукав со словами:

— Что ж, возможно, этот аргумент мне пригодится.

Василь отрядил двух солдат с факелами проводить хозяина в шатер дожа. Он и сам хотел сопровождать Мака, однако тот отклонил его предложение — наступала пора действовать, и на этом этапе даже верный слуга мог оказаться помехой. Кто знает, как повернутся события и не сообразит ли Василь в какой-то момент, что его интересы не совпадают с интересами его нового хозяина.

По пути к шатру дожа Мак обратил внимание на сумятицу в лагере. В разные стороны пробегали отряды пехоты, галопом проносились из конца в конец одетые в броню всадники. Ярко полыхали костры, и по настроению людей вокруг них чувствовалось, что затевается нечто серьезное.

Многочисленные лампы внутри принадлежащего дожу шатра просвечивали через белое шелковое полотнище. Самого грозного старика Мак застал на низком стуле подле походного столика. Перед дожем стоял поднос с неоправленными драгоценными камнями, и старец ощупывал их проворными пальцами. Большой и грузный, Энрико Дандоло выглядел все еще внушительно, невзирая на чрезвычайно преклонный возраст. Огромная накидка из тяжелой материи с золотым шитьем по краю придавала дополнительное величие его облику. Лысый череп прикрывала небольшая вельветовая шапочка с пером венецианского ястреба, торчащим под лихим утлом. Узкое морщинистое лицо заросло седой щетиной, которая серебрилась в отблесках огня в походном камине. Узкие губы ввалившегося рта были плотно сжаты, открытые незрячие серо-голубые глаза были затянуты дымкой катаракты. Когда слуга возвестил о приходе сеньора Фауста, новоприбывшего гостя с Запада, глаза дожа остались неподвижны.