Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 17

— Что ж, может, это и к лучшему, — сказал Фауст без особого огорчения в голосе: Елена — штучка слишком горячая, от такой лучше подальше держаться. — Наши легендарные образы так далеки друг от друга, что мы бы никогда не ужились вместе. Мы оба привыкли повелевать, оба ощущаем себя единственными в своем роде. А все-таки жаль. Подумай, сколько упоительных моментов мы могли бы испытать на пару!

— Боюсь, что все приятное досталось бы на твою долю, — сказала Елена. — К тому же тебе больше нравятся деревенские простушки. Отчего бы тебе не сойтись опять с Маргаритой?

— Ба, откуда ты про нее узнала? Впрочем, ты никогда не признаешься. Так или иначе, с Маргаритой все покончено. Загвоздка в том, что я никогда не смог бы искренне уважать ее, пусть даже она временно побыла самой Ананке.

Тут в дверь кондитерской кто-то отчаянно забарабанил. Затем раздался треск и чавканье — одна из сестер-эриний куснула деревянную дверь, из-под которой потекла внутрь зеленоватая жижа.

— Не стоит испытывать терпение страшных сестер, — сказала Елена, поднимаясь из-за стола. — Они ждут меня.

Оставшись один, Фауст застыл, вперив невидящий взгляд в пространство.

Все его мечты, похоже, разлетелись в пух и прах. Никто более не был ему мил. Ни мужчины, ни женщины, ни духи — все оказались слишком поверхностными. Даже Ананке, и та, говоря откровенно, не блещет умом. Зато как упоительно было стоять во главе отряда лучших магов всех времен и народов! Они могли бы ввести человечество в новый золотой век! Под их руководством человечество достигло бы хоть каких-то высот… Или погибло бы при попытке!.. Однако ж не выгорело. Но погодите, придет день и… Да, придет день и человечество дорастет до Фауста. Вот тогда-то и наступит его черед!

Фауст встал и хотел уже уйти из кондитерской, как вдруг рядом засеребрилось светлое облачко, и перед ним возникла Илит, изящная, соблазнительная.

Ее появление никак не отразилось на выражении лица Фауста.

Доктор решил, что она явилась с каким-нибудь новым поручением от сил Добра или Зла, а он больше не желал иметь никаких дел с этой небесной шушерой.

— Ну, — сказал он, — чего тебе?

— Я просто подумала… — промолвила Илит, замялась и, похоже, даже покраснела.

Фауст рассеянно посмотрел на нее и так же рассеянно отметил про себя: до чего эта ведьмочка-ангелочек хороша — прямо картинка!

На ней было длинное платье изумрудного цвета с высокой талией. Лишь одна жемчужная нитка подчеркивала изящество ее лебединой шейки. Волосы были собраны на затылке, открывая взору совершенный овал ее личика.

Тем временем Илит вздохнула, набралась мужества и продолжила:

— Дело в том, что я когда-то была ведьмой и служила силам Тьмы. Затем я перешла на сторону Света. Но потом обнаружила, что в самых важных чертах они чрезвычайно похожи.

— Тут ты совершенно права, — кивнул Фауст. — Но я-то тут при чем?

— Я хотела бы еще раз начать все с начала, — сказала Илит. — И пусть моя новая жизнь не имеет никакого отношения ни ко Злу, ни к Добру. Я подумала о вас, Фауст. Не знаю, до какой степени вы правы в своих поступках, но идете вы своим собственным путем. И поэтому мне пришло в голову… вам случайно не нужен помощник?

Фауст впервые по-настоящему пристально взглянул на нее.

Воспитанная, к тому же умница, да и улыбка у нее весьма и весьма приятная…

Он невольно выпрямился и расправил плечи. И ощутил, как фаустианский непоседливый дух вновь возвращается в его натерпевшееся тело.

— Да, — сказал он, — вопрос о помощнице можно обсудить к взаимному нашему удовлетворению. Присядьте, милочка. Давайте попьем чайку. Кто знает, быть может, это начало чего-нибудь прекрасного для нас обоих.