Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 17

Фауст хлопнул в ладоши, и к сцене потянулась цепочка людей, которых он называл по мере их приближения:

— Разрешите представить: Калиостро! Парацельс! Сен-Жермен! Не стану обременять вас дальнейшим перечислением. Скажу одно: такой совет можно признать средоточием всей премудрости мира!

Архангел Михаил вскочил и произнес:

— Фауст, вы не в силах совершить подобный переворот!

— Это мы еще посмотрим! Вот он я, перед вами, и на ваших глазах совершаю этот переворот. Вы недооценивали способности людей в области магического! Я собрал здесь мощнейший кулак из самых искусных магов, живших на протяжении всей истории человечества. Они проникли в интимнейшие секреты матушки природы. И этих знаний они добились сами, их талант действительно принадлежит им по праву завоевателей, а не свалился неизвестно откуда, как всем этим чванливым духам. Человечество способно позаботиться само о себе, ведомое своими гениями, которые являются провозвестниками грядущих поколений ученых.

— Это выходит за всякие рамки! — вскричал архангел Михаил. — Никто вам не позволял собирать здесь шайку магов — это незаконно, это безобразие, это нарушает все мыслимые законы! Запрещено так грубо обращаться со временем и пространством — это произвол! Мефистофель, подтвердите, что я совершенно прав!

— Вы только опередили меня. Я хотел сказать то же самое! — громыхнул Мефистофель.

— Вы для меня ничто! — ответил Фауст. — Нам, магам, смешны и черти, и боги! Проваливайте вместе со своими дурацкими путаными установлениями и законами! Отныне мы становимся хозяевами собственной судьбы!

— Сгинь!!! — разом проорали архангел Михаил и Мефистофель.

Но маги выстроились полукольцом перед Фаустом и не помышляли о бегстве.

Архангел Михаил в ярости сжал кулаки и сказал:

— Пусть Ананке решает! Необходимость правит всем.

Фауст повернулся к Маргарите:

— Ананке, ведь вы же видите, что правда на моей стороне.

Маргарита кивнула:

— Да, Фауст, правда на твоей стороне.

— Тогда примите решение в мою пользу.

— Нет, Фауст, не могу.

— Почему? Но почему же?

— Потому что критерий правоты лишь один из критериев, которыми руководствуется Необходимость. Прав человек или не прав, это порой играет не самую важную роль, когда намечается колея неизбежного.

— Что же может быть выше правоты?

— Теплота чувств, Фауст, которая у тебя напрочь отсутствует. Есть еще способность любить, которой у тебя, Фауст, не имеется. А также умение управлять своими чувствами, которым ты опять-таки не обладаешь. Еще сострадание — а где оно у тебя, Фауст? То, что предлагал Одиссей, ностальгический вздор. То, что предлагаешь ты, вздор чудовищный, приглашение человечества в бездну. А потому, Фауст, невзирая на твою дерзновенную попытку, ты проиграл, и мир по-прежнему будет жить не по твоей указке.

Из зала раздались крики:

— Но тогда кто победил, если не Фауст? Силы Света или силы Тьмы?

Ананке одним взглядом заставила замолчать разгоряченный зал.

— Итак, подведем итоги. Начнем с главнейшего и двинемся дальше. Но сперва выскажусь относительно возврата древних богов и старинных религий. Это досужие сентиментальные мысли. Прошлое не возвращается, оно впадает в вечную опалу. Старые боги ушли, и ушли безвозвратно. Что касается Фауста, он не уймется, пока не станет новым предводителем человечества. Однако держите в памяти все его дурные черты: у него отчаянно холодное сердце, он на самом деле человек равнодушный, даже вести вас за собой ему лень. Ему лишь бы встать впереди, а там хоть трава не расти… Таковы были два предложения, оба рассмотрены и оставлены без последствий.

А теперь вынесем приговор тому, что есть, и решим, чему быть.

Все совершенное Маком может подлежать суду в разных плоскостях: с точки зрения результатов, с точки зрения его намерений или же в рамках споров урбанистов и сторонников деревенского образа жизни. Короче говоря, его поступки дают обильный материал для диалектической перепалки между силами Добра и Зла, которые смогут преспокойно обсасывать тонкости и нюансы в течение следующих десяти веков.

А результаты таковы:

Испытание первое. Константинополь. Икона, которую Мак спас, позже погибла. Город сожжен теми, кто якобы пришел его защитить. Зло победило.

Испытание второе. Кублай-хан потерял свой волшебный скипетр. Утрата этого скипетра лишила монгольские орды части их удачи и обуздала ярость их напора. Угроза набегов Кублай-хана на страны западной цивилизации уменьшилась. Тем самым победа на стороне Добра.

Испытание третье. Флоренция. Спасено бесценное произведение искусства. Двое мерзавцев, Медичи и Савонарола, способные еще на многие злодеяния, своей преждевременной смертью освободили мир от себя. Еще плюс на стороне Добра.

Испытание четвертое. Приобретение волшебного зеркала доктора Ди не имело существенного значения. А вот судьба Кристофера Марло имела, да еще какое. Проживи он дольше, он написал бы еще более едкие произведения против ханжества, что, в конечном итоге, идет на благо Добру. Победило Зло.

Испытание пятое. В долговременной перспективе ни спасение, ни гибель королевской четы никак не сказалось бы на демократических реформах девятнадцатого века. Они бы совершились в любом случае. Однако зло не было отвращено от конкретных людей — короля и королевы. В этом туре не оказалось победителей.

И последнее: на протяжении всего Турнира обе стороны прибегали к бесстыдному обману. И это тоже сводит результаты к нулю. А потому я объявляю результаты состоявшегося противоборства недействительными!

Информация об этом дошла до Мефистофеля с досадным опозданием.

Один из ангелов, направляясь из Рая в Чистилище на торжественное объявление победителя Турнира, вздумал на сей раз прилететь на собственных крыльях, а не переместиться с помощью магии. Во-первых, надо и крылья время от времени упражнять, чтобы не атрофировались; во-вторых, пора в кои-то веки полетать медленно и неспешно насладиться ландшафтами внизу.

Когда ангел пролетел над райскими особняками, оставив за спиной самые дорогие и желанные предместья Рая, он увидел — кого бы вы думали? — Мака! Этот парень медленно, но верно двигался по крутому каменистому склону в сторону райского дворца, вознесенного на самые высокие небесные высоты. Шел он на пределе сил, как заметил ангел, но шел — на своих двоих, и не думал сдаваться. Вот о чем поведал ангел Мефистофелю.

— И куда же он направлялся? — резко спросил Мефистофель.

— Похоже, что он намеревается встретиться с Сами-знаете-с-кем, — ответил ангел.

— Только не с Сам-знаю-кем! — вскричал Мефистофель.