Ярослав Коваль - Пылающий Север

— Чёрт его подери! Вот на всё готов, лишь бы нам насолить!.. Что с тем, Аше?

— Живой, — успокоила меня женщина, щупая жилку на шее у бойца, с которым дралась в самом начале. — Ты, конечно, здорово машешь мечом, но надо совершенствовать своё искусство. И учиться не только убивать, но и щадить. Сам видишь, дело нужное. Одеи тебе с этим не помогут, надо самому.

— Ну положим… Дай-ка я его переверну. Да, живой. Но челюсть ты ему сломала. Ну даёшь…

Я связал пленнику руки и, приподняв, посадил спиной к стволу ближайшего дерева. Аштия, посовещавшись со мной взглядом, отправилась обыскивать убитых. Делала она это столь непринуждённо, что я не мог не отметить машинально: «Годится в спецназ». И сам ухмыльнулся причудам своих оценок. После чего вытащил из-под одежды магический инструмент и привёл его в действие. Шаг первый — обезболить. Шаг второй — привести в действие лингвистические чары.

— Слышишь меня? — уточнил я, встряхнув пленника, и одновременно слегка прижал его горло — чтоб тот не мог громко крикнуть. — Ау!

— М-м-м…

— Ну подумаешь, сломанная челюсть. Мужик ты или не мужик? Кто ты таков? Откуда взялся?

— Ты всерьёз думаешь, что он тебя понимает? — удивилась Аше.

— Всерьёз. — Я взмахнул в воздухе магическим предметом.

— Ты что, так и таскаешь на инструменте заклинание-переводчик?

— Конечно. Так намного удобнее. Да я и привык уже.

— А чего-нибудь ещё полезного у тебя там нет?

— У меня там много что есть. Но допрашивать здесь ведь всё равно не будем. Ты нашла что-нибудь?

— Пока не знаю. — Она вертела в пальцах какую-то мелкую вещичку. — Ты смотри, чтоб он не поднял шум.

— Подозреваю, у него с этим могут возникнуть серьёзные проблемы. — Я снял один из ремешков с перевязи и всунул пленнику между зубов. Тот пытался сопротивляться, вывернуться, но мне-то было известно, куда нажать (одновременно убрав действие обезболивания, конечно), чтоб парню стало не до демонстраций характера. — Помоги мне его поднять.

— Подожди. Сейчас закончу.

— Как считаешь — надо бы с лошадьми что-то сделать?

— А зачем?

— Ну как зачем. Скрыть следы преступления. Например, снять уздечки, сёдла и отпустить зверьков на все четыре стороны. А сёдла и уздечки закинуть в овраг. Там один сплошной ежевичник, никто по нему не будет лазить.

— Допустим, но тогда придётся перетаскать туда ещё и тела. Даже самый густой ежевичник не скроет так много всего. Не стоит тратить время на ерунду. Кстати, одного конька можно будет приспособить к делу.

— Для пленника-то? А ты умеешь привязывать человека к седлу так, чтоб он с него не сполз, даже если будет усердно дёргаться?

— Умею. Не волнуйся. — Она загадочно улыбалась. — А у них в ходу магия.

— Что за магия?

— Откуда мне знать? Я ведь по профессии не чародейка. Но это, — она продемонстрировала мне какую-то подвеску, — явно магическая вещь.

— Как считаешь, мы уже спалились?

— Что сделали?

— А переводчик не работает, что ли?

— Работает. Наверное, не отыскал подходящего аналога в нашем языке. Особенно если учесть, что на нашем же языке ты и говорил. И откуда только выудил это выражение!

— Сам его состряпал. Перевожу произвольно: как считаешь, нас уже могли уличить в нападении на солдат?

— Сомнительно. Грузи его. Дальше, дальше подтолкни! А теперь обвязывай вот тут, за пояс. И поехали. А то действительно, попадёмся на глаза кому-нибудь из чужих.

— Ты умеешь протаскивать лошадей сквозь кусты?

— Попробуем справиться. Бери вот здесь, под трензеля. Теперь тяни. Не дёргай, а то порвёшь коню губы, и тогда он может взбеситься. Тяни плавно, но уверенно. Вот так.

— У тебя на рубашке кровь. Ты ранена?

— Только сейчас заметил? Если б я была ранена, давно бы уже известила тебя. Причём с применением бранных слов. Это чужая кровь. Куда именно держать?

— Сейчас сообразим… Вот туда.

— Кстати, лучше б ты убрал парню ремень изо рта. Его может вырвать, а не хотелось бы, чтоб он захлебнулся.

— Да уж. Фу, какая мерзкая смерть. Сейчас. — Я распутал ремень и снял обезболивание. Раз уж предоставляю пленнику возможность что-то вякнуть, то уж облегчать ему задачу не собираюсь точно. Да и отсюда его уже вряд ли кто-нибудь услышит. Тем более что ему, судя по всему, нехорошо. Если и заорёт, то тихо.

— Адова кровь, — простонал пленник.

— Что он говорит? — заинтересовалась Аштия.

— Легко догадаться. Ругается.

— Ну-ка, останови коня. Что такое?

— Что вам надо? Снимите…

— Уже бежим, роняя сапоги, — хмыкнул я.

— Ну больно ему. Что непонятного? — Женщина хладнокровно принялась распутывать узлы верёвки, и я помог ей спустить пленника на землю. — При некоторых условиях поездка поперёк седла может стать настоящей пыткой. Видишь?

Я видел. Пленник ловил ртом воздух, и по всему чувствовалось, что ему очень плохо. Его приходилось поддерживать под локти, и выпрямился он далеко не сразу. Я в недоумении и с тревогой разглядывал жертву наших усилий по поимке «языка».

— А ты ему никаких травм больше не нанесла? Только челюсть сломала?

— Откуда мне знать? В лагере есть маг-медик, он посмотрит, что там с этим парнем.

— Ладно, дружище. Не хочешь обратно в седло, значит, пойдёшь добровольно. Давай, топай. И, кстати, по дороге объясни нам, кто вы такие, откуда взялись и что тут делаете.

— Это я вам должен объяснять? — процедил он. Впрочем, наверное, ему трудно говорить.

— А кто, интересно?

— По мне, так вам бы не худо объяснить… Почему вы нападаете на нас на нашей земле?

— Чего? На вашей земле? — От изумления я даже остановился. — Да я…

— Серге! — мягко, но настойчиво одёрнула меня Аштия. И я понял её. Пожалуй, она права, и в самом деле, не стоит сообщать пленнику, кто я есть. Лишнее это. И представлять себе, насколько родовита моя спутница, ему тоже не надо.

— Как интересно. Так кто ж вы такие?

— Мы — народ юрт. Клан Адамант.

— Кочевники, — пояснил я для Аше.

— Что такое «юрт»? Ты знаешь?

— Юрта — это палатка такая. Большая. Видимо, самый близкий аналог в моём родном языке. Переводчик-то действует с моего инструмента, поэтому переводит так, как будет понятнее для меня.

— Ясно всё с тобой, дружище. До сих пор гостя из себя строишь… Кочевники, значит. Наверное, поэтому твои люди их и не нашли на обширных северных пространствах. Просто не повезло.

— Посмотри на него, Аше. Посмотри, какая смуглая кожа. Обитатели северных районов не бывают смуглыми. Самое большее — загорелыми, но это не загар.

— На что ты намекаешь?

— Ни на что. Маловато фактов, чтоб строить выводы. Но ребята явно не из числа обитателей крайнего севера. Либо южане, либо степняки из средней полосы.

Женщина оглянулась на перекошенное лицо пленника, посмотрела с недоумением — примерно с таким же, с каким ещё недавно его разглядывал я. Чувствовалось, что подобные соображения не приходили ей в голову, а может, она просто мало что знала о севере и живущих там народах. Ничего удивительного.