Даниил Ремизов - Сломанные инструменты

После стало известно, что Шизк решился начать охоту на Чир. Он объявил огромную награду за живую и намного меньшею — за мертвую девушку. «Пусть эти придурки, идиоты и нахлебники найдут мне суку!», — говорилось в официальном документе. Но искать Чир отважились лишь те, кто не знал ее. Постоянные клиенты Чир пообещали Шизку, что найдут наглую девчонку, но на деле ничего не предпринимали, чтобы схватить ее. Не те у них отношения с властителями, чтобы предавать друга.

Когда Чир услышала, что клиенты считали ее другом, она вновь не выдержала и заплакала. Бандит выждал, пока она успокоится и продолжил.

— У Гидеона широкая сеть информаторов. Не такая широкая, как у властителей, но все же…

С маленьким караваном из города уехал старик Рох. При нем была сумка, которую он нежно обнимал. Говорят, что караван направлялся в отдаленные края Южного континента, где сила и авторитет властителей куда меньше, чем в Ахлен Менре или столице. Кто-то слышал, как старик тихо и трогательно шептал: «Спасибо, тебе, спасибо».

Войска и стража города были напуганы после дерзкого нападения маленькой банды, которая смогла обезвредить практически всех и при этом никого не убив. Поговаривали, что это новое поколение истинных Бомберов, которые вышли из подполья, чтобы свергнуть власть.

Много слухов. Правдивых. Ложных. Спорных. Чир удивлялась, как всего за один день целый город стал думать, а стоит ли поддерживать властителей? Может быть, еще есть шанс создать ячейку истинных Бомберов и взять бразды правления в свои руки? Но все равно, чего-то не хватало, какой-то маленькой детали, огонька, искры, чтобы началась революция. Пусть в одном городе, пусть с возможностью провала, но все же… вдруг есть шанс?

— И еще, — Бандит выпил из горла бутылки, предложил Чир. Та нехотя согласилась. — Ты уезжаешь с Южного континента. Сегодня. Твои вещи уже собраны.

— Погоди… — Чир была ошарашена. — Как это уезжаю?

— Гидеон заботится о твоей… да что я вру, о нашей безопасности. Он никогда бы не позволил никому причинить ни тебе, ни мне, ни моей банде вреда. Все мы — семья. Гидеон считает, что единственный выход спасти тебя от расправы Шизка — спрятать тебя. Ты должна уплыть отсюда, как можно дальше. И никогда не возвращаться.

— Я не хочу! — запротестовала Чир.

— Придется, — хмуро ответил бандит. — Через тридцать минут мы уже будем в пути.

— А я не поеду! — воскликнула Чир.

— Слушай, — бандит выпил прямо из бутылки. Он пил не для того, чтобы ему стало хорошо, он хотел, чтобы дурман позволил ему сказать следующие слова, как можно безболезненнее для самого себя. — Ты поедешь в любом случае. Гидеон сказал, что я могу оглушить тебя. Могу связать. Да хоть избить и полудохлую привезти в порт! И знаешь, что? Я сделаю это. Потому что ты мне не безразлична. Босс Ритти, братва, Гидеон, ты… Мы все семья. И должны заботиться друг о друге. Мы очень любим тебя, оружейник. И хотим, чтобы ты была в безопасности.

— Но…

— Погоди, — он поднял ладонь и сделал еще глоток. — Мы сделали для тебя сувенир, — и он кивнул в угол, где лежала набитая сумка. — Потом распакуешь. Мы не забудем тебя, а ты, надеюсь, не забудешь нас.

— Но…

— Вообще, — бандит встал, поправил штаны и допил бутылку, — собирайся. Скакуны уже готовы, мы вот-вот должны отбыть.

— Ты так и не ответил мне, где остальные! — закричала Чир. — Я хочу видеть всех!

— Нельзя, — ответил бандит.

— А я хочу!

— А я сказал, что нельзя! — рявкнул он. — Прости. Просто поверь мне, что тебе нельзя их видеть. Но… как бы это сказать… во! Они тебе сделают еще один подарок. Прощальный. Но мы должны вовремя прибыть в порт. Поняла?

Чир кивнула. Все вновь начало погружаться в сон. Она — уроженка Южного континента — отправляется в изгнание. Да-да, самое настоящее изгнание.

— Смогу ли я вернуться сюда? Скажем, лет через пять или…

— Нет, — ответил бандит. — Таков приказ Гидеона.

— Может, я вам письма писать буду? Или еще лучше! Присылать чертежи нового вооружения! Тогда ваши оружейники создадут специально для вас…

— Нет, — отрезал бандит. — Тогда Шизк узнает, с какого континента идет отправка. Ты должна быть в полной безопасности. Семья превыше всего. Собирайся.

В порту Ахлен Менре было немноголюдно. Оно и понятно, после недавно случившегося, редкий торговец решиться вести дела не то, что в городе, даже в порт побоится зайти. Вдруг по дороге ограбит какой-нибудь революционно настроенный человек? Чир и бандит проходили вдоль трапов кораблей. Они искали тот, который идет дальше остальных. К удивлению, Чир, бандит знал три языка и с некоторым трудом, но все же общался с матросами. Она слышала это так:

— Кве ха- ха бван лар?

— Нахра! Нахра ннас!

У следующего корабля она услышала:

— Вас дар твит нэ?

— Нэн нэ! Вастаритара!

— Все идут близким курсом, — пояснил он ей и, заметив удивление, ответил, — я раньше юнгой на пяти кораблях был.

Наконец они подошли к последнему кораблю. Бандит улыбнулся и сказал Чир: «Вот этот точно твой».

— Куда плывем? — спросил бандит на языке Южного континента.

— Далеко, — ответил смотритель за кораблем.

— А как далеко?

— Очень.

— А отплываете когда?

— Через десять минут.

Бандит удовлетворенно кивнул, повернулся к Чир, обнял ее и сказал на ухо:

— Как только вы отплывете, посмотри, что в сумке. Мы долго думали, что тебе подарить. Кстати, — он отпустил девушку, — через минут двадцать посмотри на Ахлен Менре. В последний раз. Уверен, это будет незабываемым зрелищем, — и он подмигнул Чир. — И еще, изучи язык того места, куда плывешь. Договорись с юнгой или боцманом, за деньги они тебе помогут. Деньги в сумке, — опережая вопрос Чир ответил бандит, и пошел договариваться со смотрящим.

Тот упирался, говорил, что капитан будет против, но весомый аргумент в виде толстой пачки купюр заставила его передумать. Смотрящий махнул рукой Чир, и та начала подниматься по трапу. Взойдя на судно, она обернулась и крикнула бандиту:

— Я вас никогда не забуду!

— Мы тебя тоже! — махая рукой, ответил он.

Когда корабль отплывал, Чир стояла на палубе и смотрела на восходящее солнце над Ахлен Менре. Она вспоминала тот день, когда ее жизнь простой горожанки была уничтожена. Это был худший день в ее жизни. Так же она вспоминала дни, проведенные в «Мутном болоте» вместе со своими друзьями, дни за чертежами и созданием нового оружия, за убийством предателей, за кутежами. Это были лучшие дни в ее жизни.

Административная башня взорвалась. Она полыхнула алым огнем, и в воздух взмыло странное искрящееся свечение, которое образовало слова: «Прощай! Удачи!». Чир не могла понять, какой технологией это было достигнуто. На ее глазах навернулись слезы. Она понимала, кто взорвал башню, она знала, что это самый главный прощальный подарок.