Валерий Теоли - Убийца шаманов (СИ)

За сутки абсолютно здоровый разумный, над которым сотворили Ритуал Жертвы Серым Пределам, чахнет и погибает. У него сначала истощается айгата, затем плоть дряхлеет, и он умирает глубоким стариком.

Я не позволю морлоку умереть и изгоню пожирателей, едва они съедят всю магическую энергию. С ней они слопают и ту пакость, прилепившуюся к ихтиану. Конечно, ему будет нестерпимо больно жить несколько дней до восстановления айгаты с истощённым астральным телом.

Однако, его уже сейчас сложно отыскать в астрале. Он становится невидим для духовного зрения. Энергии у него было маловато, верно, сильное заклятие применил. Сейчас и того меньше.

Запах тоже изменится. Я вырезал ножом на земле знак земляной стихии, полоснул по своей ладони и, сцеживая кровь в колдовскую фигуру, набрал пригоршню сырой земли из-под дерева, перемешанной с перегнившими листьями. Подозвал троллей, измазал пахнущей гнилью и сыростью жижей лица Слинка, синекожих и своё.

Мысленно я обратился к духам земли с просьбой скрыть нас от нюха врагов. Повторял просьбу, закрыв глаза и отгородившись от внешнего мира, пока не вошёл в лёгкий транс. Звуки пропали, я остался наедине с незримой массой земляных духов, соединённый с ними алой кровяной нитью.

Я ощутил их отклик всем своим естеством. Стало вдруг спокойно на душе от уверенности - духи приняли подношение и выполнят обязательство.

Усилием воли я оторвался от нити и вынырнул в реальность ночного леса. Вокруг напряжённые физиономии синекожих, склонившихся над лежащим мной. Всё нормально парни, утомился слегка. Даже простейшие магические действия меня страшно изматывают из-за малого запаса айгаты.

На меня навалилась усталость, словно не спал неделю. Ещё и слабость, вставать тяжело. Хочется лечь и спать.

За что не люблю магию Трёхлунья, так это за чрезмерный откат после заклятий и ритуалов. Магической энергии требуется прорва. Истощение отрицательно сказывается на состоянии мага. Бывает, особо мощные заклятия лишают волшебника возможности двигаться.

Шор-Таз хмыкнул и перебросил меня через плечо, точно тушку какой-нибудь оголодавшей косули. Боковым зрением замечаю Полга, сделавшего то же с ихтианом, и пальцовку Вяленого Быка, приказывающего путать следы.

Сметливые у меня бойцы. Выследить нас теперь сложновато будет и злому духу. Я и морлок истощены, по айгате нас не учуешь. По запаху тем более. А уж на запутывании следов тролли серебряного единорога съели.

Глава четвёртая. Улиткоголовые

Тюрьма Четырёх Ветров ощущалась издали смесью веяний жаркого пустынного самума и ледяной северной вьюги, восточного влажного тайфуна и западного урагана. Визуально, без ночного зрения, барьер выглядел полупрозрачным параллелепипедом, вздымающимся на сотни метров над лесом. Ветра, образовывающие его, оглушительно ревели и завывали на все лады, точно стадо трёхрогов, окружённое волчьей стаей.

Близился рассвет. Небо над деревьями посветлело, и на его фоне ирреальное воздушное сооружение казалось нелепым и чудовищным.

Сколько расходуется айгаты на поддержание барьера, и представлять не хочется. Алисия угрохает на него всю энергию и свалится без чувств.

"Лаклак, ты меня слышишь?" - послал я зов морлоку, находящемуся внутри. Он единственная надежда на досрочное снятие Тюрьмы.

"Кан-Джай! - раздалось в сознании радостное кваканье. - Живой! Я тебя плохо чувствую, ты ранен?"

"Нет, просто айгаты всего ничего. В лесу потратился. Мы стоим у края поляны. Все сравнительно целы. С нами Слинк, он без сознания. Будь добр, скажи Алисии снять барьер".

И тишина. Лаклак молчал с минуту, обдумывая ответ.

"Вы не подождёте до восхода солнца?" - робко поинтересовался он.

"С какой стати? У меня раненый морлок на руках, ему помощь нужна. У него переломы и ушибы".

В голове послышалось продолжительное бульканье, означающее нерешительность и размышления ихтиана.

"Понимаешь, в чём дело, Кан-Джай. К нам приходило нечто, выдававшее себя за Слинка. Его ментальный образ, его голос. Оно звало меня, умоляло убрать ветряные стены, помочь ему, ибо за ним кто-то гонится. Я еле распознал подмену. Тот пришелец понял это и исчез".

Я от убийцы ожидал подобного. Чтобы скопировать ментальный образ, надо иметь развитые способности к магии разума. Ясно, почему охрана вождя проворонила похищение шамана улиточников из охраняемой хижины.

"Проверь нас на соответствие деталям наших ментальных образов, запечатлевшихся в твоей памяти, Лаклак".

Проверка длилась минут десять. Морлок удручённо вздыхал, сосредоточенно квакал и, в конце концов, облегчённо выдавил:

"Ты действительно Кан-Джай. Погоди немного".

Стены барьера внезапно с громким хлопком развеялись. Воздушная волна чуть не сбила меня с ног, Шор-Таз и Полг зажмурились, прикрываясь руками от резкого ветра. Ближайшие деревья прогнулись, опавшие листья взвились сизо-бурой тучей.

Ветер утих, и перед нами предстала поляна со старым развесистым деревом посредине. Под ним стояла бледная аэромантка в окружении синекожих, сжимающих оружие. Алисия нетвёрдо шагнула нам навстречу и упала на руки подхватившего её Крама.

Выдохлась девочка.

- Варк-Дан, чего ты вылупился? Не знаешь, что делать? - гаркнул я на пялящегося на нас ученика. - Силу в неё побыстрее вливай!

- Вы... вы, - взволнованно произнёс будущий шаман и, кивнув, кинулся к аэромантке.

Улиточники изумлённо поглядывали то на меня, осмелившегося приказывать ученику великого шамана, то на Варк-Дана, положившего ладонь на лоб девушки и торопливо шепчущего заклинание. Тролль готовился перекачивать в неё "сырую" магическую энергию для восполнения запаса айгаты и восстановления истощённого астрального тела.

Мы с Полгом и Шор-Тазом ступили на поляну. Змеиная Шкура свалил морлока под деревом, к соплеменнику заспешили Лаклак и Мунк. Я присел подле ученика Гал-Джина, ко мне подошёл Бал-Ар.

- Мои варды сообщат о чужом, Кан-Джай, - он присел на корточки.

- Что случилось, пока нас не было? - блин, голова кружится.

- К нам приходил сэкка. Поносился вокруг ветряного дома и улетел. Притворялся рыбоголовым, звал родичей, просил впустить.

- Давно тут ошивался?

- Вскоре после вашего ухода появился. Улетел недавно. Красная луна сдвинулась на полпальца по небу.

Палец, по понятиям синек, длится около часа. Полпальца - полчаса. Вовремя мы вернулись.