Сергеевич Клеванский - Земля, которой нет

Уверяю вас, посмотри на меня со стороны, и было бы видно лишь тело, сидевшее в углу. Руки его лежали бы на вытянутых ногах, голова безвольным мешком свалившаяся на грудь. И все, что говорило бы о том что это не кукла и не годовалый труп, так это лишь редкое подрагивание грудной клетки, сотрясаемой судорожным вздохом.

Крыс, кстати, не поступало уже в течении пяти "ночей", а, как подсказывает мне обоняние, куча тоже куда-то исчезла.

- Весело? - раздался знакомый голос.

В такие моменты всегда знаешь кто это.

- Да. Безумно, - прохрипел я, раздирая горло. - А тебе там?

- Мне? Просто замечательно.

Мне мигом представился смутный образ человека, сидевшего в шезлонге и потягивающего фруктовый коктейль. Я невольно потянулся рукой, но рука так и не сдвинулась с места, а видение уже разлетелось вдребезги.

- О чем поговорим на этот раз? - спросил я.

- Не знаю,- наверно пожал плечами этот некто. - Ты же сам с собой разговариваешь. Так что ищи темы сам.

- И верно, - кивнул бы я, если имел на это силы. - Как насчет квантовой механики?

- Ты в ней не разбираешься.

- Откуда ты знаешь?! - вскинулся я, а потом опомнился. - А, ну да, глупый вопрос. Ну, тогда, как насчет окружающей обстановки?

- Тебя в ней что-то смущает?

- Нет, - фыркнул я. - Совсем ничего. Все в норме.

- Я тоже так думаю, - видение потянулось и устроилось поудобнее.

Я его не видел, но знал это. Такое странное, противоречивое, почти невозможное ощущение. Когда вроде что-то и существует, но с другой стороны вокруг была лишь непроницаемая тьма.

- Кажется, я еще не попадал в передрягу похлещи, - с ноткой самоиронии, вздохнул я.

- Попадал, - твердо произнес собеседник.

- Эй! - возмутился я. - Ты же я, значит должен со мной соглашаться!

- Я твоя шиза, а шиза не поддается законам логики, - словно пожало плечами это нелепое видение.

Я немного подумал, а потом ответил:

- Ну и черт бы с тобой.

- Черт, не демон?

- Да какая разница.

Повисла тишина, а я не стал торопить собеседника. Ведь, право же, не станете же вы торопить собственные глюки.

- На самом деле, очень большая, - протянуло это нечто. - Но вернемся к нашим баранам.

Если честно, я уже возненавидел эту присказку. Кстати, я не упоминал? Прошу прощения, видимо совсем крыша едет, но, если вы не поняли, это уже далеко не первый мой разговор с... самим собой.

- Мое мнение - в Мальгроме было жарче.

- Нет, - твердо ответил я. - Там было проще.

- И почему?

- Потому... потому... - я мычал, давился, но ответа подобрать не мог. - Темные богини тебя задери! Ты прекрасно знаешь ответ, если задаешь такие вопросы!

- А если знаю я, то знаешь и ты.

- Но я то не знаю!

- Дружище, ты разговариваешь сам с собой и при этом говоришь, что я знаю, но ты нет. Это уже клиникой попахивает.

- А то, что я в принципе с сам собой шпрехаю это в порядке нормы.

Странно, но я засмеялся. Засмеялся я и тот я, ну, который не я, а я... В общем-то, я уже тоже запутался в определении кто здесь носитель шизы, а кто видение. Возможно даже, что я вовсе не реален, а просто бред чье-то больного воображение, сдобренного доброй щепотки отчаянья и безысходности.

- Может поговорим о том, к чему ты пришел? - немного ехидно поддело меня видение.

- Убирайся, - только и ответил я, понимая, что на эту тему точно не хочу говорить.

- Как скажешь.

Повисла тишина, а я уснул, и снилась мне темная комната без дверей, окон и какого-либо шанса на освобождение. В который раз я уже не мог различить где реальность, где видения, порождённые голодом, психозом и тьмой, а где сны, имеющие те же корни.

- Ты тут? - спросил я очередным "днем".

- И не уходил, - прозвучал лаконичный ответ.

- Я должен был уже умереть.

- Я знаю.

- Они не позволят.

- Я знаю.

Я замолчал, а потом рассмеялся. Гулко, низко, наверно это выглядело несколько страшно.

- Ты сошел с ума, - сказало видение.

- Я знаю, - повторил я его слова и засмеялся еще сильнее.

Все вокруг вдруг стало казать таким нелепыми, таким по комически невозможным. Словно вот-вот, минет одна секунда, другая и я проснусь. Да не где-нибудь, а в своей двушке, оставшейся от укативших в теплые края родителей. Там, на видавшей виды кровати, и я сейчас не пошлю, среди подушек и одеял, лежало мое бренное тельце, видевшее столь причудливый сон.

Вот-вот прозвенит надоедливый будильник, и придется вставать - спешить на подработку. А там босс, жуткий, к слову, тип. Все время потный, с платочком и жутко нервный. Если сдашь отчет не в срок, так сразу головомойку устроит. А еще там есть секретарша Таня и все прекрасно знают, что она под "этим делом" переспит даже с уборщиком Славиком, который в свою очередь не выходит из под "этого дела". Но при этом никто не спешит воспользоваться знанием, потмоу как знают, что его - знание, уж больно активно пользует босс. И никого, собственно, не волнует, что у босса есть жена красавица и дочка умницы. Как, впрочем, не волнует это и самого босса.

А после подработки, вылетев из душного офиса, я наберу номер своего друга Ника. Тот подъедет на разбитой "шевроле" слишком бородатого года выпуска, чтобы его помнить. Он махнут рукой в открытое окно, просигналит особым способом и крикнет: "Трап спущен". Я запрыгну в салон и поедем за Томом в его кафе, где он подрабатывал официантом. Дождемся окончания смены, а потом станем искать место, куда можно приткнуться. А если некуда, то, сидя в машине, станем перебирать списки контактов и соберемся все у меня. Кто-то врубит жуткую музыку, но пьяным нам будет все равно. Будет обязательно весело, жарко и безумно хорошо.

А на следующее утро опять будильник, босс, особый сигнал, крик "Трап спущен" и все по новой. Почему? Потому что молодые, потому что хотим, и потому что можем. Каждый день как последний, каждый поцелуй как первый, каждая девушка как волшебная нимфа.

Но потом, до смешного, опять будильник, босс и по накатанной.

- Они далеко, - насмешливо протянуло видение.

- Да чтобы ты сдох, - сплюнул я. - Такую картинку смазал.

- Это я могу. Это я с радостью. Но сдохну я, умрешь и ты. А ты этого не хочешь.

- Ты же знаешь, что я пытался убить себя

- Не ври самому себе - это было от нечего делать. Да и просто исследовательская жилка взыграла.

Я покачал головой, вернее, покачал бы, если мог - спорить было бесполезно.

- Тебя не обманешь.

- Самого себя в принципе сложно обмануть, - философски заметило оно. - Слушай, мне конечно приятно с тобой языки полоскать, но может ты уже сделаешь то, что должен.

- А что я должен?

Наверно глюк сейчас печально вздохнул, я этого не видел, но знал, что именно так он и сделал. Некоторое время висела тишина, впрочем, она всегда здесь висела, ведь я не был уверен, что веду этот диалог вслух, а не в своем воображении.

- Ничего не видишь.