Наталия Яковенко - Обречённые

— Ты такой милый, когда злишься. — Она протянула руку и погладила меня по щеке.

Я резко дёрнулся в противоположную сторону. Уверенными шагами направился в чащу леса. Ещё минута и я скрылся в густом занавесе зелённых деревьев.

Пугающая пустота вновь охватила меня, целиком завладев моим разумом. Что это за странное чувство размышлял я, окидывая взглядом высокие деревья. Почему ничего не могу чувствовать, кроме одиночества. Я приложил руку к своей груди. Пытаясь уловить звуки нереального биения, я отчаянно нуждался быть понятым. Ведь уже так давно ничто и никто не мог заставить меня почувствовать хоть что-нибудь. Чёрное сердце по-прежнему не билось. Безмолвное прикосновение лёгкого невидимого желания осознать суть своих мыслей. Как можно понимать других, если не можешь понять самого себя? Ответ очевиден, ты просто не нуждаешься больше в этом. Прожить столько лет и ни разу в своей жизни не понять, что значит любовь по взаимности.

Ветер ласково обдувал моё лицо. Синее безоблачное небо. Причудливые формы облаков, безмятежно плывущие у меня над головой. Я был один. Один на всём белом свете. Мой рот зашит нитями клятвы. Мои руки в оковах плена обещаний. Моё сердце окутано шёлком смерти. Мои глаза навеки похищены бессмысленным ожиданием чуда. Безмолвная кукла в чужом спектакле, которой никогда не находилось места на главной сцене.

Вечером того же дня я не вернулся домой. Бесцельно, как и всегда, продолжал свои прогулки под ночным покровом. Ничего не замечая вокруг себя, я старался не нарушить свои размышления по поводу своей дальнейшей участи. И даже не заметил, как оказался на незнакомой мне улице. Проходя мимо небольшого кафе, услышал знакомый голос. Не знаю, почему, но я остановился и взглянул через стекло. Там увидел девушку, с которой столкнулся сегодня в школьном коридоре. Наверное, здесь она работала официанткой. На её лице была мягкая милая улыбка. Казалось, ей весело и хорошо. Такой видели её окружающие, но так только казалось. Они не могли увидеть больше, ведь они всего лишь на всего люди, нежелающие знать истину. Их задача видеть только то, что на поверхности. Когда я взглянул в её большие глаза, то увидел в них неведомый доселе мир. Я замер. Девушка не замечала меня. Я стоял в полумраке тусклого фонаря и не мог отвести от неё взгляда, словно меня парализовало. Буквально через минуту я пришёл в себя, очнувшись от ступора. Что со мной? Недолго думая, я поспешил уйти с этого места.

Я зашёл в ближайший магазин, чтобы купить сигарет. Передо мной стояло пару человек. Продавец выглядел крайне уставшим и замученным. Ещё несколько покупателей молча, ходили между прилавками. Не желая того, я услышал рёв мотора неподалёку от этого места. Не придав этому значения, я продолжил думать о своём. Буквально через минут пять в магазин ворвались четыре человека с оружием в руках. На их лицах были маски.

— Это ограбление! — крикнул один из налётчиков. Испуганный продавец резко поднял руки — Давай старик, открывай кассу! — человек за прилавком начал судорожно вытаскивать все деньги, которые там лежали. Остальные покупатели замерли в страхе перед лицом опасности. Мне ничего не стоило спасти всех прямо сейчас и стать всеобщим героем, попав в местные новости. Но мне это было ни к чему. Я почувствовал себя пауком, сидящим в своём логове и наблюдающим со стороны за очередной жертвой, которая путается в чужих сетях. Почему-то мне не хотелось помогать всем этим людям. За своё тёмное прошлое я настолько привык видеть смерть и наблюдать за последними предсмертными вздохами, позабыв, что значит сочувствовать кому-либо. В голове невольно всплыло воспоминание, как я и Ребекка должны были по приказу Ричарда избавиться от целой семьи…

— Бегите! — крикнул мужчина сыну и дочери. Те побежали как можно быстрее прочь из комнаты. Недолго думая, Ребекка приказала мне догнать их. Я замешкался. Перед глазами стоял последний взгляд умирающей женщины, которая просила пощадить своих детей. Запах полившейся крови из её ушей и рта ударил мне в нос. Я не мог пошевелиться. В воздухе витала смерть. Моё дыхание прерывисто оглушало мой слух. Я ничего не мог сообразить, пока вновь отдалённо сквозь глухую стену пустоты не расслышал голос сестры.

— Чего ждёшь?! — крикнула на меня сестра, ломая ещё одну руку отцу семейства. Стоны раздавались по всему дому. Я вылетел в коридор и попытался по запаху определить, куда побежали дети. Где-то в глубине души мне хотелось, чтобы они успели убежать от нас как можно дальше. Но сестра быстро расправилась с мужчиной и присоединилась ко мне. — Ты ничтожество! Где они?! — Вновь услышал я уже знакомое к себе обращение.

— Они, наверное, выбежали на улицу. — Я попытался запутать Ребекку, но к несчастью мне не удалось этого сделать. Она была слишком хорошим охотником. Ещё никто и никогда не уходил от неё.

— Научись лгать! — Не слушая меня, она направилась в подвал. Без труда ей удалось отыскать детей. Мы стояли напротив них. Они испуганно смотрели в нашу сторону. Девочка пыталась держаться смелой, прижимая к себе брата. Мальчик дрожал от ужаса, ведь мы только что на его глазах убили их родную мать. Ребекка, улыбаясь, начала приближаться к ним. Девочка не могла пошевелиться из её глаз падали слёзы. Мальчик, не прекращая, всхлипывал и звал маму.

— Ребекка, прекрати! — выкрикнул я.

— Что?! — ухмылка появилась на её холодном лице.

— Прошу, — обратился я к ней. — Прошу не убивай их. Они ведь ни в чём не виноваты, — попросил я сестру. Но на мою просьбу она лишь рассмеялась.

— Ты в своём уме?! — Дети, загнанные в угол продолжали плакать. У них не было сил произнести ни слова. Они вздрагивали каждую секунду, чувствуя приближающуюся смерть. Мальчик прижимался к сестре и просил прекратить это.

— Они дети. Всего на всего дети! — продолжал я в надежде быть понятым своей родной сестрой.

— Да, дети, которые видели твоё и моё лицо! — не соглашалась она.

— И что?! Они никогда не найдут нас, — убедительно говорил я.

— Глупец! Да Ричард без труда уничтожит их, а потом и нас заодно, что мы так беспечно отпускаем свидетелей. Прекрати быть таким слабым и никчемным! Мне не верится, что ты мой брат! — После этих слов она молниеносно подлетела к детям и свернула девочке шею.

— Нет! — выкрикнул я, откидывая сестру в сторону от мальчика. Она пролетела через весь подвал и свалилась на деревянные ящики. Лежащие внутри вещи рассыпались по полу. К моим ногам упала тряпичная кукла. Вместо глаз у неё были зелёные пуговицы, вместо волос нитки, вместо рта зигзагообразный шов. Я вспомнил, как Ребекка когда-то играла с точно такой же игрушкой. Какой же она была милой тогда.

— Да как ты смеешь! — соскакивая на ноги, взбесилась сестра. — Если ты не убьёшь его быстро и безболезненно, то обещаю, умирать он будет очень долго.