Павел Кузнецов - Удачная охота

— Да, и давай будем соответствовать человеческим правилам общения. Меня зовут Виктория, — от её имени повеяло силой, волей, лязгом клинков, тонким ароматом интриги, любовью, грустью и, почему-то, болью и тоской. — «Что же в тебе так страдает, кошечка?» — подумал я про себя, стараясь утихомирить обливающееся кровью за неё сердце. В горле застыл комок какого-то отчаяния. Но спрашивать я, по понятным причинам, не стал, не желая бередить её сердечко. Для меня было очевидно, что вот сейчас я впервые получил от альты обещанное содержание личности вместе с именем.

— А фамилия? — решил уточнить я, недоумевая. — «Говорит, должны соответствовать человеческим правилам, а фамилию не называет. Непонятно».

— У альт не бывает фамилий, мы все принадлежим к одному роду, все сёстры, и всегда различаем друг друга по особенностям личности, — напомнила мне женщина, несколько конкретизировав рассказанное ранее.

— Вереск эль Дарго, лейтенант гвардии его императорского величества, к вашим услугам, миледи, — ответил я, вскакивая и отвешивая церемонный поклон: дворянская выучка делала своё дело даже наедине с любимой. Та всё поняла правильно и тоже встала, принимая поклон. Жаль, я не мог вот так же, как и она, передать душевную составляющую своего имени.

— Ну, вот мы и познакомились по всем правилам: и твоим, и моим, — с улыбкой подвела итог моя альта. — Теперь можно и в город идти.

Первая заминка возникла у ворот городка. Оказалось, что стражник банально заснул, видно, не ожидая уже никаких визитёров. Он дремал, прислонившись к стойке дозорной площадки, возвышавшейся над воротами, и не отреагировал даже на мой оклик. Зато альта, мгновенно сориентировавшись, выбрала куда более эффективную стратегию. Ещё я не успел ничего понять, а стражник уже подскочил, как ужаленный, хватаясь за щёку, по которой пролегла кровавая полоса. До меня дошёл смысл произошедшего, как только я разглядел засевший в дозорной площадке метательный клинок и вспомнил стук втыкаемого в дерево тонкого металлического лезвия. Дозорный буквально заметался по площадке, не зная, как ему реагировать на незваных гостей, и альта вновь «помогла» ему определиться.

— Открывай, мы спешим, — коротко бросила она, добавив вкрадчиво, — или я сама к тебе поднимусь. — При этом вся она подобралась, словно хищник, изготовившийся к прыжку, и от неё ощутимо повеяло угрозой.

Поведение женщины меня несколько озадачило, однако я вынужден был признать его исключительную эффективность. Буквально через пару минут ворота отворились, а дозорный с извинениями вернул метательный нож. При этом он смотрел на воительницу, точно побитая собака на хозяина. На вопрос, где можно найти лошадей, дозорный чётко сориентировал нас, направив к трактиру: местный главный торгаш окопался в постоялом дворе, откуда и доил окружающий люд всеми доступными ему способами.

Альта ощутимо спешила, поэтому мы буквально ворвались на постоялый двор. Обрадованный было нашему появлению дородный хозяин, стоило ему только разглядеть кого к нему занесло, как-то сразу побледнел и, как мне показалось, даже стал меньше ростом.

— Два коня, — коротко бросила женщина вместо приветствия, — немедленно.

Не задавая лишних вопросов, хозяин повёл нас в конюшню, где точно по заказу нас ожидали два агурских [1] Очень красивые, выносливые и резвые кони. Прообразом служат наши ахалтекинцы жеребца вороной масти. На первый взгляд агурцы не отличались запредельной выносливостью и резвостью, не знающий этой породы обыватель никогда бы не придал им должного значения. Суховатые, узкие тела их словно говорят, что ничего тяжелее себя они понести просто физически не смогут. Однако кони эти были чем-то сродни альтам, хрупкая внешность их была столь же обманчива.

Пожалуй, это самая выносливая и резвая порода в Империи, да и далеко за её пределами. Они нуждаются в минимуме корма, а в походе способны обходиться длительное время вообще без него. Они без особого труда несут вес всадника и некоторое умеренное количество клади. А ещё, они чрезвычайно вспыльчивы, горячи, даже злы, найти общий язык с ними ой как непросто. Довершает особенности их характера то, что они привязчивы к одному хозяину, сложно меняют его, а иногда и вообще отказываются повиноваться новому, буквально чахнут без своего старого боевого товарища. Соответственно, они не слишком расположены к чужакам, не пускают никого к себе в седло, возникают даже проблемы с самим их осёдлыванием. В довершение ко всему, они чрезвычайно красивы, статны, отличаются благородной формой головы и исключительно высокой и тонкой шеей. У нас в гарнизонах их даже уважительно называли кони-лебеди — и за красивую шею с головой, и за ощущение полёта, когда садишься на такого коня.

Кони были великолепны, не знаю, откуда уж они оказались у трактирщика, видно, тот неплохо знал, какой товар пользуется спросом на границе с альтами. Не совсем понятно, то ли альты часто наведываются в Империю без своих собственных лошадей, то ли люди стараются побыстрее отсюда уехать. Если вспомнить поведение альты у ворот, последнее вполне вероятно.

Торг был недолгим. Вернее, его вообще не было: торгаш назвал сумму, показавшуюся мне вполне адекватной, получил пристальный взгляд воительницы и тут же сделал скидку, как он выразился, «уважаемой госпоже альте», делая ощутимое ударение на последнее слово. Моя спутница тут же рассчиталась золотом, опять побледневший хозяин, извиняясь, заявил, что у него сейчас нет сдачи. Меня это не удивило: в ходу у нас в Империи были в основном серебряные и бронзовые монеты, золотые являлись исключением, стоящим целой пригоршни серебра. Дама не растерялась, предложив мне поужинать на дорожку, покуда хозяин будет искать сдачу. Того такой вариант не очень устраивал, но он даже слова не сказал, только насупился, став чернее тучи. По всему выходило, он не планировал носиться по городу на ночь глядя в поисках размена для золотой монеты.

Но неожиданности на этом не закончились. В трактире женщина заказала мясо и каких-то травок, и это было нормально, пока ей его не принесли. На блюде, в луже крови, лежал солидный шмат сырой говядины. Я сначала грешным делом подумал, что вышла какая-то ошибка, и начал серьёзно опасаться за здоровье торгаша. Однако женщина лишь довольно заурчала, извлекла из ножен два стилета и, вогнав их с противоположных сторон в ломоть, подняла мясо над блюдом. Мягко прикусив уголком рта бок мясного шматка, она резко рванула кусок, отрывая по волокнам кусочек нужного размера. Смакуя, пожевала его, точно он был мягчайшим, великолепно приготовленным, и проглотила, тут же заев какой-то травой. В её глазах при этом отражалось такое светлое чувство, столько сытого удовольствия, что моя челюсть окончательно опустилась на столешницу. — «Нет, это не шутка», — пришлось признать очень быстро, особенно, когда моя возлюбленная, глядя на меня, разразилась беззвучным смехом.