Дмитрий Емец - Ладья света

Рядом с Мефодием сидела девушка и, болтая ногами, ела чипсы. Чем-то она была похожа на Варвару, в таких же тяжелых ботинках, с независимым взглядом, но… другая. И только теперь, увидев эту совершенно постороннюю девушку, Мефодий ощутил, что такое была Варвара и что они потеряли…

Мефодий смотрел, как на колени девушке падают крошки чипсов с мельчайшими красными точками перца, и ему казалось, что все вокруг картонное, ненастоящее, мелкое. Все волнуются не о том, не того боятся, не того хотят, не в том увязают.

«Нет, пока тебе самой не будет больно, ты не поймешь Так и будешь хрустеть чипсами! Никто ничего не поймет, если его не разбудить болью. Без боли мы спим и никогда не проснемся», — подумал он.

— Какие-то проблемы? — с вызовом спросила девушка, и ее нога в ботинке качнулась грозно, как хвост недовольной кошки.

— Не сиди на холодном! Тебе еще человечество приумножать, — сказал Меф и, спрыгнув с бортика, догнал Матвея. Они пошли к Большому Каменному мосту, а оттуда по набережной в сторону храма Софии.

— Варвары больше нет! — отозвался каким-то своим мыслям Багров.

— Варвара больше ЕСТЬ! — упрямо сказал Мефодий, вспоминая слова Арея.

В грязную, свинцового цвета реку были заброшены два спиннинга с колокольчиками. В глазах у усатого мужика, сидевшего на парапете, было не желание поймать, а надежда. Надежда не ошибается, и поэтому Мефодий не поверил Багрову, когда тот буркнул, что рыбы тут нет.

— Смотри… он теперь в ее переходе живет! Ее куртки носит! Ее собаку кормит! — сказал Буслаев.

— Ну, Добряк сам себя кормит, — возразил Матвей.

— Ты заметил? — спросил Меф. — У него глаза другие стали. Были щенячьи, на шесть там, по хлопку, аля-улю, а теперь хорошие глаза. Страдающие.

— Ерунда! Чего хорошего в страдании? — усомнился Багров.

Мефодий пожал плечами, и мысль развивать не стал. Он по опыту» знал, что если во что-то веришь, а потом начинаешь эту веру объяснять, то быстро ее теряешь. Твое только то, о чем ты молчишь.

Внезапно Матвей схватил Буслаева за плечо и притиснул ею к стене дома:

— Смотри? Видишь?

На набережной, там, где некогда, смыкаясь тесным лабиринтом, уходили к Болотной площади доходные дома Бахрушина, шла стройка. За сетчатой оградой возился маленький желтый трактор. Мефодий внимательно оглядел его и даже, не исключая подвоха, переключился на истинное зрение, однако трактор так и остался трактором, ни в кого не превратившись.

— И чего такое? — спросил Буслаев.

— Не там ищешь. Выше, — прошептал Багров.

Мефодий послушно задрал голову. На стреле крана лежала темная фигура и вглядывалась во что-то происходящее в котловане. Буслаев сразу почувствовал, что это именно страж и именно из Тартара. В его фигуре была затаенная, спокойная угроза.

— Кто-то из Черной Дюжины, — сказал Меф.

— Откуда знаешь?

— Вон у него в руке шотел — оружие либо чайников, либо истинных профессионалов! Уж больно неудобные эти шотелы! — сказал Мефодий.

— Это гнутый серп, что ли?

— Не надо морщиться! Руку сбривает только так. А изгибом можно поражать противника, укрытого» за щитом.

Между секциями ограды были бетонные блоки. Выглядывая из-за них, Буслаев высмотрел на строительной площадке еще одного стража мрака. Этот второй стоял в глухой стене еще не снесенного дома, примыкавшей к котловану. Когда- то бахрушинские корпуса, видимо, соединялись, и теперь странно было глядеть на двойную, явно межкомнатную дверь, выходившую на улицу на высоте пятого или шестого этажа. В этом-то проеме и стоял темный страж, в руке которого что-то блестело.

— А у этого что? — спросил Багров.

— Пока не узнаю… Хотя… а, ну да! Тье! Черен с копьеобразным наконечником для противовеса! Заточенная гарда работает как кастет или топор Ну что еще? Клинок обоюдоострый… заостренный шип в верхней части!

— Опасная вещь!

— Опасна столовая ложка. Один конец — тычковый. Другой — ударно-дробящий. Еще можно соли с перцем насыпать. Будет метательное оружие.

Багров усмехнулся:

— А если чихнуть на соль, то и бактериологическое. Интересно, что они тут забыли? Нас ждут?

— Вряд ли. Они вообще в другую сторону смотрят.

Длинная, на месте снесенных домов раскинувшаяся площадь была изрыта множеством котлованов, которые должны были стать фундаментами разных строений. Самый большой котлован находился с краю. Сюда, помнилось Мефу, когда-то свозили снег едва ли не со всего центра, и он громоздился черными глыбами чуть ли не до середины июня.

Что происходило в глубине котлована, ни Меф, ни Багров не видели, но наверняка что-то интересное, раз оба стража мрака смотрели туда. Мефодий огляделся, соображая, что делать.

— Иди за мной! — крикнул он Багрову и рванул по деревянному настилу, а оттуда на мост по выбитым каменным ступеням. Вдоль моста в три или четыре яруса тянулись строительные вагончики. Верхний был выше моста метра на два с половиной.

Дальше Мефодий повел себя довольно странно. Вытащив нож, он деловито срезал холст со старой рекламой фестиваля военных оркестров. Подтягивая холст за собой, вскочил на ограждение моста и вскоре был уже на плоской крыше верхнего вагончика. Багров уже был там. Он лежал на животе и держал во рту указательный палец.

— Чего с рукой? — спросил Меф.

— Порезался. Там колючкой было обмотано, — сказал Багров виновато.

— Хватит свою кровь пить! Помоги! А то они нас сверху увидят! — велел Мефодий, расправляя холст и ужом забираясь под него.

— А так не увидят? Истинным-то зрением?

— Им сейчас не до нас. Рискнуть можно!

Мефодий подполз к краю крыши и, высунув голову, заглянул и котлован, который теперь оказался левее их новой точки обзора. На глинистом дне котлована суетились десятка полтора фигур. Большинство из них были комиссионерами, промышлявшими здесь же, в центре, в многочисленных офисах. Это угадывалось по строгим костюмам, белым рубашкам, галстукам и прочим элементам офисных доспехов. Между ними мелькали и несколько попугайно одетых суккубов. Они размахивали руками, спорили и взвизгивали так, что отдельные звуки слышны были даже на мосту. И комиссионеры, и суккубы находились в таком возбуждении, что не замечали ничего вокруг.

— Эйдосы делят! — со знанием дела сказал Меф. — Вообще-то за это полагается смертная казнь. Эйдосы надо отдавать Пуфсу, а не пилить в котловане.

— Но разве они не… — начал Багров.

— …не заныкивают каждый по отдельности? Заныкивают, конечно. Но тут же центр города! Тут вечно происходит что-нибудь интересное. Например, приезжает делегация мормонов. Или туристы. Или какая-нибудь секта разгонителей туч. Эти вообще покупаются на что угодно! Тогда на них, как на мамонтов, охотятся всей толпой. Ну а потом, разумеется, делят награбленные эйдосы!