Варвара Лунная - Эйта

— Спасибо, Весел, — Титавр медленно повернулся и побрёл с княжеского двора, а уже за воротами города, вдруг бросился скакать по дороге что есть мочи.

Кентавр скакал почти до заката, пугая всадников и коней с телегами, скакал до тех пор пока силы не начали оставлять его. Он добежал до какого‑то озера и первым его желание было сигануть воду, плыть пока хватит сил, а потом… Потом он вспомнил о детях, о том, что дал им слово что вернётся и что у них будет мама. Тиртавр зашёл в воду, искупался и побежал обратно к Быстрограду. К городу он подошёл около полуночи, ночная стража узнала его и открыла ворота. Кентавр направился к дому Божены. Девушка ещё не спала.

— Титаврушка, — открыла она дверь на стук. — Живой, — Божена повисла на шее у кентавра, покрывая его лицо поцелуями. — Ты так убежал, я так волновалась, ты…, — договорить она не смогла, кентавр закрыл ей губы поцелуем. На душе у него было темно и пусто. Но Эйта уехал, а и больше он её никогда не увидит, а значит надо жить дальше. И он будет жить, хотя бы ради сыновей. И у них будет мама, потому что он обещал.

Лето перевалило за вторую свою половину, было жарко и душно. Эйта старалась пережидать самую жару в лесу и ехала только утром и после заката. Так как жара стояла давно, двигалась девушка медленно. За то время, что была она в пути, успели срастись переломанные рёбра и о многом она подумать успела. Только вот вопросов по–прежнему было больше, чем ответов. За время пути Эйта решила, что её поездка в Бытроград была всё же не шуткой богов, нужна она была, чтобы правду узнать. В то, что солгал ей князь Радомир и колдун его старый Стоян, она верить не хотела. Нельзя так врать в глаза глядя, они же не кентавры, они люди.

Эйта привычно дремала в тени леса, пережидая дневную жару, и снились ей родители.

— Отец приехал, — кричала мать, и она, Эйта, вместе с братьями, толкаясь и пихаясь, бежали к калитке.

— Папа, папа, — маленькая Добронега отставала, но потом, собравшись, начала догонять, и к калитке она подбегала уже взрослой девушкой. — Па…, — остаток слова застрял в горле, у калитки, покачиваясь, стоял отец, но мёртвый, с дырой в груди. Девушка испуганно оглядывалась и видела, что за ней спешат мёртвые братья, а из дома выходит мать, со сломанной шеей.

— Где мои детки? — спрашивал отец, — подхватывая на руки мальчишек. — А сестрёнку где потеряли?

Эйта попятилась.

— Добронега, — крикнул отец, засмеялся, подбрасывая младшего из сыновей в воздух, из раны на груди у него потекла кровь.

— Ну, что же ты отца не встречаешь? — раздался за спиной девушки скрипучий голос. Эйта вздрогнула и обернулась, позади стояла Грачка.

— Вас нет, вы умерли, — девушка задрожала.

— Ты так уверена? — старая ведьма рассмеялась. — А может тебе это приснилось?

Эйту начала бить крупная дрожь, стало холодно, но тут же рядом оказался кентавр, тот самый, что в Бытрограде около неё крутился.

— Не бойся, — улыбнулся он, обнимая Эйту. — Ничего не бойся. Я с тобой.

И в его руках стало тепло и спокойно.

— Они умерли!? — не то спрашивала, не то утверждала она.

Кентавр утвердительно кивнул и улыбнулся. — А ты жива и ты сильная, ты справишься.

Эйта кивнула.

— Ты спроси, вдруг они что знают, — подсказал кентавр. Эйта снова закивала, а Титавр медленно растаял в воздухе, будто и не было его.

Но спросить родных Эйта ни о чём не успела, она проснулась. Девушка потрясла головой, отгоняя остатки кошмара, и услышала собачий лай, а за ним ржание лошадей и крики охотников.

Девушка вскочила и бросила к своей лошади, не хватало только на пути разгорячённых всадников оказаться. Как назло прямо на колдунью выскочил олень, за которым, судя по всему, и шла охота.

— Чтоб тебе пусто было, — выругалась девушка и закрыла глаза, оценивая как далеко охотники. Они были близко, и Эйта зашептала отпугивающее заклинание. Налетевший лёгкий ветерок затеребил выбившиеся из причёски пряди, потом он стал сильнее и ещё сильнее, и вскоре ветер уже мог поднять в воздух косу колдуньи. Ещё пара секунд, и по лесу, ломая высушенные солнцем деревья, пролетел, завывая ураган. Он налетел на уже показавшихся из‑за деревьев охотников, пугая лошадей и людей, сбивая с ног собак. Люди испуганно стали отступать, все, кроме одного, ехавшего первым, в богатом плаще, подбитом синей материей. Эйта открыла глаза и поняла, что этого мужчину она уже где‑то видела. Ветер стих так же резко, как и появился. Девушка всматривалась во всадника, а тот, подъезжая, не сводил глаз с неё.

— Тебе кто дал право на моей земле колдовать? — спросил он, спрыгивая с коня. Эйта удивилась. Ещё в начале лета она сделала себе амулет, колдовскую сущность её скрывающий. Это облегчало нахождение её в городах или больших сёлах, местные колдуны не волновались и напрасно не лезли, да и простые люди просьбами не беспокоили. И ни разу амулет её ещё не подвёл, даже колдуны о том что она ведьма не прознавали, а тут простой человек. А мужчина меж тем приближался. Не спеша, будто вразвалочку, но неспешность эта была обманчива, всем, и походкой, и статью, похож был этот человек на медведя.

— Медведь, — вспомнила Эйта.

— Так меня никому называть не позволено, — нахмурился мужчина. — Ты кто?

— Меня Эйтой кличут, — ответила девушка. — А ты, стало быть, и есть тот самый князь Бутко Синеозерский.

— Стало быть это я и есть, — кивнул мужчина. — А мне вот твоё имя мне ничего не говорит.

— Немудрено, — усмехнулась Эйта. — А как ты узнал, что это я колдовала? — спросила она

— Немудрено было, — насмешливо сказал князь. — Ветер сам по себе ураганом не становится, да и одна ты ведьма тут в лесу.

— Но ты не должен был понять что я ведьма, — Эйта посмотрела на амулет и хмыкнула, он был в порядке

— У меня с колдовством особые отношения. Я его всегда вижу и зачаровать меня невозможно.

— Правда? — Эйта и не знала, что такое бывает.

— Но ты не ответила, зачем колдовала? — спросил князь.

— Испугалась я, — насупилась девушка. — Кабы не ветер, ты б с охотниками своими, меня просто снёс.

— А в сторону отойти было нельзя? — с издёвкой поинтересовался Бутко.

Эйта вспыхнула, спросонок эта мысль ей даже в голову не пришла, была опасность, она её устранила. Девушка бросила на собеседника затравленный взгляд.

— Заблудилась что ли? — смилостивился Бутко Синеозерский.

— Нет, просто спала, жару пережидала, — тихо ответила Эйта. — Сон кошмарный приснился, а тут собаки, потом олень.

— Ясно, — князь кивнул. — Но колдовать просто так всё одно не смей, у меня с этим строго. А далеко ли путь держишь?

— К князю Еремею, — вздохнула Эйта.

— Вот как? — удивился мужчина, и сердце в груди у него на мгновение замерло, вспомнив дочку Еремея — Миладу. — А зачем едешь? — спросил он