Людмила Гетманчук - Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!

Я обиделась и разозлилась:

— Знаете что! Сами раскорячьтесь и сидите на своем родовом дереве — хоть плодоносьте, хоть гадьте сверху! А с меня хватит!

— Лиссандра! — ледяным тоном окоротил меня Аден. Обратился к брату: — У нее нашлись те самые фамильные драгоценности, пропавшие двести лет назад. — Притронулся к ожерелью на моей шее.

— Это вызывает только один вопрос: где вы их взяли, мадемуазель? — фыркнул герцог. — Украли? Скопировали?

Можно подумать, не они бросили несчастную женщину в качестве ледяной консервы на двести лет! Хороши р-родственнички! Врагам таких не пожелаю!

— Там их уже нет! — фыркнула я в ответ, поправляя шляпку. Добавила: — Если у кого-то шея длинная, как у жирафа, и до него долго доходит… То сообщаю прямо — вы мне не нравитесь тоже! И я к вам в семью не набиваюсь! — И, круто развернувшись, пошла к Альму.

— Лиссандра, стой! — попытался остановить меня канцлер.

— Я — Александра гер Мориз! — рявкнула я, оборачиваясь. — Попрошу не обзывать меня всякими другими именами и фамилиями!

— Вот как? — сощурился герцог. — Так это вас разыскивают слуги и стражники королевского дворца, включая личную охрану кронпринца?

— На здоровье! Это их проблемы! — отрезала я. — Пусть ищут!

— Мадемуазель! — набычился герцог. — Пока существует хотя бы призрачная возможность, что вы принадлежите к нашей фамилии, вы будете послушны королевской воле!

— А то что?! — удивилась я. — Лишите наследства? — Обвела руками галерею. — Так я на него еще и не претендовала!

— Нет, — усмехнулся господин и повелитель местных угодий. — Или я доставлю вас туда под стражей.

Я задумалась. С одной стороны — все складывается совсем не так, как мне хочется. С другой — возможно, следует взять тайм-аут и еще раз надавить на этого Фому неверующего с помощью канцлера. Главное, избавиться от опеки графини, плавно переходящей в насильственный брак. И от чрезмерно пристального внимания Грэга.

По глубоком размышлении, мне льстила заинтересованность кронпринца, и чувства к нему еще не совсем умерли. Вернее, совсем не умерли… Но и становиться его личной игрушкой-марионеткой я тоже не хочу. Будут травить — не будут, но гастрит и язву на нервной почве точно заработаешь…

— Я поеду сама, — снизошла я до согласия.

— Прекрасно, — кивнул герцог. — Тогда я прикажу запрягать!

— Я с вами, — быстро сориентировался Аден. Брат кинул на него недовольный взгляд. Маркиз улыбнулся: — У меня все равно несколько позднее по расписанию встреча с его величеством.

— Как хочешь, — без особого восторга, лишь повинуясь высшему порядку, отступил герцог.

Младший родственник распорядился насчет кареты и галантно подал мне руку.

— Я уж как-нибудь сама, — фыркнула я. — А то отравите по дороге своим недоверием, как оправдываться будете?

И, оставив последнее слово за собой, подобрала юбки, готовая шагнуть в новую авантюру.

Меня брутально запихали в карету и зажали по бокам, словно валик. Наверное, думали, что сбегу. Да я бы сбежала с агромадным удовольствием, не вопрос. Было б куда… У меня ж сейчас такие тиски — врагу не пожелаешь!

Судите сами! Позади графиня с обручальной удавкой, впереди Грэг с эмоциональной кувалдой, где-то еще оборотень колючками по пятам шушарится и всяческие козни строит. Рядом вот законопослушные родственники, готовые мигом выдать меня на съедение кому угодно именем великой мухосранской монархии.

А на облучке, рядом с кучером восседает невозмутимый, как обелиск, бодигард. И еще большой вопрос — охраняет или стережет.

На сжатых в кулаки руках появилось слабое зеленоватое пламя, с потрохами выдающее мою нервозность. Да уж, сильные эмоции магам вредны.

Я сделала глубокий вдох и постаралась расслабиться, пряча свои кисти от спутников. Не хватало еще здесь переполох устроить. Ага. Ритуальное сожжение двух аристократов во имя свободы и равенства. Боюсь только, что потом этой свободой я буду наслаждаться в тюремной камере… или на плахе.

Маркиз почувствовал мое волнение и осторожно дотронулся до моих стиснутых рук. Опасливо:

— Лис…

Я зло зыркнула.

— Леди Александра, — исправился он. — Не стоит так дрожать. Его величество совсем не страшный.

— Точно, — поддержал Адена добрый братец. Достав мини-шкатулку наподобие табакерки, герцог набрал оттуда на ладонь щепоть и смачно нюхнул какой-то серо-зеленый порошок.

Неужели наркоман? Как все запущено!

— …Милостиво прикажет отрубить голову и улыбнется добро и ласково-ласково, совсем как я сейчас!..

Я проигнорировала умело нацеленный выпад и повернулась к маркизу.

— Ну-у, я все же первый раз с королем встречаюсь…

— Для аристократки это большая честь! — опять вставил свои пять копеек герцог.

— Хотите, уступлю? — оскалилась я, обводя расфокусированным взором атласную обивку кареты. Все ж лучше на шикарную серую обивку деревенщиной пялиться, чем подрывную диверсию потенциальным родичам устраивать! — У меня сегодня день спонтанной жалости и доброты. Порубаю на пятачки тупым ножом и потом сильно-сильно пожалею, когда шинковать буду!

— Вижу родную кровь! — обрадовался герцог, заставив меня оцепенеть с открытым ртом. — Все же есть в вас что-то от Триммов!

— Ик! — шалея от странной барской логики, согласилась я. — А если я вам пообещаю научиться пользоваться спицами для вязания и сделаю вам иглоукалывание по всему организму, вы меня окончательно признаете?

Герцог еще шире улыбнулся, кивнул и обратился к брату:

— Помнишь нашу двоюродную бабушку Эльмину?

— Ту самую почтенную леди, которая обожала вязать чепчики арбалетными стрелами? Конечно! — усмехнулся маркиз.

— И потом прикалывала свои изделия ими же, если ее подарок не нравился, — засмеялся герцог. — Это все в традициях нашей семьи, — объяснил он мне.

Я сползла по спинке сиденья.

— Тогда мне придется изобрести что-то новое, — севшим голосом пробормотала я.

— Есть варианты? — полюбопытствовал маркиз.

— Конечно, — кровожадно улыбнулась я, забыв про мандраж. — Например, выйти за тебя замуж!

— Ни за что! Я еще пожить хочу, — выпучил глаза Аден.

Герцог о чем-то глубоко задумался.

— Это твоя карма за все выходки, — сообщила я. — К тому же мы как бы уже помолвлены. — Я показала руку с фамильным кольцом. — Осталось только…

— Заказать себе катафалк, — угрюмо сказал маркиз, отворачиваясь. — Его высочество меня убьет прежде, чем я дойду до алтаря. А еще раньше кастрирует! С особой жестокостью.

Герцог сверкнул темно-голубыми глазами, впитал новую информацию и снова впал в раздумья.