Карина Дёмина - Владетель Ниффльхейма

Капитуляция — неплохая в сущности идея. Кошмары исчезнут. Жизнь наладится. А совесть… как-то же с совестью ладят.

Парню и вправду не выжить.

Но вдруг случится чудо?

— Вдруг? — спросил Вершинин котенка, который за прошедшие дни вытянулся и порыжел. По хребту его протянулась золотая полоса. Ворсинки были жесткими, колючими, как если бы и вправду сделанными из металла.

— Но вот скажи, что мне от этого чуда? Если разобраться, то… смысла в чудесах никакого.

Есть не хотелось. Вершинин плеснул в кружку спирта, подумал и вылил в умывальник, смывая этанолом грязь с единственной целой тарелки. На душе было тошно, и урчание Аспирина ничуть не унимало тошноту.

Много ведь не потребуют… просто отвернуться.

Он и отворачивался, не желая видеть каменные лица, которые вырастали на стенах пещеры, как волдыри на обожженной терракотовой шкуре. И волдырями же лопались, выплескивая смесь гноя и кремния. Осколки били прицельно, по губам, по глазам.

— Узнаешь? — его мучитель сидел в кресле, и во?роны привычно хранили его покой. — Ты узнаешь этих людей?

Сегодня Варг был особенно бледен. Его косы слились с плащом, а по шерсти соболей скакали крохотные молнии статических разрядов.

— Узнаешь?!

Очередное лицо набухало на выступе. Пробивался из камня нос, тянул за собой узкие щеки и массивные надбровные дуги. Последним выбрался скошенный подбородок со старым шрамом.

— Уссснаешь? — спросили губы, с трудом проталкивая слова. И следом за ними — рвоту.

Его и в человечьем обличье рвало, долго, мучительно, насухую. И в самом конце — кровью.

— Зачем ты их показываешь? — Вершинин сумел посмотреть в глаза мертвецу и только тогда понял — мертвец слеп. Веки его прочно сшиты суровой ниткой.

— Затем, что хочу тебя понять. Ты убил этого человека. Ты убил и остальных.

— Я не сумел помочь.

— Убил, — Варг взмахнул рукой, останавливая движение камня.

— Нет!

— Морозова Анна. Пятнадцать лет. Ожог четвертой степени.

— Сепсис… мы не справились.

— Ты не справился, Борис Никодимович. Ты. Алтуфьев Геннадий, пятьдесят четыре года.

— Инфаркт миокарда…

— Он ведь жаловался на боли в груди. Или вот Сигизмундова Татьяна и ее ребенок.

— Родился мертвым.

— Пересмешкин Антон. Трушина Валентина. Заславский Игорь…

Он говорил и говорил, втыкая имена, как иглы. Несправедливо! Люди умирают! У всех умирают. У хирургов чаще, чем у других…

— И это твое оправдание? — поинтересовался Варг.

— Я не оправдываюсь! Я многих спас… многих… больше, чем… судьба.

Вершинин заставил себя заткнуться. Не следовало злить Варга? Пусть так, но теперь и Вершинин был зол. Не за себя, а за людей, которые ушли и теперь вернулись, упрекая его в бездействии. Но это не они — иллюзия, взятая из Вершининской памяти. Разве такое возможно?

— Возможно, — заверил Варг. — Ты и представить себе не можешь, сколько всего возможно.

— Кто ты?

— Варг.

— Это имя?

— Это преступник. Тот, кто совершил нечто, не имеющее прощения. Ему не откупиться вирой, хоть бы он принес все золото цвергов. Ему не защитить честь в круге хольмганга, потому что никто не пустит его в этот круг. Варг — волк, которого гонят. И тот, кто добудет волчью шкуру, станет славен. Знаешь, сколько их было? Тех, кому не давала покоя моя шкура?

— Много.

— Чуть больше, чем убитых тобой, — Варг оскалился, и вор́оны над его креслом обменялись взглядами. — Варг — клятвоотступник. Варг — бьющий в спину. Варг… повешенный. Но и сам Всеотец висел на древе мира, а после вешал многих во славу свою.

Ворон раскрыл клюв:

Этот голос исходил не от статуи, а из стен пещеры, он перекликался сам с собой. И себе же отвечал, хотя вторая птица повторила движение первой:

— Откуда ты родом? — спросил Вершинин.

— Оттуда, где виселицу зовут деревом варгов, а хозяином над ним — Всеотец. И это правильно. Он же предавал. И бил в спину. Если ас стал варгом, то станет ли варг асом? Как ты думаешь?

— Тебе этого надо? Стать богом?

Вершинина вытолкнуло в черноту. Не осталось в ней ни пещеры с переменчивыми лицами, ни воронов, ни самого Варга, как не было и Вершинина. Его тело распадалось на молекулы и атомы, перемешиваясь с благим небытием и питаясь покоем.

Бездна ласково обняла гостя.

А потом отпустила.

— Иди, — сказала она напоследок, — я еще подожду.

Человек в меховом плаще появился у больницы под утро. Он несколько раз обошел здание посолонь и, остановившись перед ступенями, крикнул:

— Выходи, маленький Ниссе.

Пальцы ударили по расписному бубну, и от гула его затрепетали сонные розы, растопырили шипы в тщетной попытке защититься и умерли. Стекла задребезжали, а одно треснуло, просыпав стеклянную пыль на подоконник. Осиное гнездо покачнулось и упало переспевшим яблоком. Варг поймал его, крутанул на пальце, замораживая, и подбросил к самой луне.

— Выходи, — повторил он, тревожа бубен.

Осиное же гнездо пробило крышу.

— Последний раз повторяю, — Варг коснулся стены, и по ней поползла трещина.

— Прекрати! — Ниссе выскочил из окна и бросился к трещине. Он вцепился пальцами в края ее и, поднатужившись, стянул. Серебряная игла заплясала по кирпичу, лунной нитью дыру латая.

Варг не мешал. Присев на лавочку, он наблюдал за работой и растирал меж ладоней мертвую розу. Лепестки сыпались на расписную оленью шкуру и, коснувшись, распадались пылью.

— Еще разок прихвати, — посоветовал Варг, когда игла сделала последний стежок. — А то мало ли… вдруг рухнет.

Ниссе прислушался к дому. Тот, пусть и раненый, рыдающий от боли, стоял и вовсе не собирался падать ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Что же до будущего далекого, то Ниссе в него не заглядывал. Во-первых, не умел, а во-вторых, опасался.

— Чего тебе надобно? — он когтем обрезал нить и, намотав на иглу, спрятал в кармане халата. — Убить меня хочешь?

— Хочу, — ответил Варг.

— Думаешь, что я помру, и тебе дорожка откроется? — Ниссе все ж попятился, готовый в любой миг исчезнуть за стеной. — А не откроется! Сюда тебе хода нету! Нету хода! Сам Хаугкаль дорожку запечатал…

— Знаю.

Варг перевернул бубен, стряхивая стеклянные лепестки.

— Я буду рвать твой дом. Начну с крыши. Там уже есть одна дыра, а добавится и другая. За ней и третья. Прячься. И слушай, как трещит шифер. Почти как кость, правда?

— Ты… ты…

— А закончу с крышей — возьмусь за окна. Буду выбивать по одному. Хлоп… хлоп… вот так.

Варг хлопнул в ладоши, и стекло выстрелило сотней мелких осколков.