Виталий Момотюк - Посмертие. Второй шанс

— Хиддим остановит только кровь. Много крови. А лучше всего — смерть.

Коргар встретил пронзительный взгляд голубых глаз, но, странное дело, даже не вздрогнул. «Что значит моя жизнь, если речь идёт всём племени» — пронеслось у него в сознании. И тут же словно кто‑то чужой ответил ему так же беззвучно: «Тебе решать».

— Я готов умереть, но это не остановит врага.

— Тогда не ищи смерти. Все равно нам не избежать пути в Страну Теней. Нужно указать путь туда врагам. Ты ищешь помощи, которою сам привел сюда.

— О чём ты?

— С Крылатыми Убийцами нельзя сражаться. От них нужно бежать и прятаться. И воины решили сражаться с хиддим сейчас.

— Да, это так. Нам нужна твоя помощь. Воины не могут сражаться с колдунами.

— И не нужно. Не нужно сражений. Устройте охоту, и хиддим сами уйдут. Времени мало, но можно успеть.

— Ты пойдешь с нами?

— Нет. Ты сам привел в племя помощника. Греф пойдет с вами.

Услышав это имя, мужчина оставил тушу оленя в покое и повернулся к ведьме. Коргар отметил багровый вздувшийся шрам на боку, и почти полное отсутствие шрамов на месте остальных ранений. Словно и не были они нанесены ударами копий и мечей, а оцарапался где‑то о колючую лозу человек.

— Он опасен?

— Все мы опасны, — ответила ведьма, — Но ведь ты пришёл ко мне, хотя и оставил своих юных воинов на берегу. Помните, кто он есть, и опасности не будет. В нём живёт зверь — это правда. Но если выбирать между зверем и смертью, я бы выбрала зверя.

Селение поразило Владимира. Он ожидал увидеть земляные валы, частокол из заострённых брёвен и рубленные из дерева избы. Ведь эти люди умели обрабатывать метал. Он видел у своих спутников оружие из железа и бронзы. А люди знакомые с металлом должны жить оседло под защитой стен.

Но лодка приближалась к тому, что никак не соответствовало его представлениям. Это было кочевье. По–другому он никак не мог назвать отрывшуюся его глазам картину. Десятки, если не сотни, огромных шалашей, по форме напоминающих половинку скорлупы грецкого ореха или панцирь гигантской черепахи, полукругом расположились на прибрежном лугу. Усиливал сходство тот факт, что строения были покрыты большими кусками коры. Получалась такая своеобразная черепица. Вал из жердей и колючего кустарника отгораживал селение от подступающего леса. В центре небольшой площади была навалена груда камней, на которой красовался выбеленный солнцем и дождями рогатый череп. Большие и малые лодки лежали на берегу.

А ведь первые подозрения о чём‑то подобном закрались в голову Владимира именно тогда, когда он увидел, на чём предстоит покинуть остров ведьмы. Выдолбленная из дерева с бортами из лозы и коры лодка навевала мысли о первобытных племенах покинутой Земли.

Людей было много. Женщины занимались приготовлением пищи, пошивкой одежды или другими хозяйственными делами. Дети крутились у них под ногами. Седые старики переговаривались между собой, покуривая длинные трубки, или мастерили что‑то. Мужчин было мало.

Судёнышко мягко уткнулась носом в белый песок, и её пассажиры поспешили на берег. Оставив молодых воинов возиться с лодкой, Коргар повёл Эйлу и Владимира, которого все назвали Греф, к груде камней с черепом, где уже начали собираться воины и старики.

И тут случилась неприятность. Похожие на волков собаки, до этого лениво развалившиеся в тени строений, вскочили, начали ворчать и скалить клыки в сторону идущей мимо троицы. Одна. Вторая. Третья. На рычание собратьев стали подтягиваться лежащие в отдалении. Количество придало им храбрости, и они начали окружать людей с таким видом, словно загнали опасного хищника. Загнали, и теперь выжидали удобного момента для начала атаки.

Странно, но вид окруживших его примерно полутора десятков оскаленных пастей не привёл Владимира в ступор. Случись нечто подобное раньше, в прошлой жизни, он бы непременно запаниковал и начал звать на помощь. Но сейчас даже мысли о чём‑то подобном не возникло. Зашевелился зверь где‑то в глубине души, и человек вдруг осознал, что всеми силами старается удержать контроль над телом. Это удавалось, но не до конца. Мышцы на лице словно окаменели, зубы оскалились, и раздалось странное мощное рычание. Коргар и Эйла, приготовившиеся защищать практически безоружного спутника, застыли: не могло человеческое горло издавать такие звуки.

Собаки остановились. Одна, потом другая, и вот уже все они начали пятиться, поджав хвосты, прижав к голове уши и продолжая рычать. Вот только чудилось теперь Владимиру в этом рычании уже не злоба и желание атаковать, страх перед опасным хищником. Подоспевшие воины ударами палок и гневными окриками добавили прыти своим лохматым помощникам.

В окружении воинов подошли они к груде камней увенчанной черепом. Не оказалось здесь пятен крови и обгрызенных костей, которых уже представлял себе Владимир. Только недавно сорванные цветы покоились на серых гранитных глыбах. Не хищникам поклонялись эти люди. Внушительные рога сразу вызвали в памяти образ местного лесного быка. Даром, что травоядное животное. В ярости любого хищника о деревья размажет. Если доживет до полного расцвета сил, конечно. В общем, солидный покровитель.

За рассматриванием жертвенника, Владимир упустил момент приветствия своих проводников с местными носителями человеческой мудрости. Его окликнули, и он оглянулся на становящееся привычным уже имя. Старцы вызывали уважение. Седые волосы, морщинистые лица, выцветшие глаза. Но назвать их немощными язык бы не повернулся. Цепкие, словно старые деревья, глубоко вросшие корнями в землю.

Один из стариков вообще поразил до изумления. Сначала Владимир даже не поверил своим глазам: не может слепой двигаться столь уверенно без посторонней помощи и даже без палки. Но зрение не обманывало: место глазниц у этого старейшины занимали жуткие багровые шрамы. Да и на лице хватало следов чужой злобы. Кто‑то намеренно изуродовал этого человека.

Снова заворчал в душе зверь, негодуя на подобную жестокость.

Старик шагнул вперёд и оказался лицом к лицу с бывшим землянином. Длинные худые пальцы ощупали нос, губы, подбородок, скользнули по плечам и замерли на свежем длинном шраме. Вокруг царила тишина. Не было глаз у старика, но Владимир готов был поклясться чем угодно, его пристально разглядывают. И видят при этом куда больше, чем все окружающие их воины вместе взятые. Похожее чувство он испытывал, когда ему удавалось поймать взгляд голубых глаз рыжеволосой ведьмы. Та тоже «видела».

Удар был нанесён столь быстро и уверенно, что Владимир и сам не понял, как сумел разглядеть и среагировать на опасность. Но как бы там ни было, а нож старика только сверкнул в воздухе. Стоящий перед ним человек уклонился, пропусти острое лезвие буквально в нескольких миллиметрах от своей кожи. Ладони легли на рукояти топора и ножа, но оружие осталось на поясе. Возглас восхищения вырвался у зрителей одновременно с довольной улыбкой, появившейся на лице у слепого. Он сказал непонятную фразу, и воины дружно ответили ему возгласом: «Хор!», выражая тем самым своё полное согласие с принятым решением. Выражение лица Эйлы подсказало, что всё сложилось как нельзя лучше, и можно расслабиться.