Юрий Пашковский - Хроники Равалона

Когда я уже перестану думать так раз за разом? Я ведь все уже знаю!

Парокл сам не заметил, что сгребает из треснувшего ящика пузырьки. Он не собирался ждать, пока его увидят. Надо бежать, хотя бы в лес, который он помнил с детских лет. Когда-то тут было святилище Древних Духов. Однажды Парокл пробрался в него и разбудил старого лешего, по-доброму отнесшегося к мальчишке и отпустившего его домой. А ведь знающие люди говорили, что если Дух благосклонно отнесся к смертному, то и в дальнейшем будет привечать его. Нужно добраться до святилища. Леший защитит, должен защитить. А если за ним увяжется погоня, то поможет Огненная Вода, гномье вещество, которое перевозил караван в Семирад. Должна помочь!

И ведь помогла! Погоню за мной тогда отрядили, и мне пришлось кинуть в них пузырек. Взрыв был знатный. Разбойники отстали, а я добрался до святилища. И леший принял меня. Пришел шаман, порыскал вокруг святилища и ушел ни с чем. Древний Дух был ему не по зубам.

Парокл выглянул и увидел, что охранники почему-то стоят на месте, а гогочущие разбойники просто втыкают в них мечи. Шаман уже не танцевал. Он остановился и вертел головой. Если бы Парокл захотел, он мог бы кинуть в него пузырек с Огненной Водой, и были шансы, что попал бы…

Но я уже столько раз пытался кинуть этот пузырек! Каждый раз, когда в течение года после этого я вспоминал произошедшее, я представлял, как кидаю пузырек в шамана. И как он гибнет! И как пропадает его Заклинание, и выжившие охранники гонят разбойников, а я помогаю им Огненной Водой! Но то были фантазии, попытки обмануть себя и бытие!

И сейчас я снова пытаюсь бросить Огненную Воду в шамана, но ничего, убоги дери, ничегошеньки! Все продолжает идти, как и было, а я смотрю на это и ничего не могу поделать!

Но Парокл попятился к лесу, в спасительную чашу елей, где надо было потом просто бежать, и… …Скрипели телеги.

Ахес кричал. Кричал, распятый на позорном кресте. Позорном потому, что обычно эльфы распинали на нем мертвых врагов, а пасть от руки эльфа считалось позором. Он же поступил хуже. Он попал в плен к эльфам.

Раз в десять лет, в первый месяц лета, в Восточных степях проводился обряд. Молодые воины кланов в полном вооружении съезжались к Священному Источнику Кефира. Их встречали жрецы-шаманы, служители Источника. Они открывали Проходы-в-Мире и посылали юношей сразиться с исконными врагами — созданиями Света, шр'ыгъооарвыхами — Светлыми эльфами. Их могли послать в Эльфляндию или на Заморские Острова, могли послать в Великую Гряду, где скрывается королевство Светлых эльфов-изгнанников, или в Эквилидор, где живут эльфины, потомки Светлых эльфов и людей. Воины должны постараться убить как можно больше ушастых и выжить, чтобы по возвращении обрести славу и жить с ней до конца своих дней. К Источнику приезжали только самые смелые и выносливые, потому что обратно возвращались не все.

Ахеса и еще семерых забросило на Заморские Острова, в Храм Света, во время какого-то светослужения. Короткие мечи и огромные секиры тут же обагрились кровью ушастых. Те вскидывали руки, бормотали заклятия, но несущее смерть железо оказывалось быстрее.

Слабаки! Что ваш дух по сравнению с духом детей Тьмы?! Вы надеетесь не на верный меч, а на магию, которая делает смертных слабыми! Не на боль в мускулах, а на страдания ваших магических душонок! Ха! Ха-ха-ха!

Потом разом умерли Угрык и Дзугр. Просто почернели и застыли на месте. Когда Игр толкнул Угрыка в плечо, тот рассыпался.

Ахес взревел и вскинул секиру. Против них вышли настоящие маги эльфов, не мелочь, что собралась в этом поганом Храме Света. Убить таких — великая честь!

Шестеро орков бросились к выходу, где появились два эльфа в сверкающих хламидах. Попадавшихся на пути Светлых они сразу убивали. Не можете сражаться — так хоть умрите достойно, не показывая врагу спину! Спасающийся бегством достоин жалкой участи! Эльфы в хламидах не убегали, а смело шли навстречу Темным. Хо, смелые парни!

Есть и среди Светлых сильные духом! И они… И они были действительно сильны.

А они, дураки из кланов, даже не знали, с чем могут столкнуться. Они считали Светлых ничтожествами и не думали, не могли подумать, что эти ничтожества окажутся сильнее, чем Темные. В Восточных степях орки и гоблины привыкли тешить себя байками, воюя в основном с человеческими королевствами на Юге и Востоке, привыкли вспоминать мифические времена Светлоокого властелина, говоря о том, как тогда была могуча Темная Орда…

Добежать до эльфов в хламидах сумел только Ахес. Остальных сожгли фаерболы, разорвали молнии и проглотили ожившие плиты храма. Умом Ахес понимал, что творится что-то не то, что все идет не так; и он один, он почему-то один, и рядом нет кровного брата Агера, его вообще нет…

Почему-то Ахеса эльфы не убили. Вернее, тогда он этого не знал.

Тело перестало слушаться, застыло, будто обратилось в камень. Ахес как-то видел шамана-гоблина, бросившего взгляд на взбесившегося быка — и тот послушно замер и не шевелился до вечера. Тем быком орк себя и ощутил, когда Светлые в хламидах с отстраненными лицами оглядели его, пассами рук подняли в воздух и вынесли, неподвижного, из Храма.

Снаружи уже собралась толпа эльфов. Они смотрели на него. Смотрели не с ненавистью, не с ожесточением. О нет! Они смотрели на юного воина клана Жестоких Сердец как на взбесившееся животное, которое нужно обуздать или прибить, пока оно не нанесло еще больше вреда, чем уже причинило. Он возненавидел этот взгляд сразу.

Потом так будет ненавидеть взгляд Эваны Олекс, а он начнет отдаляться от мальчишки, потому что будет видеть в нем напоминание о тех временах, когда он кричал и просил, чтобы боли больше не было…

Его не сразу вздернули на позорный крест. Сначала пытали. Они были искусными мастерами пыток, эти Дети Света. Они перепробовали на нем все, что выдумали смертные, — и не дали ему умереть. Их магия, их Тьме противная магия, держала в нем жизнь, а он уже не понимал, что просит их сжалиться или убить его, что умоляет убить его.

Ахес хотел бы забыть это навсегда. Он хотел бы крутануть колесо времен, вернуться туда и гордо стерпеть пытки мучителей. Показать им свой истинный дух, который взлетел после встречи с Мастером…

Мастер.

Ахес помнил, как он…

…Он сорвался с креста и пополз. Пополз с холма, на котором стоял крест, с холма, на который мог прийти любой эльф и вонзить ему в грудь копье. Магия не давала ему умереть. И копье вонзалось в грудь снова и снова.

И тогда он, проклявший себя просьбами о пощаде, начал ночами терзать свои ладони и запястья, разрывая плоть, и боль изводила его все сильнее.

Но эльфы просчитались. После их пыток эта боль казалось ничтожной.