Андрей Гудков - Цепной пес империи

В предпоследней комнате мы увидели залитый свежей кровью алтарь и трех злых волшебников. Двое молодых меня не заметили, а третий сразу почувствовал мое присутствие. Он использовал старый, но эффективный фокус. Просто выбросил в пространство волну силы. Прежде чем я успел что-то сделать, она отразилась от моих маскировочных щитов, с головой меня выдав.

— Враг!

Седой волшебник кинул в нас с Лютецией горсть огненных разрывных шаров. Скрываться уже не было смысла, и поэтому я открыто отбил их в сторону. Оттолкнув девушку к стене, я выхватил шпагу и бросился в бой, одновременно посылая вперед воздушную стену.

Противники действовали слаженно. Отбив мое заклятие, они, не сговариваясь, разделили роли. Один волшебник атаковал меня магией с расстояния. Он бил простыми, но сильными заклинаниями. Второй достал шпагу и бросился врукопашную. А седой начал плести сложные чары, чтобы лишить меня сил, обездвижить и сломать мою защиту.

А мне пришлось одному отбивать летящие молнии, бороться против чужого заклинания, вытягивающего силы и жизнь. Ну и отбиваться от волшебника со шпагой. Впрочем, я не растерялся. Я понял, что они поступят именно так, как только их увидел. И еще до начала боя решил, как поступлю сам. Это ведь стандартная схема. Один отвлекает, второй связывает боем, а третий наносит удар.

Мой противник хорошо владел шпагой. После первых же ударов он едва не подловил меня обманным финтом. К тому же он сражался не только шпагой, но и магией. Волшебник едва не ослепил меня сильной вспышкой. В глазах зарябило, но я успел отбить его выпад, а сам без всякой магии ударил его кулаком в нос. Это было против всех правил дуэлей и поединков на шпагах. Не ожидавший этого парень на мгновение растерялся.

— Осторожней! — рявкнул его командир.

Волшебник неожиданно сделал резкий выпад в мою сторону. Но меня там уже не было. Когда он потерял меня из виду, я создал фантом, а сам отошел на шаг вбок. Его клинок пробил пустоту, а я одним ударом едва не перерубил его шею, лезвие застряло в позвоночнике.

Выдергивая шпагу, я замешкался на долю секунды. Разозленный смертью товарища, второй молодой волшебник ударил меня потоком своей силы. Я успел бы отбить его удар, но это не понадобилось. Меня прикрыла Лютеция. Я невольно восхитился простоте и изящности ее щита и тому, с какой легкостью она его сплела.

Под прикрытием Лютеции я ушел в сторону и атаковал разозлившегося волшебника. Простые атакующие заклинания он легко парировал, но при этом не заметил настоящей атаки. А это была одна из тех неприятных шуток, которые может вам устроить воздушный маг. Я убрал из окружавшего его воздуха кислород. Магические щиты против такой магии не помогали. Вскоре мой противник уже стоял на коленях и часто и судорожно дышал, но толку от этого не было. Против таких приемов существуют контрмеры, и, скорее всего, он знал их. Но вот в чем беда: от кислородного голодания в первую очередь страдает самое главное для мага или волшебника — мозг.

Седой старик с ненавистью посмотрел на меня. Я усмехнулся ему в ответ и поднял шпагу. Через мгновение мы уже дрались. Он сражался с отчаянной яростью, а я, как обычно, со спокойным хладнокровием. Мы одновременно сражались на шпагах, обменивались быстрыми ударами и пытались убить друг друга высшей магией.

Я не стал пытаться повторить прием с кислородом: он быстро двигался по комнате и, наверное, ожидал чего-нибудь в этом роде. Вместо этого я пытался обмануть его, отвлечь внимание, стать невидимым и ударить со спины. Но противник оказался опытным, и у меня не получалось его обхитрить.

Мне долго было непонятно, что пытался сделать противник, пока рядом со мной не начал открываться проход в мир демонов. Но, к несчастью для него, Лютеция не зевала и быстро разрушила проход.

Седой волшебник невольно досадливо глянул на Лютецию, и это оказалось его ошибкой. Он отвлекся всего на мгновение, но я успел ударить его шпагой чуть ниже колена. Волшебник взвыл от боли и тут же пропустил еще один удар, а потом еще один.

— Почему ты не добиваешь меня? — зло прошипел он, упав на пол возле стены.

— Ты нужен живым, — равнодушно ответил я. — Лютеция, займись тем раненым. Он тоже пригодится.

Девушка склонилась над почти задохнувшимся волшебником. В моем поступке не было ни капли жалости, только расчет. Живые они нам нужнее, чем мертвые, иначе я бы убил их всех.

К этому моменту бой уже закончился. В комнату зашел Данте, его сопровождали несколько магов, а также два здоровых темно-красных демона. Увидев, что драться уже не с кем, Данте взмахом руки прогнал демонов.

— Получилось? — сразу спросил он.

— Смотря что, — хмуро ответил я. — Вот этот дед, судя по всему, все, что у нас есть. Магов я не видел.

— А как же трое с закрытыми аурами?

— Это один из них, еще двое должны были попасться тебе.

— Понятно, — скривился брат.

Он подошел к привалившемуся к стене седому волшебнику и лениво толкнул его ногой:

— Сам все расскажешь или пойдем сложным, но интересным для нас обоих путем?

— Ты думаешь, я боюсь пыток, боли или смерти? — хрипло засмеялся волшебник.

Данте весело улыбнулся и сел на корточки рядом с ним:

— Да что ты знаешь о боли или пытках? У меня для тебя две плохие новости. Ты попал в плен к Ларанам. А вторая новость: ты попал в плен ко мне. Ты должен знать, что всех магов воспитывают с пеленок. И при этом с раннего детства развивают их сильные стороны. Так вот, мой брат — слабый маг, но его мало кто рисковал обижать. Потому что он всегда мог узнать, кто и что сделал. И мне тоже боялись делать пакости. Потому что я всегда мог спросить своего брата, кто это сделал, и жестоко отомстить. Очень жестоко отомстить. Ты все мне расскажешь.

Пока Данте разговаривал с пленником, маги снимали барьер, закрывавший вход в последнюю комнату. Там держали Майю. Я первый зашел в комнату, держа наготове несколько сильных заклинаний. Но в комнате никого не было.

— Здесь, наверное, держали жертв перед ритуалом, — заметила Лютеция, оглядывая комнату.

— Ага, — кивнул я в знак согласия и пошел искать девушку.

Майя неподвижно лежала в самой дальней камере. С тяжелым сердцем я опустился рядом и прикоснулся к еще не успевшей остыть коже. Я опоздал на какие-то полчаса. Когда штурм начинался, она еще была жива.

— Слишком поздно, — тихо ответила Лютеция на мой невысказанный вопрос.

От тоски и злости захотелось завыть. Я же все рассчитал! Но нельзя рассчитать человеческие чувства…

— Что случилось? — резко спросил подошедший Данте.

— Когда они поняли, что она бесполезна для них, они от злости забили ее до смерти, — ответила вместо меня Лютеция и показала на многочисленные синяки на теле девушки.