Людмила Музыка - Сын герцога (СИ)

Наверное, целую минуту степняк изучающе смотрел на Джая. Так что под конец тому уже с трудом удавалось выдерживать его взгляд. Но, вот тот, наконец, отвел глаза и произнес:

– Ты привел угрозу в мой дом.

– Ты хотел меня видеть,– напомнил ему Джай. В конце концов, он оказался в Хаганате не по своей воле, а согласно желанию правителя степи.

– Да, я хотел тебя видеть.

– И ты знал, что на меня ведется охота.

Хаган прислал слишком большой отряд сопровождения. Мало того, он велел Хейту пересечь границу и дожидаться Джая уже на противоположной стороне. То есть степняк предполагал нападение.

– Да, я знал об этом.

"Но не подозревал о том, что атаки продолжатся и в Хаганате",– мысленно добавил Джай.

– Поэтому я не виню тебя в том, что произошло,– продолжил владыка степи.– Но тот, кто пришел за тобой, нарушил покой моего дома. И я хочу знать, кто это сделал.

Степняк имел на это полное право. Только Джай ничем не мог ему помочь.

– Я не знаю, кто это был,– честно ответил он.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет врагов?

– Я хочу сказать, что не знаю имени этого врага…

Не смотря на то, что он говорил чистую правду, юноша и сам понимал, что его слова звучали совсем неубедительно. Когда твоей смерти желает кто-то настолько могущественный, чтобы использовать в погоне не только людей, но и магов, просто не возможно не знать имени такого врага.

– Что случилось с отрядом, который я выслал тебе навстречу?

– Почти все погибли,– ответил Джай.

– Шестеро выжили,– напомнил владыка степи,– я хочу знать, что на самом деле произошло…

Хаган умел быть требовательным и властным (иначе он не был бы владыкой степи). Джай не мог не уступить. К тому же, чем больше оставалось недомолвок, тем проще подозрениям было перерасти в уверенность.

– На нас напали в двух днях пути от границы,– начал он, но степняк перебил его.

– Начни с того, что произошло два года назад.

Джай так давно не вспоминал о той ночи, когда изменилась вся его жизнь. Но стоило хагану упомянуть об этом, как воспоминания всколыхнулись с новой силой. Юноше показалось, что все случилось только вчера. Словно еще совсем недавно он был обыкновенным мальчишкой со своими заботами и обидами, такими мелкими, что теперь о них было смешно вспоминать. Воспоминания причиняли боль, но Джай не мог, не хотел от них избавляться. Как если бы они стали частью его сущности, очень важной частью. Почувствовав его состояние, Лар положил руку на спинку его кресла так, чтобы кончики пальцев касались плеча молодого лорда. И от его поддержки, юноше стало легче.

– Эти люди приехали в наш замок за день до нападения. Приграничный барон с сыновьями и шестеро охранников. Они прекрасно играли свои роли, и у нас не было повода их подозревать. А потом произошло это нападение…

Джай продолжал говорить, и сам удивлялся тому, насколько отрешенно звучал его голос. Словно он рассказывал о чем-то, случившемся не с ним, а с каким-то посторонним человеком. Он коротко рассказал о нападении чужаков, вскользь упомянул о смерти Тереха, и ни словом не обмолвился о Ларе. Закончив рассказ о том, что случилось два года назад, Джай перешел к недавним событиям.

– До границы оставались еще два дня пути, когда на отряд напали. Почти все мои солдаты были убиты, и если бы не помощь Хейта, не осталось бы вообще никого. Но он подоспел вовремя, и нам удалось отбиться. Я отослал оставшихся в живых обратно в замок, а мы с Ларом остались с отрядом Хейта. А потом на нас натравили этих тварей…

Джай замолчал, пытаясь побороть нахлынувшие воспоминания, и хаган не мешал ему, ожидая продолжения рассказа. Но Асиэль оказался не так терпелив.

– Каких тварей?

– Кэр Тавар,– ответил Джай.

Где-то за его спиной резко выдохнул Райн, но юноша не обратил на это внимания.

– Они гнали нас до самой границы. Напали буквально в последний момент. А потом Сейн Ашаль выжгла все живое на шесть сотен шагов. На несколько дней нам пришлось задержаться на границе, но потом мы продолжили путь. Рэм Барг дал нам проводника, и тот привел нас в Караш. А потом за нами приехал тэм Райн.

Джай решил, что хаган уже узнал обо всем случившемся по эту сторону границы если не от Райна, то из донесений Барга и Баора. А значит, не было смысла пересказывать то, что и так было всем известно.

– Но и здесь они нашли нас,– продолжил он,– поэтому нам нельзя надолго оставаться на одном месте. Пока мы здесь, твой дом в опасности…

Хаган посмотрел на Джая с совершенно необъяснимым выражением лица и произнес:

– Ты останешься здесь на три дня. Потом сможешь уехать, куда захочешь.

– Хорошо,– кивнул молодой лорд.

При всем желании они не смогли бы выехать прямо сейчас. Хор не выдержал бы поездки. Да и с Лиамом и остальными еще нужно было переговорить. Словно прочитав его мысли, степняк спросил:

– Ты уже решил, что будешь делать со своими аштари?

Юноша отрицательно покачал головой, и хаган продолжил:

– Реши этот вопрос до своего отъезда. Мне не нужна смута среди воинов.

– Да, владыка,– коротко поклонился Джай, а потом спросил,– я должен ответить еще на какие-нибудь вопросы?

– Может быть, позже.

– Тогда, пожалуйста, прими мой подарок,– произнес юноша, вспомнив об официальной причине своего визита в Хаганат.

Он протянул руку, и Лар вложил в его ладонь тот самый футляр, в который был упакован подарок, предназначенный для хагана. Наверное, это была единственная вещь (кроме одежды и оружия), которую они привезли из замка. Всем остальным им приходилось обзаводиться уже по дороге.

Подарок Джай вручил по всем правилам: с традиционными поклонами и пожеланиями долгих лет. Хотя до сих пор не понимал, почему его отец выбрал именно такой подарок хагану. Изящные кинжалы, предназначенные, скорее, для женской, чем для мужской руки. Лезвия украшенные древней вязью. Несколько символов на очень старом языке гласили: "Пусть будут они защитой тому, кто дорог мне". У подарка наверняка был скрытый смысл. Но, к сожалению, герцог отказался объяснить, какой именно.

– Я благодарю тебя за твой подарок и за этот разговор,– произнес степняк, завершая церемонию дарения и отпуская Джая.

Только оказавшись в своей комнате, юноша, наконец, вздохнул с облегчением. Разговор с хаганом был недолгим (едва ли дольше получаса), но за это время он устал сильнее, чем уставал за день, проведенный в седле. Постоянное напряжение, неприятные воспоминания, необходимость обдумывать каждое слово, контролировать реакцию окружающих…

К сожалению, юноша так и не понял, как к нему отнесся владыка степи. Хаган слишком хорошо владел собой для того, чтобы по выражению его лица можно было что-нибудь прочитать. И уж конечно, он никак не мог услышать разговор, который произошел в кабинете хагана сразу после его ухода