Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия

Но если практическую магию и удавалось спихнуть таким образом, то с теорией была просто беда. Вот и зимой Хельги сдал ее лишь с третьего раза, за что и был лишен стипендии. Это нанесло сокрушительный удар по их благосостоянию. Меридит получила шесть баллов из двадцати по риторике, Энка до сих пор ходила с хвостами, а деньги почти кончились. Оставшихся едва хватало на пару лепешек и кружку эля на троих. Потому неудивительно, что все трое пребывали в самом дурном расположении духа и, не скупясь, устраивали друг другу гадости.

Но на сей раз девицы перестарались. К вечеру у Хельги так разболелась голова, что он уже полдевятого покинул вечеринку в клубе и отправился спать в конуру на чердаке. Они снимали ее на троих, и была она так мала, что вмещала лишь табурет, тумбочку и две сдвинутые вместе кровати с соломенными матрасами. Камин уже не топили, из щелей под крышей нещадно дуло, и паутина, с которой Меридит вела жестокую, но неравную борьбу, развевалась на ветру. Продрогший Хельги залез под рваное одеяло и некоторое время мучился проблемой выбора: у стены холодно, в центре жестко – попадаешь на стык кроватей, – а если лечь с краю, к утру непременно окажешься на полу. В конце концов он улегся по диагонали, мудро решив: куда сдвинут, туда сдвинут, – и заснул.

Проснулся Хельги от яростного стука в дверь.

«Интересно, кто забыл ключи на сей раз?» – подумал он, открывая. Больше он ничего не успел подумать. Яркий свет фонаря резанул глаза и тут же сменился тьмой от накинутого на голову мешка. Посыпался град ударов. Хельги сопротивлялся несколько минут, до тех пор пока холодное лезвие кинжала не вонзилось ему в бок. Это было последнее, что он почувствовал.

– О! Смотрика! Твое сокровище очнулось! – Голос Энки звучал на удивление гулко и отдавал эхом. – Я же говорила, ничего ему не сделается, – и нечего было психовать. Подумаешь, одна дырка!

– Я видала людей, которые отдавали концы и от меньшего, – раздраженно отвечала Меридит.

– Сама говоришь, то были люди. – Энка захихикала. – Признайся, ты просто в него влюбилась, вот и дергаешься. Ведь влюбилась, да?

Диса разозлилась.

– И ничего я не влюбилась. Хельги – мой брат по оружию. А ты – дура.

Энка расцвела, будто ей сделали комплимент. Хельги наконец нашел в себе силы прервать их болтовню.

– Эй, – прошептал он, с трудом усаживаясь и удивленно оглядываясь. – А где это мы?

Они находились в большом сыром помещении с замшелыми каменными стенами и крошечными зарешеченными окнами под самым потолком. Помещение было до отказа забито народом, немногие лежали, большинству хватало места лишь сидеть. Лежавшие стонали, сидевшие пребывали в унылом молчании и враждебно косились на оживленную сильфиду.

– Мы в темнице! – драматическим тоном объявила Энка. – Нас заточили в кошмарную темницу и не кормят уже трое суток! Удивляюсь, как я до сих пор с ума не сошла!

– Сходить не с чего, – мрачно буркнула Меридит.

– Трое суток? – удивился Хельги. – Ничего не помню! А кто нас заточил?

– Люди. Они устроили по всему городу облаву на первородных: кого перерезали, кого сюда посадили – заложниками, – пояснила диса.

– Но мыто не первородные!

– А на тебе не написано, кто ты. Не человек, и ладно… Да лежи ты спокойно, тебе вредно шевелиться.

– Попробуйка ты спокойно, если тебе на руку наступили! А чего они взъелись на первородных?

– Изза войны! – радостно возвестила Энка. – Инферн объявил нам войну. Вот люди и вообразили почемуто, что эльфы могут перейти на сторону Инферна, и решили их изолировать.

– Вот дурость! А отчего мне так скверно?

– Тебя проткнули ножом. Видимо, приняли за горного эльфа. Они всех горных эльфов перебили, во рву валяются. Я сама видела! Так что тебе еще повезло.

Хельги возмутился:

– Каким же надо быть идиотом, чтобы принять меня за горного эльфа! Вот уж на кого я совсем не похож – это на эльфа.

– И ничего подобного, – вмешалась Меридит. – На самом деле ты здорово смахиваешь на горного эльфа.

– Ага, а ты на маленькую фею.

Энка громко рассмеялась. Сравнить Меридит с феей все равно что боевого коня с трепетной ланью. Девица, подобно всем дисам, отличалась высоким ростом, крепким телосложением, а силой превосходила любого мужчинучеловека. В боевом облачении она выглядела куда более грозно, чем Хельги, по внешнему виду которого никак нельзя было составить верное представление о его возможностях. По правде говоря, он, как и все спригганы, действительно походил чемто на горного эльфа. Главное же отличие заключалось в том, что если горные эльфы были созданиями хрупкими и нежными, то спригганы такими только казались. Силой и выносливостью Хельги не уступал Меридит, а по скорости реакции даже превосходил ее.

– Ты посмотри на мои глаза! – продолжал возмущаться Хельги. – А уши! Где ты видела у эльфов такие уши?

Глаза у него были светлозеленые и светились в темноте, а уши заострялись, – это делало его облик довольно зловещим.

– Да кто станет разглядывать твои уши? Их вообще не видно. Говорили тебе – постригись! Оброс хуже любого эльфа.

Меридит преувеличивала. Эльфы, и лесные и горные, носили длинные, до плеч, красивые волнистые волосы, а Хельги просто давно не стригся. Цирюльник брал слишком дорого, а девицам он не доверял с тех пор, как Меридит обкорнала Энку наголо. Лысая сильфида – зрелище экзотическое, но малопривлекательное, и Хельги справедливо полагал, что лысый спригган будет выглядеть не лучше.

– Чем болтать, лучше подумали бы, как отсюда выбраться, меня уже тошнит от этих стен, – проворчала Энка с несвойственной ей серьезностью. Всякое упоминание о стрижке портило ей настроение.

– Скорее уж надо думать, что делать, когда выберемся, – возразил Хельги.

– Сначала выберись. Эти проклятые стены…

– Да забудь ты про стены! Что толку, если мы выберемся, а нас пристрелят охранники?

– Хотела бы я забыть про стены, – не унималась сильфида, склонная к клаустрофобии как истинный представитель своего народа.

– Вот зануда! – потерял терпение Хельги. – Ну ладно, смотри!

Он положил ладонь на камень, и, на удивление Энке, рука его погрузилась в стену как в воду.

– Видишь? Хочешь – туда, хочешь – обратно, – он вынул руку. – Могу выйти сам и тебя захватить. Успокоилась?

Вместо того чтобы успокоиться, Энка рассвирепела.