Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия

Две действующие колдовские лаборатории остались в Буккене без присмотра, причём одна из них – самая настоящая чёрная . И Балдур не сомневался ни на миг: новые хозяева города заботиться о спасении его жителей не станут. Вернее, не смогут. Он ещё не понимал до конца, какова природа их Силы, но видел, сколь она переменчива, как сложно её накопить и легко растерять. Исподволь она могла подчинять тысячи и тысячи разумов, но в тех случаях, когда требовалась незамедлительная реакция на угрозу, оказывалась почти бесполезной.

И если угроза от его собственной лаборатории была пассивна – никакой беды не произойдёт, пока ктонибудь не залезет внутрь и не примется копаться в содержимом, – то с лабораторией покойного Феллема дело обстояло много хуже. Страшно было представить, какая дрянь могла кипеть в её никогда не пустующих котлах! С тех пор, как Балдур отошёл от дел, работы у Феллема прибавилось. Варил он и тинктуру ОтцеляГаммарра («сопли покойника»), и декокт Амбасада («кровавый сироп»), и множество других субстанций с красивыми, звучными названиями, ничего не говорящими непосвящённому, но приводящими в ужас любого специалиста. Кроме того, колдун Феллем разводил на заказ зловредную нежить, вызывал неупокоенных духов, снимал стафии, поднимал покойников, мастерил колдовские артефакты, и прочее, и прочее…

Есть у чёрных колдунов такое неписаное правило: если у тебя на глазах гибнет коллега по цеху, пусть даже от твоей руки, твой долг – привести в порядок его дела, предотвратить опасные последствия. Балдур Эрринорский привык следовать правилам. И надеяться ему было не на кого – из всех колдунов Буккена в живых остался он один…

…– У тебя есть какойнибудь план? – спросил Аолен с сомнением.

О необходимости возвращения в город больше не спорили, перешли к обсуждению деталей. И чем дольше обсуждали, тем безнадёжнее казалось дело.

Плана у Балдура не было, и быть не могло. Он представления не имел, что именно творится теперь у Феллема, какие средства придётся применить, и сколько времени это может занять. Ясно одно – чтобы вывезти из города всё опасное добро, требуется не менее трёх грузовых саней. Но куда вывозить, и что делать дальше: закапывать, сжигать или раздавать желающим – тоже вопрос. А самая главная проблема – как осуществить всё это и не попасться в лапы Братства?…

– Надо дождаться ночи, – внесла разумное предложение Меридит. – По темноте проберёмся и разведаем, что и как. А там уж станем думать.

За неимением лучшего, сошлись на этом.

До захода солнца оставалось ещё несколько часов. Чтобы коротать время с комфортом, соорудили круглый шалаш из снежных кирпичей, на манер тех, что строят кочевые цверги – с маленьким лазом и круглым отверстием в своде. Развели костёр, сели греться. Внутри было понастоящему тепло, но с потолка покапывало – строителям не хватило опыта. И сидеть было тесновато. А всётаки лучше, чем на улице. И маскировка хорошая.

– А почему мы раньше так не делали? – обиженно допытывалась Ильза, вспоминая страшные зимние ночёвки под открытым небом.

– Да както в голову не приходило! – оправдывался Хельги, главный инициатор строительства. И те, кто хорошо его знал, понимали: просто раньше с ними не было Агнессы…

… Постепенно разговоры смолкли. Заговорщицки понизив голос, Балдур Эрринорский рассказывал, что знал, о делах Староземья. А знал он не так уж много…

Белые рясы пришли в западные земли в начале лета. Сперва их было немного, и внимания на них никто не обращал. Даже бросающиеся в глаза одеяния особого впечатления не произвели: похожие, только с капюшонами, носили горные эльфы.

Белые рясы шли от города к городу, от границы к границе, всё дальше и дальше на восток. Они говорили об Истинных Богах. Они так и называли себя – братство Истинных Богов. Они учили: демона нельзя считать богом только потому, что ему поклоняется ктото из смертных. Это ложный бог, и лживы дела его. И горе смертным, что поклоняются ему, ибо ведёт он их к гибели. Увы – такое множество ложных богов пришло в Мир, что смертные позабыли богов Истинных, боговсоздателей и радетелей – отсюда все несчастья и горести. Но даже позабытые, Боги не перестают быть Богами. Смертные должны вспомнить своих творцов, преклониться пред оными, вымолить прощение – и тогда снизойдёт на землю подлинная благодать, и бедам наступит конец, и начнётся новая жизнь, без войн, болезней и печалей…

– О! Это мы уже слышали! – фыркнула Меридит. – Только в последний раз для этого требовались не боги, а Грааль. Поистине, в мире не осталось ничего оригинального!.. Кстати, ты не сказал, что это за боги.

– Их имена – Умран и Эрда, – откликнулся Балдур. – Брат и сестра, но в то же время супруги.

– Ого! Инцест! – противно хихикнула Энка. – Только кровосмесителям мы и не поклонялись!

Взгляд Меридит сделался задумчивым.

– Умран… Эрда… Чтото знакомое! Где я могла слышать эти имена?…

– Сейчас! – пришёл на помощь брат по оружию. – Ильза, слезь с моего мешка, мне надо достать дневник. – Несколько минут он листал страницы, а потом торжествующе объявил. – Точно! Всё сходится! Это те самые боги, которым в своё время был принесён в жертву Отшельник!

Друзья переглянулись.

– Ох, неспроста это! – принялась каркать сильфида. – Ох, неспроста! И не к добру, чует моё сердце!

– Вы о чём? – не понял колдун.

– Потом расскажу. Сперва ты.

И Балдур продолжил своё повествование.

…Число Братьев стремительно росло. Всё новые и новые смертные, люди и нелюди, надевали на себя белые рясы, бросали дома и семьи свои и шли проповедовать Истинную веру. Пустели деревни, поля стояли несжатые, луга нескошенные… Истинные боги воздадут преданным чадам своим по заслугам, и семьи их не останутся голодными – говорили Братья…

Сено в землях Эрринора кончилось к началу декабря – пришлось закупать на юге, в Оттоне, за траву платить золотом. Солому Братья отобрали ещё раньше, на костры. Жгли нищих и калечных – они противны Богам. Жгли ростовщиков – они вершат неправедные дела. Жгли лекарей, знахарей и целителей – они мешают воле Богов. Жгли ремесленниковумельцев, тех, что создают хитроумные механизмы – они творят неугодное богам… Теперь вот и до колдунов добрались…

– А почему они хворост не используют? Зачем солому зря переводить? Что за бесхозяйственность? – перебил Орвуд.

– Тебе не говорили, что твоя бережливость порой граничит с жутким цинизмом? – укорила Энка.