Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия

Но Меридит сдаваться без боя не собиралась. Сестры спорили, орали и шипели. В какието моменты казалось – того и гляди схватятся на мечах или вцепятся друг дружке в космы. Невольные зрители наблюдали за семейной сценой с опаской.

– Ладно, – решила наконец старшая, – хватит орать, неловко. Всех посетителей распугали! Давай ее саму спросим, с кем хочет идти. Как решит, так оно и будет. И тогда уж не спорить!

– Давай спросим! – запальчиво согласилась Меридит. На самом деле спорила она только из принципа. С самого начала понимала: девчонку сестрица спихнет им в любом случае – не отделаешься. Но новое ее решение давало некоторый шанс…

Увы. Зря надеялась. Услышав вопрос, Урсула, не раздумывая, ткнула пальцем в ее сторону.

– С ней пойду!

Бедная диса взвыла. И пообещала мрачно:

– Я стану тебя драть каждый день. Так и знай!

– Ага! – Девчонка расплылась в улыбке, будто не побои ей сулили, а пряники с глазурью.

Тогда девица в отчаянии напустилась на друзей:

– А вы чего молчите, как орки?! Скажите ей! Не можем мы с собой ребенка таскать! Рагнар! Ты же вроде наш наниматель! Вмешайся, наконец!

Но рыцарь безмолвствовал, Вмешалась Энка.

– Почему, собственно, не можем? – сказала она небрежно. – Бандароха Августуса таскали? А эта чем хуже? Не маленькая уже, мечом владеет. Возьмем до кучи.

– А! Делайте что хотите! – Меридит обиженно отвернулась и вгрызлась в кусок окорока с такой яростью, будто желала выместить на нем всю свою злость.

– Вот и договорились, вот и славно! – просияла Ингрид и заторопилась прочь. – Ну, прощайте, братцысестрицы, боги дадут – увидимся! – И скрылась в потоках дождя.

– Змея, а не сестра! Сепса [12]ядовитая! – прошипела Меридит вослед.

Вот так их и стало одиннадцать.

Позже, когда к новой спутнице немного попривыкли, Хельги спросил у малолетней кузины по оружию, почему та предпочла Меридит, которую прежде в глаза не видела, знакомой с детства Ингрид.

– Мамка моя ее всегда ругает: ненормальная, богам нагрубила, в Вальхаллу не пошла, род опозорила, и брат у нее демонубийца, и науками дисам заниматься не положено, и вообще… Вот я и подумала: раз мамка ее не любит, значит, мне точно понравится! – ответил ребенок простодушно.

Положа руку на сердце, даже Меридит не могла бы сказать, что появление Урсулы прибавило им хлопот. Скорее, наоборот. Воспользовавшись моментом, когда Годрик с Спуном ненадолго отлучились, Меридит поручила девчонке, чтобы без дела не шаталась, присматривать за ними, в бою оберегать, всему, чего не знают, обучать. До боя дело пока не доходило, а к остальному Урсула, как и все девчонки ее возраста, причем уже знающие толк в походной жизни, отнеслась со всей дисьей ответственностью. Уточнила только:

– Битьто мне их можно? – Неловко ей было без разрешения, всетаки взрослые дядьки…

– Нет! – был категорический ответ.

Урсула удивилась:

– Как же учить, без битьято?!

– Словами учи. А не выучишь – сама бита будешь, – пригрозила старшая кузина.

Аолен был в ужасе, девчонка только фыркнула. Впервой, что ли? До смерти, подика, не забьют, пожалеют, ну и ладно. И вообще, она уже успела понять: новая родня бьет редко, больше грозится. За три дня ни одной оплеухи! Не то что дома!

За время, проведенное в Эттелии, друзья не раз вспомнили добрым словом председателя сельской управы из Гавеции. Пришлось им побегать, прежде чем дело сдвинулось с мертвой точки, ох, пришлось! С утра и до позднего вечера, разбившись по двоетрое, рыскали они по городу, обходили квартал за кварталом, опрашивали народ.

Принимали их поразному. Гдето грозили спустить собак или доложить властям о подозрительных личностях, что шляются по улицам и беспокоят почтенных горожан. Гдето вступали в разговор охотно, даже зазывали в дом на угощение. Но день шел за днем, а результатов не было. Колдуна либо никто не встречал, либо не запомнил. Оно и немудрено. Это в маленьком, глухом селении любой чужак сразу привлекает к себе всеобщее внимание. Но в шумном портовом городе жители привычны к мельканию незнакомых лиц, никому до них дела нет. Пришлиушли – разве всех упомнишь?

Сыщиков уже начинало охватывать отчаяние, когда – заметьте! – не ктонибудь образованный и культурный, а Рагнар, живость ума которого (точнее, отсутствие оной) была привычным поводом для насмешек, вдруг сообразил, какое упущение они совершили. Опрашивали всех, кого угодно, только не хозяйку трактира, в котором задержались на постой! А ведь начинатьто надо было именно с нее! Конечно, трактиров в огромной Эттелии насчитывалось не менее десятка, но этот, «У тетушки Лин», располагался особенно удачно – мимо не пройдешь. Иноземные странники были тут частыми гостями. Плюс феноменальная память хозяйки на лица. Женщина утверждала – и доказала на деле! – что помнит всех скольнибудь примечательных посетителей за последние годы. Значит, должна была запомнить и зловещего колдуна с сонной спутницей, если только они у нее побывали.

А они побывалитаки! Рагнар не ошибся в своих умозаключениях. Едва дослушав вопрос, хозяйка закивала:

– Как же не помнить, помню! Были такие: человек в сером и дева при нем сонная, будто зелья опилась. А только васто, почтенные, которая пара интересует? Первая, вторая или, может быть, третья, последняя?

– Так их что… их несколько было?! – От волнения голос рыцаря дрогнул.

– Ясно, несколько. Первые в конце мая заглянули, вторые – неделю спустя. А третьи – вовсе недавно. Девицы каждый раз приходили разные, но по всему видать, благородного происхождения. А мужики – те все на лицо схожие, будто братья родные, но что не один и тот же – это точно. И такой у них вид был жуткий – смотреть тошно. Колдуны, одним словом. Я и то подумала – уж не некроманты ли недобитые из каких щелей повылезли, а может, чернокнижники? Злом от них веяло, вот что я вам скажу! – Тут женщина осенила себя простеньким охранным символом.

– Взгляните, любезная, не было ли среди дев вот этой? – Рагнар предъявил свидетельнице портрет невесты.

– Верно, – подтвердила та. – Она приходила, в первой паре. Хороша дева – и статью и ростом удалась. Третьято, помню, совсем другая была, бедняжка! Худенькая, как фея. Кажется, дунь – улетит.

– Эта? – Годрик протянул на дрожащей ладони свой шейный медальон.

– Она, последняя была, – прозвучал краткий ответ.

Юноша сдавленно всхлипнул.