Юлия Федотова - Наемники Судьбы.Пенталогия

«Временное нездоровье» не помешало девушке выглядеть веселой и беззаботной.

– Что я вам сейчас расскажу! Какую я только что забавную штуку видела! В сортире… в смысле в уборной, – поправилась она, заметив присутствие кальдорианцев. – Ой! Меридит, что это с тобой?! На тебе лица нет!

– Ничего… – Диса поспешила взять себя в руки. Ведь она не одна любит Хельги. Для Ильзы разлука с ним станет не меньшим ударом. Значит, надо ее хотя бы подготовить, нельзя же вот так прямо, в лоб… – Я в порядке. Что там у тебя в сор… в уборной? Рассказывай.

– О! – опять повеселела девушка. – Пошла это я, чтобы… гм… неважно. Короче, захожу, а там!.. Пляшет, представляете! И поет еще! Ну до чего смешно! Раскурлыкался, как тетерев на току, меня даже не заметил!

– Да кто поетто?! – сердито прервала ее сумбурный рассказ Энка. – И когда ты у нас научишься…

Ильза очередную нотацию выслушивать не стала:

– Да гоблин же! Домовый гоблин, маленький такой, страшненький…

– Гоблин?!! – Меридит подскочила к ней, тряхнула за плечи, заорала прямо в ухо: – Что он пел?!! Говори!!!

– Ой! Что ты как бешеная?!! – Ильза не на шутку перепугалась. – Песенку пел… Глупая такая песенка… Щас…

Как хорошо, никто не знает,

Как меня зовут!

Как хорошо, никто не знает,

Что зовусь я Пымбырхут!

– Пым…?!

– Пымбырхут. Смешное слово, я сразу запомнила!

– Нет, ты точно запомнила? Не путаешь? Ты уверена?! – придирчиво допрашивала диса.

– Точно! Уверена! А ты сегодня как псих ненормальный! – Бедная девушка уже чуть не плакала.

– Нормальная я! Нормальная! – не стесняясь посторонних, ликовала Меридит. – Ильза!!! Ты моя радость!.. Ты мое счастье, дай я тебя поцелую! Ты меня просто к жизни вернула! Пымбырхут!!! Имя какое дурацкое! Хельги, запоминай лучше, смотри не попутай!

– Да уж постараюсь, – проворчал тот. Он так и не проникся серьезностью своего положения. Потому что магию в свое время учил коекак, и тетки его никуда не пропадали, ни родные, ни подменные, если не считать вторую сестру ярла Гальфдана, которую по зиме сожрал голодный тролль, но та давняя история никакого отношения к колдовству не имела.

– Явился?! – сказал гоблин вместо приветствия. – Ну говори тогда, как меня зовут?.. Да не тяни, что за дурная манера?

– Наверное… наверное, тебя зовут… ну, хотя бы почтенный Тупхудор! – Хельги поступал, как учила Энка: сразу дать правильный ответ нельзя, надо сделать вид, будто и вправду гадаешь. Она читала об этом в одном из своих «куртуазных» романов. Но если прежде над таким источником информации друзья только посмеялись бы, то теперь безоговорочно восприняли его как руководство к действию.

Гадкий гоблин, услышав неверный ответ, попоросячьи хрюкнул от удовольствия, потер сухие серые ладошки:

– А вот и нет! Вот и нет! Иначе меня зовут! Первая ошибка!

– Тогда… тогда, может быть, Тагчеффахгхор?

– Ты что, совсем дурак?! Это же орочье имя! – обиделся домовик. – Придет же в голову! Тьфутьфу, чур меня, чур!.. Последняя попытка у тебя осталась! Давай, говори уже, нечего время тратить. Перед смертью не надышишься! – Интересно, было это сказано в переносном смысле или в прямом?

Хельги недобро усмехнулся. Маленькая дрянь нравилась ему все меньше.

– Ну не знаю, что и сказать! Разве что Пымбырхут! Больше ничего в голову не идет!

Наверное, во всем мире, и уж точно – во всем Староземье не сыскать народа более униженного и забитого, чем домовые гоблины. Всякий, маломальски владеющий магией или способный за нее заплатить, считает обязательным заполучить себе такого слугу: смирного, исполнительного, безропотного и не требующего оплаты. Их держат в черном теле, им поручают самую скучную и грязную работу, но им же и доверяют практически безгранично: секретные бумаги, тайники со сбережениями, жизни собственных малолетних детей… И никто не задумывается о том, сколько злобы может таиться в сердцах маленьких обитателей серых теней, и что будет, если злоба эта однажды вырвется наружу…

Надо было видеть, как перекосилось яростью морщинистое личико безобидного с виду созданьица, какая лютая ненависть полыхнула в подслеповатых глазках…

– Ты знал!!! – взвыл он, в отчаянии заламывая костлявые ручки. – Ты меня обманул! Ты не мог догадаться!!! – Гоблин орал так, что брызги слюны летели изо рта.

Хельги рассмеялся ему в лицо:

– О! Неужели я назвал подлинное имя?! Угадал, надо же! Удачато какая! Кто бы мог подумать?! Что ж, уговор дороже денег. Давай книгу.

– Подавись!!! – взвизгнул Пымбырхут и щелкнул пальцами.

Книга – толстый тяжелый том в кожаном переплете с медными уголками и замочком – сорвалась со стеллажа и полетела прямо в Хельги с такой скоростью, что, если бы не реакция воина, если бы не успел уклониться, – угодила бы точно в голову и, пожалуй, убила бы на месте.

– Премного благодарен! – раскланялся демонубийца, поднимая с пола распластанный фолиант.

Слова пропали даром. Гоблин успел раствориться в тенях.

– Как говорится, отделались легким испугом, – прокомментировала Меридит, перелистывая пожелтевшие страницы, испещренные затейливой сехальской вязью. «Путевые записки странника Шонихая аб Дахана из Хеммы» называлась книга.

– Угу! Легким! – скептически фыркнула Энка. – Ты бы на себя со стороны посмотрела. Такой вид был, будто тебя дракон жрет заживо, начиная с ног!

Меридит ей отвечать не стала, только плечами передернула. Подумаешь, дракон! Есть в жизни вещи и пострашнее!.. Когда смертные хотят поблагодарить богов, они идут в храм с жертвами и дарами… Интересно, есть ли какойнибудь специальный, надежный способ, чтобы донести свою благодарность до Сил Судьбы? Ведь не направь они в тот злополучный час Ильзу в… уборную – страшно подумать, чем бы кончилось дело. И для Наемников, и для мира в целом…

…Четыре с лишним сотни лет тому назад, в далекой Хемме жил человек по имени Шонихай аб Дахан, сын могущественного визиря Дахана аб Саллеха. Был он богат, по староземским меркам, несметно, а по сехальским, имперским, – достаточно для того, чтобы позволить себе не утруждаться работой и жить в собственное удовольствие.

Молодой Шонихай мог бы проводить дни свои в неге и наслаждениях, есть на золоте, пить вино как воду, спать на драгоценных шелках – каждую ночь с новой женщиной, и никогда не знать лишений и тревог. Но он вместо этого стал на стезю странствий.