Галина Гончарова - Домашняя работа.

Чего уж, единственные корабли, которые превосходили его — это были корабли вирман. Но те — язычники, им сама Мальдоная помогает, это же ясно.

И кто бы понимал, что у вирман от корабля зависит вся жизнь. И их — и их семьи. Останется без кормильца — и что дальше? Поэтому к кораблю относились как к ребенку.

Да что там! Ребенка можно было сделать еще раз. И даже не один раз. А вот корабль…

Тот же Лейф знал каждую доску в своем корабле. На ощупь. Сам выбирал. Сам выглаживал…

И корабли платили вирманам любовью за их заботу.

Неодушевлённая деревяшка?

За такие слова на Вирме язык бы вырвали!

— Достопочтенный Брокленд?

Август с удивлением посмотрел на эввира, который воздвигся на пороге его кабинета.

— Да… Чем обязан?

С эввирами он дела вел. Тут главное — не хлопать ушами. А так — партнеры они надежные. И плевать, что безбожники. Золото — оно у всех звенит хорошо. Главное об этом пастеру не говорить.

— Я прибыл с посланием от ее сиятельства Лилиан Иртон.

— Что?!

Сказать, что Август удивился, это еще мягко. Он впал в шок.

У его скромной, богобоязненной дочери дела с эввирами?!

Солнце кошку родило! Не иначе!

Эввир чуть улыбнулся.

— Достопочтенный Август, мое имя Торес Герейн. Я племянник ювелирных дел мастера…

— Хальке…

— Хельке Лейтца. Дядя будет польщен, что вы его помните.

— Ваш дядя славится, как искусный ювелир. Где он сейчас?

— В Альтвере…

— Захолустье…

— Вы же знаете, скромному мастеру лучше быть подальше от сильных мира сего…

Август тоже улыбнулся. Ну да. Особенно если ты ювелир не из последних. Эввир. И не имеешь никакого желания отдавать свои творения за бесценок или за долговые расписки. Или и то и другое. А это и ждало бы Хельке в столице.

Но ювелир был умен. Он быстро сделал себе имя — и уехал, не дожидаясь неприятностей. Как оказалось — в глушь. Его изделия продавались за большие деньги. Но сам эввир в столице не появлялся.

Но…

— и что же за дела у вашего дяди с моей дочерью?

— господин барон, ваша дочь приезжала на ярмарку в Альтвер. И познакомилась с моим дядюшкой. Он был искренне восхищен незаурядным умом и талантами ее сиятельства. И они стали компаньонами.

— С Лилиан?!

— С ее сиятельством графиней Иртон.

Август молча хлопал глазами. А что тут скажешь?

Он сговорил дочку за графа Иртона сразу же после смерти его второй жены. Потом у графа умер отец, они выждали положенный срок траура — и брак был заключен. Август знал, что неплохо пристроил свою дочку. Но…

Да, Лилю он любил. Обожал. Готов был для чадушка звезду с неба достать. И искренне списывал ее истерики и вопли на извечное ' ребенок растет без матери… ей не хватает любви и внимания '.

Да и видел он дочурку не так часто, будучи занят по уши делами верфи и торговлей.

Но!

В мыслях у дочери были дом, семья, Альдонай.

Всё.

Какие там таланты? Божественная вышивка, что ли?

Или молитвы? Ага, да Лилиан и разговаривать с эввиром не стала бы! Ибо — безбожник!

И…. какую ярмарку? Она же беременна!

— И дочка предприняла путешествие в таком деликатном положении? Странно…

— Как мы поняли… да простит меня достопочтенный барон…

Барон нетерпеливым жестом показал, что прощает, ибо почта ходит медленно, и он рад услышать вести о дочери из любых уст. И не считает это неуместным любопытством или сплетнями… ты будешь рассказывать, гад такой?!

Гад поклонился.

— Как я понял, ее сиятельство потеряла ребенка, и это сильно повлияло на нее.

Гость замолчал, видя что Август осознает новость.

Потеряла ребенка?

Бедная доченька. Она так радовалась, когда наконец ее молитвы были услышаны…

— Она здорова?

— госпожа графиня была в добром здравии на ярмарке. Хотя признавалась дяде, что многое передумала после этой потери. И если бы она не была так равнодушна к нуждам людей, живущих на ее земле, может, Альдонай и не покарал бы ее так сурово…

Август чуть расслабился. Это уже больше походило на его доченьку. Торес, кстати, не врал. Будучи в Альтвере Лиля обосновывала свою деловую активность именно этом. Вот, Альдонай покарал, теперь буду крутиться как белка в мясорубке, чтобы он простил и опять благословил…

Не дословно, конечно, но смысл был именно такой.

— Бедная моя девочка. И в чем же заключались ее дела с вашим уважаемым дядей?

Гость верно понял, что пора переходить к делу — и протянул Августу небольшой сверток.

— Здесь то, что они придумали. Прошу вас посмотреть…

Август поднял брови и развернул тонкую кожу, запечатанную личной печатью графини Иртон. Лебедя этого он хорошо знал. Что же, видимо, его дочка отправила ему подарок из Альтвера…

— Она не просила передать письмо?

— только на словах. Что будет молиться за ваше благополучие.

Побоялась доверять пергаменту? Странно…

В свертке оказались две шкатулки. Одна побольше. Вторая — поменьше.

— и что здесь?

Август начал с той, которая поменьше. И кивнул.

На алом бархате лежали серьги. Небольшие сапфиры в окружении бриллиантов. Очень красивые, тонкие, изящные, великолепной чистоты и огранки, как и все, что выходило из рук Хельке, вот и клеймо…

Клейм было два. Одно из них было знакомо. Второе — обычный крест.

А самым интересным в серьгах была их застежка.

Август попробовал ее пальцем. Застегнул, расстегнул — и так несколько раз.

— Чтобы не потерялась на балах?

— Да, господин барон. И не только на балах.

Идею Август оценил. Да еще как.

За такими серьгами в очередь выстроятся.

— Надеюсь, у вас есть запас товара?

— Несколько образцов. И всегда можно написать дяде. Идею этой застежки подсказала госпожа графиня.

Август почесал затылок.

— А еще?

Гость указал на вторую шкатулку.

— Вот.

'Вот' — оказалось серебряным стержнем со странной насадкой на конце и серебряным приспособлением странной формы.

— что это?

Гостю пришлось демонстрировать чернильницу — непроливайку, налив туда воды и прокатив по столу.

Август оценил. Уж сколько раз — то свитками заденешь, то одеждой, то еще что…

— А второе?

Перо привело его еще в больший восторг. Писать им было определенно удобнее, чем гусиным. Плюс еще работа.

— Это тоже идеи госпожи графини Иртон.

— а исполнение твоего дяди…

— Да, господин барон.

— Просто произведение искусства…

— дядя сказал, что такие можно выпускать нескольких видов. Для господ дворян — золотые и серебряные, с гравировкой, с камнями… и попроще, из меди или бронзы для всех остальных.

Август кивнул.

— Я вскоре собирался ко двору. Сумеет ли Хельке Лейтц сделать нечто, достойное короля?

— Он обещал. И скоро должен прибыть груз перьев…

— Перьев?