Кэйтлин Свит - Узор из шрамов

«Уехал, уехал», стучало в моей голове, пока я бежала к лестнице башни. Я должна была убедиться, что кареты скрылись из виду, прежде чем отправиться на поиски Бардрема. «Тебе не надо его искать, — шептал голос в моей голове. — Просто беги, сейчас же». «А что потом? — спрашивал другой, более громкий голос рассудка. — Что сделает Телдару, когда узнает, что я сбежала? Кого он будет преследовать? Нет, я не могу подвергать Бардрема опасности…»

Как только кареты выехали в город, я потеряла их из виду. Я перегнулась через край башни и вытянула шею. Казалось, прошла вечность, прежде чем я увидела их вновь, одну за другой, за въездными воротами, на длинной и прямой восточной дороге. Прежде, чем они исчезли, прошла еще вечность. Солнце стояло за моей спиной, и чистый, яркий свет делал крошечных лошадей и кареты слишком отчетливыми и не вполне реальными. Я ждала, пока они не превратятся в искры, отражения света от упряжи и осей колес. «Уехал, уехал», подумала я, подобрала юбки и побежала.

Я едва заметила стражников у лестницы. Один из них посоветовал мне глядеть под ноги. Я выскочила во двор и помчалась бы дальше, если бы кто-то не ухватил меня, остановив на бегу. Я развернулась, открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но вместо этого воскликнула: «Бардрем!» и схватила его за руку. Мы стояли, вцепившись друг в друга, как два танцора, которые забыли свои шаги.

— Я тебя видел, — наконец, сказал он, пока я безуспешно пыталась вспомнить все, о чем думала еще секунду назад. — Видел, как ты поднималась, и наблюдал за тобой на стене. Ты могла оттуда свалиться. Я бы не успел тебя поймать.

Я наполовину всхлипнула, наполовину засмеялась.

— Ты видел кареты? — спросила я, и он кивнул. — Видел, кто в них был?

— Нет, — ответил он. — Я их знаю?

— Нет, — сказала я и подумала: «Конечно, он не видел Телдару; если бы видел, был бы расстроен, зол и потрясен». — Это мои друзья. Они уехали. — Я глубоко вздохнула. — Бардрем. Я тоже должна ехать. А ты — со мной.

— Что? — Он отпустил мою руку, хотя я продолжала держать его. — Почему?

— Потому, — быстро сказала я, как нетерпеливая мать, не желающая ничего объяснять своему ребенку. — Потому что я должна.

На этот раз он не злился, только удивлялся.

— Завтра моя очередь выступать, и я искал тебя. Подумал, может, ты захочешь придти и послушать… Думаю, я пойду с тобой, как только вернусь.

— Нет, — я вцепилась в него, и он дернулся. — Я уезжаю сейчас.

Он отвел мою руку.

— Ты не можешь, Нола. Серьезно, не…

— Да, — я чувствовала, что сейчас расплачусь. Когда еще я столько плакала? — Это самое важное, что я должна сделать. Пожалуйста, Бардрем, оставайся здесь. Жди меня. Я вернусь, как только смогу.

Я едва дышала. Я смотрела в его лицо, которое ничего не выдавало, даже когда он произнес:

— Не понимаю. Не понимаю ничего с тех пор, как ты меня нашла. — Долгая пауза. Я пыталась не ухватиться за него снова. — Откуда мне знать, — наконец, сказал он, — что ты вновь не исчезнешь?

Я с шумом выдохнула.

— Не исчезну. Я вернусь, обещаю.

— Я ничего не обещаю, — ответил он. — Я подожду, если ты этого хочешь, но…

Я уже мчалась прочь, махая ему через плечо.

Мне надо было вычистить всю комнату. Если я что-то оставлю — волос, ноготь, — Телдару использует его для прорицания, как делал это во время охоты на Ченн. В комнате Грасни я нашла еще один мешок и утащила к себе. Побросала в него платья, юбки, белье — хотя он не мог использовать одежду, на ней оставались волосы, застрявшие в лентах и кружевах. К счастью, одежды было мало, и скоро я перешла к расческам, заколкам, ожерельям, браслетам и серьгам. (Украшения я взяла только потому, что они мне нравились). Их было не слишком много — к счастью, не как у Селеры с ее пятью сумками, — и в конце концов я добралась до игрушечных лошадей. Они были слишком большими, чтобы брать с собой. Я внимательно осмотрела их и ничего не нашла, кроме потрепанной ткани и глаз из бусин. Долгий миг я просто держала их в руках, а потом вернула на полку. Надо было снять простыни; может, я смогу убедить Деллену, что там клопы, и она их сожжет? Надо подмести и вымыть пол… слишком много, слишком долго. Я собиралась взять метлу, и в этот момент в дверь постучали.

Я замерла. Ничего не ответила.

Раздался еще один стук, пауза, и, наконец, голос:

— Госпожа?

Я сделала три шага и открыла дверь.

— Вот ты где, — сказал король Халдрин. — Слава Узору. Идем со мной, Нола. Ты мне нужна.

— Что произошло? — спросила я. Кровь приливала к щекам и шумела в ушах.

— Я сделал перерыв в состязаниях. Земии надо отдохнуть — возможно, для нее это действительно чересчур, хотя я никогда не скажу Деррису, что он прав. А теперь мне надо сделать кое-что важное, и полагаю, ты единственная, кто может мне в этом помочь.

— Но что?..

— Идем со мной.

— Мой король, я не могу, я…

— Прошу.

Он улыбался. Вокруг пруда собрались ученики, наблюдая за нами, перешептываясь и широко раскрыв глаза. Король Халдрин иногда приходил сюда вместе с Телдару, но никогда один.

Его улыбка была победной. Я не могла отказать королю, особенно в присутствии других людей. А если стоять здесь слишком долго, он может заглянуть в комнату и увидеть сумку на кровати и кучу простынь на полу.

— Хорошо.

Он отвел меня в комнаты, где прежде я никогда не бывала — в его покои, яркие от гобеленов и вечернего солнца. Я смотрела, но не видела. Я глядела только в окно, выходящее во двор, на верхушку башни с воротами, не зная, ждет ли меня Бардрем.

— Я пытаюсь выбрать для нее подарок, но не могу решить. Взгляни, Нола, и помоги мне.

Парчовое кресло и маленький круглый стол были уставлены вещами. На кресле висел плащ; пара туфель, кучка ожерелий, книга, маленькая статуэтка на столе. Я подошла ближе и прикоснулась к вещам: «Просто выбери, быстро». Он стоял, не двигаясь, наблюдая за моим лицом, и я не могла торопиться. Рассматривая каждую вещь, я задумалась — подарок для новой королевы, и он хочет моего совета.

Я выбрала статуэтку. Это была девушка с длинными прямыми волосами; ее изящные каменные ладони складывались чашей у груди.

— Она очень древняя, — сказал Халдрин, забирая у меня фигурку. — Думаю, моей прабабушки. Мне говорили, что это она и есть. У нее в руках что-то было, но давно потерялось. Почему ты ее выбрала?

— Потому что это сарсенайский камень, — ответила я и ощутила краткое теплое прикосновение правды. — И она красивая. И девушка, и Земия.

— Это так. — Он говорил серьезно и тихо. Он предложил мне поесть с ним за большим столом у окна. Я отказалась. Он настаивал. Земия отдыхала, а у него были важные дела, которые он хотел отложить. Солнце клонилось к закату. Долго ли это продлится? Я пыталась не смотреть в окно, но небеса будто притягивали мой взгляд. Я ела, не чувствуя вкуса, и пила вино так быстро, что мои щеки зарделись, как в тот момент, когда я увидела его у своей двери. Он говорил, я отвечала. Свет за окном стал бронзового оттенка.