Николай Чугунов - Per aspera ad astra II B

— Ага, — Гарин неожиданно весело хмыкнул. — Ты на медведей охотился?

— Не имею такой склонности. Охота излишне горячит кровь, а это вредно. Как вы, несомненно знаете…

— Да, — гном вздохнул. В суматохе он совсем забыл, что его дворецкий успел пройти полный курс обучения управлению снами, и «спокойствие» для него было добродетелью номер один. — Медведь, чтоб ты знал, не дурак, и прямо на засаду не лезет. Но если ему подсунуть достаточно аппетитную приманку — например, подтухшую корову, он не выдерживает. А дальше — дело техники, — Гарин снова вздохнул. — У меня сейчас большое подозрение, что нас пытаются выманить.

— Но если мы не поддадимся, они попробуют еще раз.

— Да, — гном принялся ожесточенно чесать бороду. — А перехватить его мы не сможем…

— Может, вашего друга попросить? Он все-таки в доспехах и…

— Неживой, хочешь сказать? А это мысль, — Гарин оставил бороду в покое и наконец отпустил дворецкого. — Зови его, быстро — а я их пока отвлеку.

Стрелки засели на высокой крыше дома напротив. Хоть улочка, на которой стоял дом Гарина, считалась «проспектом», ее ширины как раз хватало, чтобы помои, выплеснутые с третьего этажа, упали на мостовую, а не растеклись по стене напротив.

Впрочем, гном не собирался сдаваться так просто — соорудив из дверцы шкафа импровизированный щит, он попытался проскользнуть к булыжнику на столе. Именно, что попытался — Гарин не сомневался, что вполне мог исполнить этот фокус, не получив ни царапины, но он отчаянно хотел задержать убийц до прибытия дроида.

— Что такое? — штурман, похоже, больше решил не пользоваться ногами. — Что за разгром?

Гном аккуратно прислонил к стене резную дубовую створку, истыканную добрым десятком арбалетных болтов, и осторожно протер лицо мокрым полотенцем.

— Меня хотят убить. Похоже, мы кому-то здорово насолили.

— А с лицом что?

— Я же говорю — меня хотят убить, — Гарин невесело ухмыльнулся. — Сперва вот отравить пытались, теперь — пристрелить. Кстати, на столе в соседней комнате лежит булыжник с запиской. Будь другом, принеси, а?

— Как скажешь, — дроид совершенно по-человечески пожал плечами и вышел за дверь.

Секундой позже оттуда донесся характерный звон — гном знал, именно с таким звуком абралетный болт врезается в качественные доспехи. В голове еще успела пронестись беспокойная мысль: «А что, если защита не выдержит? Где я запчасти-то возьму?», но мигом позже Гарину стало не до этого. Как, впрочем, и половине жителей Торгового Края, имевших несчастье жить неподалеку от дома гнома.

Гарин рассчитал все правильно — странная магическая защита крайне нервно среагировала на атаку. Первая стрела, которая все-таки достигла шлема штурмана, испарилась без следа, прочие же оставили едва заметные тени на обуглившемся дереве и оплавившихся кирпичах. От самих нападавших остались только фрагменты костей, перемешанных с металлическими деталями одежды, которые защитное заклинание вплавило в камень дома напротив.

Как ни странно, остальные жители ограничились лишь временной потерей зрения и — что для них было куда хуже — месячной неспособностью лгать. Домам повезло меньше — на тех трех, которые оказались ближе всего к эпицентру, черепичная крыша сплавилась в единый монолит, а уютные садики обратились в пепел. Остальные отделались обгоревшими ставнями и облупившейся краской.

— Что это было? — Гарин, проморгавшись, отвел от глаз тускло светящиеся руки дроида и тут же захотел снова их закрыть. Внешняя стена комнаты попросту отсутствовала, на месте накрытого стола догорали головешки, а стенка за штурманом блестела, как стеклянная.

— Извини, — дроид искусно имитировал вздох сожаления. — Я не рассчитал силу защиты. Но ты остался невредим! Ну, почти…

— Почти — это как? — Гарин оглянулся и вздрогнул — на оплавленной стене точно за ним прорисовался четкий силуэт — гном, зажимающий глаза руками. Теперь он понял, что именно ему показалось странным, помимо пролома на две трети потолка. Стенки, которая отделяла трапезную от спальни, тоже не было — судя по серому пеплу на полу, она сгорела, даже не успев оплавиться.

— Ты ослеп. Но я все исправил!

Гарин оглянулся в поисках чего-нибудь, куда можно сесть, и в итоге уселся прямо на усыпанный угольками пол. Он уже устал удивляться.

— Скажи лучше, чего ты не можешь. Только, умоляю, не надо проверять это на практике!!!

По ощущениям Уланова, солнце должно было давным-давно сесть, но оно, зависнув над самым горизонтом, принялось вновь карабкаться к зениту.

— Тут что, ночи нет? — из костра в серое небо взмыла очередная стайка искр. — Рикард?

Десантник скосил глаза и едва слышно выругался — лицо капитана, несмотря на костер рядом, уже совершенно заиндевело. Глаза Рикарда были закрыты, и разведчик порадовался, что ему не надо закрывать глаза у мертвого. Он искренне ненавидел этот момент — Уланову всегда казалось, что мертвые винят его в том, что десантник позволил им умереть.

— Гро!

Тролль не ответил.

— Гро, мне нужна твоя помощь, — десантник резко обернулся, почувствовав чей-то пристальный взгляд, но на поляне, кроме него, никого не было. — Гро, ты где?

Лес отозвался напряженным молчанием, а ощущение опасности усилилось невероятно.

— Кто здесь? — рука Уланова машинально сжала рукоять палаша, хотя сам десантник отлично понимал — на честный ответ надеяться глупо. Впрочем, на этот раз вышло иначе.

— Ты огорчен, человек, — из кустов напротив выскользнула туманная фигура, словно сотканная из мириадов снежинок. — Но почему? Смерть — естественный конец всего живого…

— Ты кто? — Уланов, перехватив палаш поудобнее, отошел в сторону от трупа — так, чтобы догорающий костер оказался между ним и странным незнакомцем.

— Я тут живу, — тело чудища уплотнилось, теперь оно выглядело вполне материальным, хоть и полупрозрачным. Приглядевшись, десантник заметил, что по лицу незваного гостя текут едва заметные капли — словно он вспотел или… таял. Последний вариант показался разведчику более вероятным — стоило пришельцу провести рукой над костром, как его пальцы укоротились на треть, а угли злобно зашипели, окутавшись паром. — Поэтому это, скорее, мое право — задавать вопросы и требовать ответа. Кто ты?

— Я первый спросил, — буркнул десантник. Он понимал, насколько по-детски это звучит, но сил на что-нибудь более дипломатичное уже не хватало.

— Кто ты? — лицо ледяного человека исказила злобная гримаса, от которой во все стороны поползли мириады трещин. Теперь его лицо было видно намного лучше, и, разглядев его, Уланов по-настоящему испугался.

Действительно, принять это чудовище за что-то мирное мог разве что слепой. Теперь, когда его внешность проявилась в полной мере, только выдержка десантника смогла подавить нараставшую панику.