Николай Чугунов - Per aspera ad astra II B

— Как интересно, — Снейр еще раз осмотрел баночку. — А не ржавеет?

— Это специальный сплав. На удивление, очень дешевый. А сама банка — штамповка, еще одно новшество. До тех пор, пока нашего друга не… вывели из игры, он был просто кладезем инопланетных премудростей.

— А почему он вам помогал, кстати?

— Он хотел, чтобы пришельцы ушли. Сами понимаете, нам с Небосводной бодаться — чистое самоубийство, это Америт отлично показал. Мы решили — раз нашего оружия не хватает, мы должны сделать новое, получше.

— И как, сделали?

— Если бы не кое-кто, чьего имени я называть не буду — успели бы еще три года назад. Нашему общему другу нет равных в планировании. Хотя, если вдуматься, его создавали именно для такой работы.

— Как интересно, — зельевар сверкнул глазами, жадно впитывая новые сведения. Судя по всему, Благодетели не имели об этом никакого представления, иначе бы всполошили его куда раньше. — А чем еще он вам помог?

Таннер широко улыбнулся.

— Это не моя тайна. Точнее, не только моя.

На заброшенной грибной ферме царила тьма и тишина. Длинные чаны для земли, сложенные из рыжего кирпича, пустовали — за пять лет в них не выросло даже плесени. Впрочем, тут была своя жизнь, крайне враждебная к посторонним.

— Т-с-с! — Гарин пригнувшись, спрятался за ближайшим к вентиляционному люку чаном. — Мы не одни.

Приглядевшись, Дарин увидел добрый десяток незнакомых короткобородых гномов, сгрудившихся вокруг крошечного призрачно-зеленого костерка. Судя по приглушенной ругани, они были чем-то недовольны.

— Бездельники! — дверь в конце тоннеля распахнулась, пропуская внутрь высокого человека с фонарем. Язычок пламени бешено прыгал за стеклом, источая жуткое зловоние. — Вы чего тут сидите?

— А ты не командуй, не дома, — буркнул один из гномов, даже не поворачиваясь к вошедшему. — У нас перерыв.

— Да, обеденный, — собравшиеся дружно захихикали. — Да, еда где?

— Сперва голову.

— Да ты очумел! — на сей раз гном соизволил обернуться. — Их наверняка завалило. На крайняк, отрезало. Завтра, ну послезавтра они сдохнут.

— Идиоты! — похоже, описанный гномом способ казни категорически не подходил эмиссару наземников. — Мне нужна голова Дарина, сколько раз говорил! Как потом возбуждать народное негодование без головы?

— Тебе надо — ты и копай.

— Вам нужна еда — вы голову и доставайте, — холодно отозвался человек. — Как — меня не волнует. Можете копать, колдовать сверлить — все, что угодно, но пока не будет головы — не будет и еды.

— А ты не верил, что еда — недостаточно мощный стимулятор, — едва слышно хихикнул Гарин, дождавшись, пока гномы соизволят выйти. — Кормите народ, или они сдадут вас наземникам за корку хлеба.

— Но я же ничего не решаю, — разумеется, Дарин не ожидал от населения Керналла ни памятников, ни од, ни поклонения — но никак не думал, что змагары окажутся настолько неблагодарными. — Елки, и я еще ради них полез в логово ко льву…

— И правильно сделал, — Гарин отечески потрепал собеседника по плечу. — Я читал текст договора — все сделано исключительно грамотно. А что насчет решений и благодарности… Давай сперва выберемся отсюда и потолкуем с Одраном — а потом и будешь себя казнить.

Ветер заунывно выл в лабиринте бритвенно-острых скал жестокого Бенарке, не упуская ни единой возможности сбросить путешественников в какую-нибудь пропасть. Снег, такой мягкий и уютный у подножия, уже на высоте версты превратился в ледяную мерзость, которая, казалось, резала кожу и одежду не хуже ножей. Кроме того, он отлично маскировал особо коварные элементы пейзажа.

Снейр успел трижды пожалеть, что согласился лезть за штурманом на эту гору, вопреки его многочисленным уговорам. Впрочем, перспектива остаться в монастыре с излишне любопытным настоятелем устраивала его еще меньше.

— Эта местность не предназначена для живых.

— Я в курсе, елки!!! — заорал Снейр, пытаясь перекричать рев ветра и одновременно не свалиться с особо скользкого уступа. — Поздно уже возвращаться.

— Я молчу, вообще-то, — дроид, перегнувшись через край площадки, ухватил зельевара за шкирку, как котенка, и положил на снег рядом с собой.

— Эта местность не предназначена для живых, — снова повторил кто-то.

— Вот, еще раз. Ты слышал?

— Я даже вижу, — холод рук штурмана чувствовался даже сквозь теплую куртку, но Снейр решил не отвергать помощь — получив короткую передышку, он всерьез задумался: а сможет ли вообще пошевелиться, или замерзнет тут насмерть? — Вон, в конце ущелья.

Зрелище и впрямь заслуживало внимания. Устань зельевар чуточку меньше, он бы непременно заинтересовался странным сооружением, врезанным прямо в тело горы. Он бы обязательно обратил внимание на изукрашенные барельефами титанические ворота. Он бы наверняка вспомнил седые легенды, которыми так любили его пичкать наставники — особенно ту, в которой говорилось об Аралеке-птицеголовом и последнем из его подвигов. И вряд ли бы тогда зельевара обрадовала возможность укрыться от непогоды под крышей.

Ордан пребывал в крайнем беспокойстве. Разумом советник понимал, что, окажись он в заваленном штреке вместе с Гарином и столичным эмиссаром, он бы в лучшем случае умер от удушья вместе с ними. Впрочем, с каждой минутой голос рассудка слабел, уступая буре эмоций.

Бронзовый колокольчик, казалось, чувствовал мысли хозяина — когда тот злился, голос звонка становился хриплым, и этот звук грозил окружающим огромными неприятностями. К слову, именно это качество не позволило Ордану подняться выше помощника горного мастера. Впрочем, во время оккупации тот же самый недостаток стал достоинством — именно неумение управлять эмоциями сделало из мелкого дебошира одного из самых опасных бунтовщиков.

— Двалин. Двалин! — заорал Ордан. — Почему мне приходится повторять дважды?

Дверь скрипнула, отворившись на полпальца — вполне достаточно, чтоб слушать и отвечать, но при этом не получить в голову чем-нибудь тяжелым.

— Да, шеф!

Ордан услышал едва слышный скрип и заставил себя разжать пальцы. Оловянная кружка, которую он сжимал в руке, была смята, словно ее сделали из бумаги.

— Что выяснили?

— Не исключена возможность саботажа. Марин обнаружил подпилы в одном из штреков сразу перед очередным обвалом.

— Он хоть жив? — буркнул Ордан, радуясь, что заставил себя бросить кружку на пол, а не в голову адъютанту.

— Ни царапины.

— Это славно. Что еще?

— В городе видели чужих. В смысле, незнакомых. Молодежи-то тут, считай, почти никого, да и те по домам сидят, а эти были короткобородые — то ли постригли, то ли не отросла еще…