Марк Даниэль Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

— Так он колдун?

— Да, из варягов.

Это удивило Луиса. Ему-то говорили, что чародей араб. Мо­жет, это другой? Или же — что весьма вероятно — сплетни превратили северянина в араба где-то на середине пути от Ме­летиоса до привратника, который разговаривал с Луисом.

— И что же он сделал императору?

— Угрожал его убить.

— Зачем?

— Нет, это уж ты мне скажи. Он же волк из дикого леса, зачем они делают что-то?

Волк? Неизвестный на каменистом склоне упоминал о чем-то подобном, считая, что этот человек-волк связан со странными событиями. Неужели это тот самый, кто напал на императора? Начальник священных покоев называл его про­стым дикарем, преуменьшая исходящую от него опасность.

— Нет, скажи ты. Чтоб я понял, виновен ты или нет.

— Я не виновен.

— Но ведь чародей каким-то образом сбежал. Кто-то же виновен в этом.

Метелиос совсем побелел.

— Я просто слуга, не более того, и слуга, который делает все, на что способен. Мне дали невыполнимое поручение: по­садить под замок чрезвычайно опасного преступника, ни о чем не предупредив, и...

— Мелетиос, нам всем дают трудные задания. — Луис улыбнулся. — У меня очень трудное задание. Упрости мне его, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты не понес на­казание. Зачем чародей приходил к императору?

— Убить его, как я понимаю. Но некоторые говорят, что­бы предостеречь. Послушай, я не должен рассказывать тебе это, но я уже вижу письмена на стене. Я понимаю, к чему все клонится, на кого падет вина. На меня.

Луис недоумевал, почему начальник священных покоев не счел нужным сказать ему, что чародей напрямую общался с императором. Отмахиваться от подобного, как от пустяка, просто безумие.

— И где теперь чародей?

— Ну, из Нумеры он не выходил. Это я знаю точно. Чтобы выйти, он должен преодолеть четыре поста охраны, и пусть мы плохо служим, но все же не настолько плохо.

Луис вздохнул. Вот первое настоящее доказательство того, что на императора ополчились темные силы. Чародей напал на императора. Однако же начальник священных покоев ре­шил, что не стоит об этом упоминать. Почему? И неужели он думал, что Луис до этого не докопается? Или он искренне по­лагал, что волкодлак не имеет отношения к магической атаке на императора и к почерневшему небу?

— Но ты искал беглеца?

— Разумеется, только он ушел в нижние коридоры. Их так много, и мои люди боятся спускаться туда. Начальник свя­щенных покоев отправил на поиски четверых, но они так и не вернулись.

— И никто об этом даже не упомянул?

— Нам велели держать язык за зубами. — Кавалларий широко раскрыл глаза. — Но ты-то все равно знаешь. Я хо­чу сказать, ты же служишь у начальника священных поко­ев. Для тебя это вовсе не секрет. Ведь это твоя официя из­дала приказ.

Луис снова промолчал. Ему хотелось, чтобы Мелетиос за­нервничал.

— Что же случилось с теми, кто ушел на поиски?

— Не знаю. Нижние тоннели такие извилистые, и там пол­но привидений. Они заблудились, их убил человек-волк, они до сих пор бродят там... Кто знает? Это не мои люди. Не мои проблемы.

— Твоя проблема в том, что ты упустил человека-волка.

— Да.

— Поэтому ты окажешь мне любезность.

— Какую?

— Поможешь мне его искать.

— У меня нет людей, которые согласились бы пойти туда.

— Почему нет?

— Люди видят в нижних коридорах такое...

— Какое?

— Призраков.

— Людские страхи порождают видения там, где ничего нет. Ты обследуешь тоннели и через неделю приведешь ко мне че­ловека-волка.

— Я не могу. Даже сам начальник священных покоев не смог заставить моих людей пойти туда. Он соблюдает зако­ны и не имеет права приказывать им. Генералы хитаера это­го не допустят. Вот почему мы используем наемников.

— Я приду к тебе завтра, и ты проводишь меня. Либо так, либо я заточу тебя в собственную темницу. Я понятно говорю?

Кавалларий ничего не ответил, только посмотрел на него.

— Я понятно говорю?

— Понятно. Только ты все равно не заставишь людей ид­ти с тобой. Там можно заблудиться и пропасть с концами.

— Можно заблудиться и пропасть с концами, просто вый­дя из дворца. Упустить пленника императора, это же государ­ственная измена. И ты знаешь, какое полагается наказание.

Мелетиос сглотнул ком в горле, раскрыл рот и тяжело за­дышал, словно загнанный пес.

— Если ты настаиваешь, у меня нет выбора, я буду тебя со­провождать, — сказал он.

— Прекрасно, тогда до завтра.

— Хорошо.

— И вот еще что. С точки зрения политической, нехоро­шо, чтобы весь свет знал, куда мы идем. Можешь придумать, кого из узников я иду допросить?

— Да я могу придумать тысячу имен! — сказал Мелетиос.

— Отлично, тогда распусти слух, будто я иду допрашивать кого-то из твоих несчастных подопечных, — сказал Луис.

— Да, господин, — ответил Мелетиос, что, по мнению Лу­иса, было уже чересчур.

Луис взял опахало, чтобы отпустить собеседника. Когда тот вышел, ученый уронил голову на руки.

Из-за ширмы появилась Беатрис.

— Ты подвергаешь себя громадной опасности.

Он улыбнулся.

— Человек благородный не выказывает своих страхов. Разве не так ты сама говорила мне? Мне предоставляется воз­можность пойти, хотя я не обязан. Просто расследование ве­дет меня туда. Как ты думаешь, это правильно?

— Я думаю, это опасно. Но бездействовать еще опаснее. Надо, чтобы все видели, как ты стремишься к цели, поэтому важно и политически верно установить истину. И только когда она забрезжит перед тобой, ты сможешь решить, что делать дальше: идти к ней или бежать прочь. Стилиана на­мекала...

Беатрис вдруг умолкла. Ей не было нужды завершать фра­зу, к тому же это могло оказаться опасным.

Стилиана намекала, что ее брат, пусть и против своей во­ли, каким-то образом связан с проклятием, обрушившимся на императора и город. И она предполагала, что Луису будет угрожать опасность. Поэтому если Луис докопается до исти­ны, он либо получит какое-то оружие против начальника священных покоев, либо поймет, как состряпать убедитель­ную ложь, которая удовлетворит влиятельную персону. Не­известный на каменистом склоне — если то был препозит — упоминал человека-волка, который явно вызывал у него недоумение. Если Луису удастся разгадать тайну, возможно, начальник покоев начнет уважать его. Неужели он добива­ется расположения чародея? Впрочем, он убил человека. И по сравнению с этим лизоблюдство вовсе не грех.

Для визита в Нумеру имелись веские основания: Луис даст понять, что его стоит принимать всерьез, что он него нельзя ничего скрыть. А если он подберется к разгадке...

— Надеюсь, охота на человека-волка позволит мне отка­заться от дальнейшего расследования, — сказал Луис. — На­чальник покоев не хотел, чтобы я узнал о пленнике, иначе сам бы сказал. И если я вдруг обнаружу нечто интересное, тогда он, может быть, освободит меня от задания.