Клайв Льюис - Хроники Нарнии

Первое столкновение Юстейса с Рипичипом произошло даже раньше, чем можно было ожидать. На второй день, когда все уже сидели за столом, настроившись пообедать (на море всегда великолепный аппетит), Юстейс опрометью влетел в каюту, тряся рукой и визжа, словно его режут.

— Ваш мерзкий грызун едва меня не убил! Требую, чтобы зверя держали в клетке. Иначе я подам жалобу и добьюсь его ликвидации!

За ним по пятам в каюте объявился и Рипичип. Усы его воинственно топорщились, в лапе сверкала обнаженная шпага, но он, как всегда, оставался безукоризненно учтив.

— Приношу глубочайшие извинения всем, — промолвил он, — в первую очередь их величествам. Я не знал, что обеспокою вас за трапезой, иначе выбрал бы более подходящее время, чтобы преподать урок этому невеже…

— Да что такое случилось? — спросил Эдмунд.

А случилось следующее. Нетерпеливый Рипичип, которому всегда казалось, что корабль плывет слишком уж медленно, частенько сиживал на борту рядом с драконьей головой и тихонько напевал ту самую памятную колыбельную, которую сочинила дриада. Любая качка была ему нипочем, и он никогда ни за что не держался, возможно, благодаря помогавшему сохранять равновесие длиннющему хвосту. В команде корабля все об этой привычке знали, и никто не имел ничего против, — моряки на вахте были только рады компании. Чего ради Юстейс, еще не освоившийся с качкой, шатаясь, ковыляя и хватаясь за все, что подвернется под руку, забрался на полубак, история умалчивает. То ли он хотел взглянуть, не появилась ли на горизонте земля, то ли просто отирался возле камбуза с намерением что-нибудь стянуть. Так или иначе он углядел свисавший с борта хвост, — зрелище и впрямь довольно забавное, — и решил, что еще забавнее будет, если он этот хвост ухватит, крутанет несколько раз Рипичипа вокруг себя и убежит, чтобы от души посмеяться. Поначалу все сулило этому плану полный успех, ведь предводитель мышиного воинства весил ненамного больше крупного кота. Юстейс мигом сдернул его с перил и расхохотался, глядя на разинутый рот Рипичипа и беспомощно машущие в воздухе лапки. Впрочем, очень скоро мальчику стало не до смеха. Участник многих сражений, бывавший и не в таких переделках, Рипичип никогда не терял самообладания. Выхватить шпагу, когда вас крутят-вертят, ухватив за хвост, — задача нелегкая, но Рипичип с нею справился. А потом незамедлительно огрел обидчика клинком по руке. Раз, другой… Юстейс взвизгнул, выпустил хвост, мыш упал на палубу, подскочил словно мячик, и в следующее мгновение в опасной близости от живота незадачливого шутника сверкнуло отточенное острие.

— Эй, кончай сейчас же! — завопил не на шутку перепуганный Юстейс. — Убери свою железяку! Она острая. Такими нельзя тыкаться, это опасно. Перестань, тебе говорят! Я пожалуюсь Каспиану! Тебя на цепь посадят и намордник наденут!

— Почему ты не обнажаешь шпагу, ничтожный трус? — послышался в ответ грозный писк. — Защищайся, не то я просто тебя поколочу.

— Нет у меня никакой шпаги! Я пацифист. Ни оружия, ни поединков не признаю.

— Должен ли я понимать твои слова в том смысле, что ты отказываешься дать мне удовлетворение? — спросил Рипичип. Шпагу он опустил, но голос его звучал сурово.

— О чем ты вообще толкуешь? — пробормотал Юстейс, держась за поврежденную руку. — Шуток, что ли, не понимаешь? Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу, — с расстановкой произнес Рипичип, — научить тебя хорошим манерам. Чтобы ты относился с надлежащим уважением к рыцарям, к мышам и к мышиным хвостам, — и каждая пауза между словами сопровождалась хлестким ударом шпагой плашмя, а гибкий, гномьей закалки клинок бил получше любой розги.

Юстейс, само собой, ходил в школу современную, где не применялись телесные наказания. Родители его находили такой способ воздействия на ребенка непедагогичным, и потому ощущения, которые он испытал, были для него совершенно новыми. И весьма неприятными. Так и получилось, что, несмотря на неумение ходить в качку, он мигом проскочил всю палубу и влетел в каюту, преследуемый разгоряченным Рипичипом. Стоит отметить, что такой же горячей, прямо-таки раскаленной, перепуганному беглецу казалась и проклятая шпага.

К глубокому разочарованию мальчика, в каюте все отнеслись к абсурдной идее поединка с мышью вполне серьезно. Каспиан даже предложил Юстейсу свой меч, а Эдмунд с Дринианом принялись обсуждать, какое преимущество следует предоставить Рипичипу, чтобы восполнить недостаток роста. Поняв, что иначе ему от драки не отмазаться, Юстейс уныло попросил у задиристого мыша прощения и удалился в свою каюту, где Люси промыла и перевязала его рану. Заснуть в ту ночь ему удалось не сразу, в конце концов он задремал, осторожненько устроившись на боку. И спать пришлось, не ворочаясь.

— Земля! — разнесся по кораблю громкий возглас впередсмотрящего.

Люси, болтавшая на юте с Ринсом, быстро сбежала по трапу и поспешила к носу корабля. Эдмунд припустил. за ней, и на полубак, где уже стояли Каспиан, Дриниан и Рипичип, они поднялись вместе.

Утро выдалось холодным, бледное небо нависало над темно-синим, с редкими барашками белой пены, морем. По правому борту из воды, словно невысокий зеленый холм, вставал Фелимат, ближайший из Одиноких островов, а позади него уже вырисовывались серые склоны Дурна.

— Добрый старый Фелимат! Добрый старый Дурн! — захлопала в ладоши Люси. — Они все те же. Ох, Эдмунд, как давно мы с тобой их не видели!

— Я никогда не мог понять, почему они считаются нарнианскими владениями, — заметил Каспиан. — Их что, завоевал верховный король Питер?

— Нет, — ответил Эдмунд. — Они принадлежали Нарнии задолго до нас, еще при Бледной Ведьмарке.

(Должен сознаться, что сам я тоже понятия не имею, по какой такой причине эти острова числятся нарнианскими. Если узнаю и если эта история окажется заслуживающей внимания, то непременно все расскажу, но уже в другой книге.)

— Прикажете причаливать здесь, ваше величество? — спросил Дриниан.

— По-моему, не стоит, — сказал Эдмунд. — Помнится, в наше время Фелимат был почти необитаем, и судя по виду, он таким и остался. Люди селились больше на Дурне да на Эвре — это третий остров, его отсюда не видно, — а на Фелимате только овец пасли.

— Значит, надо обогнуть этот мыс и подойти к Дурну, — сказал Дриниан, — Придется поработать веслами.

— А жаль, что мы не побываем на Фелимате, — вздохнула Люси. — Мне бы хотелось побродить по нему снова. Он хоть и одинокий, но ни чуточки не скучный и не печальный. Там чудесный воздух, а трава такая мягкая и зеленая…

— Я тоже не прочь размять ноги, — промолвил Каспиан. — Знаете что, давайте отправимся к берегу на шлюпке, а потом отошлем ее назад. Мы пересечем остров посуху, а корабль обогнет его и подберет нас с другой стороны.