Клайв Льюис - Хроники Нарнии

— Не устал ли ты, Кориакин, управлять теми бестолковыми подданными, которых я тебе доверил?

Нет, — отвечал старик. — Конечно, порой они раздражают своей непроходимой тупостью, зато не злы и, в сущности, безобидны. Я даже привязался к этим бедолагам. Хотелось бы, чтоб они начали наконец повиноваться мудрости, а не грубым, примитивным чарам, но…

— Всему свое время, — отозвался Эслан.

— Да, — согласился старик (вы, верно, уже догадались — это и был тот самый чародей, о котором Люси столько слышала), — всему свое время. А ты, государь, не хочешь ли предстать перед ними?

— Нет, — ответил Лев и издал тихий рык (Люси подумалось, что Эслан усмехнулся). — Они со страху утратят остатки ума. Множество звезд состарится и обретет покой на островах, прежде чем твой народ будет готов ко встрече со мной. А сегодня до захода солнца мне надо повидаться с гномом Трампкином, сидящим ныне на троне в замке Кэйр-Паравел и ожидающим возвращения своего короля. Я расскажу ему твою историю, Люси. Не грусти, скоро мы увидимся снова.

— Эслан, — проговорила Люси, — скажи, пожалуйста, по-твоему «скоро» — это когда?

— Для меня «скоро» значит когда угодно, — промолвил Лев и исчез, оставив девочку наедине с чародеем.

— Пропал, — сказал тот. — А нас с тобой оставил скучать да печалиться. Ну да с ним всегда так: разве его удержишь? Он ведь не какой-то там ручной Лев. Ладно, скажи лучше, понравилась тебе моя книга?

— Некоторые места даже очень, — ответила девочка. — А мы что, все время знали, что я здесь?

— А как же? Я и допустил, чтобы Недоумки сделались Невидимками только потому, что знал заранее: ты их расколдуешь. Правда, мне не было известно, когда именно это случится. Я тебя все время ждал, во все глаза смотрел. И сегодня с утра тоже, хотя, сознаюсь, твой приход я чуть не проспал. С их легкой руки я и сам сделался невидимым, а от этой невидимости больно уж в сон клонит. Видишь, опять зеваю. Ты не голодна?

— Пожалуй, я бы перекусила, — ответила Люси. — Я даже не знаю, сколько времени прошло.

— Пойдем, — пригласил чародей, — Для Эслана любое время наступает скоро, а в моем доме обеденный час подходит, как только появляется проголодавшийся гость.

Он провел Люси по коридору, открыл одну из дверей, и они оказались в уютной столовой, убранной цветами и залитой солнечным светом. Стол не накрыт, но то, само собой, был волшебный стол: едва хозяин произнес какое-то (наверняка волшебное) слово, как на нем появились скатерть, столовое серебро и еда.

— Надеюсь, мое угощение тебе понравится, — сказал старик. — Тут все, к чему ты привыкла дома и чего тебе не доставало в путешествии.

— Вот здорово! — вскричала Люси при виде горячего омлета, баранины с горошком, клубничного мороженого, лимонного сока и чашки сладкого шоколада. Сам чародей ел только хлеб, а пил одно лишь вино. В нем не было ничего страшного, и очень скоро (не по Эслановым, а по обычным меркам) они с Люси вовсю болтали, словно старые добрые друзья.

— А когда начнет действовать заклинание? — полюбопытствовала девочка. — Когда невидимки станут видимыми?

— Да они уже видимы, только сейчас спят. Поспать среди дня — их любимое занятие.

— Неужели вы так и оставите их уродами? Не сделаете такими, какими они были раньше?

— Сложный вопрос, — почесал в затылке чародей. — Видишь ли, на самом деле только им самим кажется, будто они были писаными красавцами, а я их обезобразил. У меня на сей счет совсем другое мнение. Думаю, многие сочли бы, что заколдованные они выглядят гораздо лучше.

— Они что, много о себе воображают?

— Еще как! Во всяком случае, их Главнюк — воображала первостатейный, а другие за ним тянутся. Они ведь верят каждому его слову

— Это я заметила, — кивнула Люси.

— Пожалуй, без него иметь с ними дело было бы по легче. Конечно, мне ничего не стоит превратить его во что-нибудь или наложить чары, чтобы никто его не слушал, но как-то не хочется. Пусть лучше восхищаются им, чем вообще никем.

— А вами? Разве они вами не восхищаются?

— Вот уж нет. Только не мной, — чародей усмехнулся.

— За что же вы сделали их гадкими… то есть такими, что они стали казаться себе гадкими?

— За упрямство и непослушание. Их главное занятие — ухаживать за садом и выращивать еду, причем не для меня, как им думается, а для себя. Но если их не заставить, они или пальцем о палец не ударят, или такое учудят, что только диву даешься. Например: сад надо поливать, а неподалеку отсюда, на холме, бьет родник. Из него бежит ручей, который протекает прямо по саду. Но сколько я им ни вдалбливал, что лучше брать воду из ручья, чем таскаться по сто раз на дню на холм с ведрами, из которых половина воды но пути выплескивается, — все без толку. И слушать не хотели!

— Неужто они такие глупые?

— Глупее некуда, — вздохнул чародей. — Знала бы ты, как я от них натерпелся! Пару месяцев назад втемяшилось им, что посуду лучше мыть перед едой — мол, времени меньше тратится. А еще был случай — наладились сажать вареную картошку, чтобы потом не варить. Как-то раз и сыроварню забрался кот, так никому из них и в голову не пришло его выгнать — вместо этого вынесли оттуда бидонами все молоко. Но ты, я вижу, поела. Пойдем, взглянешь на Недоумков. Найдется на что посмотреть, уж поверь.

Перешли в соседнюю комнату, заставленную хитроумными приборами и инструментами — астроблямбиями, планетариями, хроноскопами, стихометрами, хореямбусами и теодолитрами. Чародей подвел девочку к окошку.

— Вот они, Недоумки, — показал он.

— Я никого не вижу, — удивилась Люси. — Только какие-то грибы чудные.

Лужайка под окном и впрямь казалась поросшей грибами, необычно большими, с ножками фута в три высотой и странной формы шляпками — не круглыми, а вытянутыми и расширяющимися с одного края. Присмотревшись, Люси заметила, что шляпки соединяются с ножками не посередине, а сбоку. На траве, у основания каждой ножки, лежал какой-то тючок. Чем дольше девочка смотрела, тем больше сомневалась, что это действительно грибы. Торчало их на виду штук пятьдесят.

Часы пробили три раза, и в тот же миг все «грибы» до единого перевернулись вверх тормашками. Тючки оказались туловищами и головами, а ножки — настоящими ногами. На каждое туловище приходилось лишь по одной ноге; росла она прямо посередине и заканчивалась большущей ступней в длинном и широком башмаке с загнутым мыском, который походил на маленькую лодчонку. Люси сразу сообразила, почему поначалу приняла отдыхающих Недоумков за грибы: они спали на спинах, подняв ногу кверху. Позднее она узнала, что они всегда спят в таком положении: ступня укрывает их и от дождя, и от солнца, и лежать под ней не хуже, чем под навесом.

— Ой, какие забавные! — покатилась со смеху Люси. — Это вы их такими сделали?