Клайв Льюис - Хроники Нарнии

— Где же этот лягвоступ? — сказала Джил.

— Лягва-мокроступ, — поправил Юстейс, гордясь тем, что запомнил словечко, — Ага! Кажется, вон он.

Лягва сидел шагах в пятидесяти, спиной к ним, и удил рыбку. Его трудно было заметить — весь он был болотного цвета и сидел совершенно неподвижно.

— Пойдем поговорим с ним, — предложила Джил. Юстейс кивнул. Оба самую малость трусили.

Когда они подошли поближе, лягва обернулся; у него оказалось безбородое, худое, вытянутое лицо, впалые щеки, узкие губы и длинный нос. Голову украшала высоченная остроконечная шляпа с необычайно широкими полями. Из-за больших ушей патлами свисали серо-зеленые волосы, если можно их так назвать, — сплюснутые и больше всего похожие На водоросли. Постное выражение серой физиономии говорило о том, что личность эта весьма серьезно относится к жизни.

— Доброго дня вам, пришельцы, — сказал лягва. — Конечно, доброго дня пожелать ничего не стоит, а только потом-то что? А потом, боюсь, все равно либо дождь польет, либо снег пойдет, либо туман падет, или гроза налетит — ничего другого и ждать нечего. А вам, боюсь, так и не удалось уснуть?

— Ну, что вы! — воскликнула Джил. — Мы прекрасно выспались.

— Увы-увы, — мокроступ покачал головой. — Боюсь, вы просто не хотите огорчать меня. Благодарствую. Так и должны поступать прилично воспитанные существа — делать хорошую мину при плохой игре.

— Простите, а как вас зовут? — спросил Юстейс.

— Зовут меня лягва-мокроступ Зудень с Восточных Болот. Вы, конечно, забудете, но ничего страшного, я всегда могу вам напомнить.

Гости уселись на бережок рядом с лягвой. Только тут они разглядели, какие у того длинные ноги и руки: сидя, он казался ростом с гнома, а стоя, наверное, превосходил любого человека. Ноги, перепончатые, как у лягушки, болтались в грязной воде, и на руках между пальцами тоже были перепонки. Землистого цвета одежда висела на мокроступе мешком.

— Хотел вот наудить угрей, потушить к обеду, — продолжал Зудень, — но, боюсь, ничего из этого не получится. Да и вам тушеные угри не понравятся.

— Почему же? — удивился Бяка.

— А потому, что ваша еда не то, что наша. Вы, само собой, немножко поедите — только, боюсь, из вежливости. Ну, что будет — то будет, а пока я тут рыбачу, надо бы разжечь костер… Боюсь только, ничего у вас не получится! Дрова лежат позади вигвама — пара поленцев. И они, боюсь, совсем отсырели. Стало быть, ежели вы разожжете костер в самом вигваме, боюсь, там нечем будет дышать от дыма. А ежели снаружи — польет дождь, и костер погаснет. Ничего другого и ждать нечего. Вот вам огневой снаряд — кремень, трут и огниво. Хотя, боюсь, вы понятия не имеете, как ими пользоваться…

Однако Юстейсу это было не впервой. Позади вигвама нашлась целая поленница дров (к тому же совершенно сухих), и разгорелись они с необыкновенной легкостью. Юстейс остался следить за огнем, а Джил тем временем быстренько — одной все-таки страшновато — сбегала умыться к ближайшей протоке. Потом она сидела у костра, пока Бяка умывался. Оба приободрились, но очень захотелось есть.

Пришел лягва-мокроступ. Хотя, как он утверждал, клева не было, однако принес с дюжину угрей, уже очищенных и выпотрошенных. Подбросив дров, лягва поставил на огонь большой горшок, а затем раскурил свою трубку. Мокроступы курят особый «тяжелый» сорт табака — кое-кто утверждает даже, что они подмешивают в зелье сушеный ил; и действительно, дым из трубки Зудня не поднимался вверх, а густыми клубами стлался по земле как туман. От этого черного и едкого дыма Бяка закашлялся.

— Э-хе-хе, — сказал Зудень, — боюсь, эти угри будут готовиться до скончания века — прежде с голоду помрем. Ничего иного и ждать нечего. Я знал одну девчушку, которая… впрочем, нет, не стану я вам рассказывать эту историю. А то вы, боюсь, огорчитесь — не в моих правилах огорчать гостей. Не лучше ли нам поговорить о ваших намерениях — может быть, это отвлечет нас от мыслей о еде?

— Конечно, — сказала Джил. — Вы поможете нам отыскать королевича Рилиана?

Мокроступ втянул и без того впалые щеки так, что на их месте образовались ямы.

— Боюсь, что понятия не имею, о какой помощи идет речь, — проговорил он. — И не знаю, поможет ли вам чья-либо помощь. Но, по здравому рассуждению, скажу: конечно, ничего страшного, но, боюсь, что далеко на север мы вряд ли сумеем пройти, особенно теперь, когда зима уже на носу. И к тому же она обещает быть ранней и лютой. Но это не страшно. Потому что будет нам не до ненастий — слишком уж много предстоит одолеть вражеских сил, высоких гор, глубоких рек, будем плутать, голодать и сбивать ноги в кровь… А еще боюсь, что до самой дальней дали мы никогда не доберемся, но все-таки заберемся в такую далекую даль, что оттуда далеко будет возвращаться.

Наши герои заметили, что лягва говорит «мы», а не «вы», и в два голоса закричали:

— Значит, ты с нами пойдешь?

— Боюсь, что и впрямь пойду. А как иначе? Ведь наш король, боюсь, никогда уже не вернется в Нарнию, коль скоро уплыл за море; к тому же перед отъездом у него был ужасный кашель. Остался наместник Трампкин. Но и он, боюсь, уже никуда не годится. Кроме того, вот увидите, урожай будет плох — ведь летом была такая засуха! А потом, попомните мое слово, нападет недруг и начнется война.

— А с какого места начнем поиски? — спросил Юстейс.

— Э-хе-хе, — лягва не спешил с ответом. — Все, ушедшие за королевичем, начинали с той самой поляны, от того самого родника, где капитан Дриниан видел зеленую даму. И почти все отправились на север. А поскольку ни один не вернулся, то, боюсь, мы никогда не узнаем, правильно ли они поступили.

— Для начала мы должны найти развалины великаньего города, — вставила Джил. — Так велел Эслан.

— Получается, чтоб искать, надо сначала найти, да? — Зудень уныло вздохнул. — А чтоб найти, надо сперва поискать, не так ли?

— Именно так, — обрадовалась Джил. — А потом, когда мы его отыщем…

— Когда это еще будет! — Зудень вздохнул печальнее прежнего.

— Разве никто не знает, где он, этот город? — спросил Юстейс.

— За всех не скажу, — ответил Зудень. — Но и утверждать, будто слыхом не слыхивал о Гиблом Городе, не стану. Во всяком случае, не обязательно начинать с той поляны. Все равно, боюсь, придется идти через Великогорье. Потому что Гиблый Город, ежели он вообще существует, он — там. Только я-то сам, чего зря говорить, я в ту сторону заходил не дальше других и никаких развалин не видел.

— А где оно, Великогорье? — спросил Юстейс.

— Вон там, на севере, — Зудень ткнул трубкой. — Видите скалистую гряду? За ней оно и начинается. А перед грядой еще и река, называется Шрибла. А через реку, боюсь, нет никаких мостов.

— Как-нибудь переберемся. Может, вброд… — предположил Юстейс.