Клайв Льюис - Хроники Нарнии

Наконец стряхнули с себя оцепенение и принялись расхаживать по подземелью, подбирая то одну вещицу, то другую. И каждый испытывал радость узнавания, словно встретил добрых друзей после долгой разлуки. «Посмотрите! Эти кольца мы надевали на коронацию». — «Помнишь, когда я впервые это надела?» — «Ба, а мы думали, что эта брошка потерялась!» — «Смотри, вон доспех, в котором ты сражался на турнире на Одиноких островах!» — «Это для меня выковали гномы!» — «Из этого рога мы вместе пили!» — «А помнишь?..» — «А помнишь?..»

— Эй! — окликнул брата и сестер Эдмунд. — Хватит батарейку сажать! Она нам наверняка еще пригодится. Берем что нам нужно и уходим отсюда.

— А что нам нужно? — спросил сам себя Питер, — Наши подарки, конечно, — он разумел те дары, которые они с Люси и Сьюзен получили на Рождество и которые ценили превыше самого королевства. (Эдмунд остался обделенным — потому что в ту пору он был не с ними, а против них. Как это случилось, вы можете узнать из другой книги.)

Все согласились с Питером и направились по дорожке в глубь сокровищницы. Там на полке у дальней стены и лежали подарки. Люси схватила свой — крошечный флакончик, вырезанный из цельного алмаза и заполненный до половины магическим снадобьем, способным исцелить любую рану и прогнать любую хворь. Не говоря ни слова, она повесила флакончик себе на шею и с радостью ощутила знакомую тяжесть. Сьюзен взяла свой подарок — тугой лук и колчан из слоновой кости со множеством оперенных стрел. Прежде чем она успела что-либо сказать, Люси воскликнула:

— Сьюзен! А где же рог? — Кроме лука и стрел Сьюзен подарили еще большой рог.

— Не знаю, — призналась Сьюзен. — Вот беда… Помню, я взяла его на охоту в наш последний день в Нарнии, когда мы все охотились на Белого Оленя. Наверное, он потерялся, когда мы перенеслись обратно — ну, в Англию.

Эдмунд присвистнул. Потеря и в самом деле была невосполнима: в этот рог трубили, призывая подмогу, и не было случая, чтобы подмога не подоспела вовремя.

— Жаль, — проговорил мальчик. — Эта штуковина нам пригодилась бы.

— Что поделаешь? — откликнулась Сьюзен, — Хорошо хоть, лук при мне.

— Тетива в порядке, Сью? — спросил Питер.

Как ни удивительно, тетива ничуть не пострадала от времени (должно быть, ее защищала некая магия). Надо сказать, лук находился в надежных руках — Сьюзен сызмальства отлично стреляла (а еще — плавала как рыба). Девочка согнула луг и натянула тетиву, а потом резко отпустила. Тетива тренькнула, по подземелью разбежалось эхо. И этот звук мгновенно напомнил обо всем, что ныне осталось в прошлом, — о сражениях, об охотах и о пирах.

Сьюзен закинула лук за спину и повесила колчан на плечо.

Последним свой подарок взял Питер. Ему принадлежал щит с изображением большого красного льва и длинный меч в ножнах. Стряхнув с оружия пыль, Питер надел щит на руку, потом застегнул на талии пояс — и обнажил меч, проверяя, не заржавел ли тот и легко ли выходит из ножен. К счастью, опасения оказались напрасными — меч ослепительно сверкнул в свете фонаря.

— Мой Риндон, — проговорил Питер, — мой верный клинок! Им я сразил гнусного оборотня! — В его голосе вдруг зазвучали иные нотки: он на глазах становился самим собой — верховным королем Питером.

Внезапно все вспомнили просьбу Эдмунда поберечь батарейку и двинулись обратно. Поднялись по ступенькам, подбросили в костер хвороста и легли поближе друг к другу, чтобы не замерзнуть. Конечно, земля — не то что привычная постель, но вскоре все четверо крепко заснули.

Когда спишь на свежем воздухе, просыпаешься ужасно рано. А проснувшись, волей-неволей сразу вскакиваешь: ведь земля — не перина, на ней не понежишься. Вдобавок на завтрак — ничего, кроме яблок, да и на ужин накануне вечером тоже были только яблоки. Так что восторгов Люси по поводу чудесного утра никто не разделял. Сьюзен и Питер промолчали, а Эдмунд буркнул: «Надо поскорее сматываться отсюда».

Умывшись водой из колодца и утолив жажду, отправились на берег и стали прикидывать, как бы покинуть остров.

— Придется плыть, — заявил Эдмунд.

— Сью, конечно, доплывет, — отозвался Питер (в школе Сьюзен не раз получала призы на соревнованиях по плаванию), — а вот как насчет остальных? — Под «остальными» он разумел прежде всего Эдмунда, который не мог даже проплыть от стенки до стенки в школьном бассейне, и Люси, которая и вовсе не умела плавать.

— И потом, — вступила в разговор Сьюзен, — вдруг тут полным-полно водоворотов? Мы же не знаем… Как говорит папа: «Не зная броду, не суйся в воду».

— Питер, послушай, — возбужденно заговорила Люси. — Дома я и вправду плавать не умела. Но в Нарнии мы же плавали, все вместе, помнишь? И не только плавали, но и верхом ездили, и все такое. Может быть…

— Мы были взрослыми, — напомнил Питер. — Мы правили долгие годы, за которые много чему научились. А теперь мы снова дети…

— Ой! — воскликнул Эдмунд. — Я понял!

— Что понял? — переспросил Питер.

— Все! — гордо заявил Эдмунд. — Вчера вечером мы все гадали, как такое могло случиться, что мы повзрослели всего на год, а Кэйр-Паравел выглядит так, будто разрушился сотни лет назад. Кажется, я догадываюсь. Помните, когда мы вернулись из Нарнии, мы еще удивлялись, что дома и пяти минут не прошло?

— Помним, — подтвердила Сьюзен, — По-моему, я улавливаю, к чему ты клонишь.

— Короче говоря, — продолжал Эдмунд, — наше время не совпадает с нарнианским. У нас прошел всего год, а в Нарнии минули сотни лет. Вот где собака зарыта!

— Клянусь Юпитером, ты прав, Эд! — вскричал Питер. — Молодец! Значит, мы и впрямь жили в Кэйр-Паравеле сотни лет назад. И теперь мы в Нарнии все равно что крестоносцы, или саксы, или бретонцы в современной Англии!

— Как нам обрадуются… — начала было Люси, но вынуждена была замолчать, потому что в этот миг все вдруг зашипели, призывая друг друга к молчанию.

Из-за лесистого мыска на противоположном берегу (ребята были уверены, что за этим мысом находится устье реки) — показалась лодка. Обогнув мыс, она повернула и двинулась к острову. В лодке сидели двое, бородатые, оба в шлемах и кольчугах — должно быть, солдаты. Один греб, второй, сидевший на корме, держал какой-то узелок, извивавшийся, будто живой.

Ребята поспешили укрыться в лесу, затаились и стали ждать, что будет дальше.

— Хватит, — крикнул солдат на корме, когда лодка приблизилась к острову.

— Может, камень ему к ногам привязать? — спросил второй.

— Обойдется! — прорычал первый. — Да и где ты возьмешь камень — кругом вода. Раньше надо было думать. Ничего, и так утонет, коли мы его как следует свяжем. — Он встал и поднял узелок. На самом деле то был никакой не узелок, а самый настоящий гном, крепко связанный и отчаянно пытавшийся вырваться.