Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 8. Операция “Хаос”. Танцовщица из Атлантиды

— Сегодня вечером?

— Да. Чем скорее, тем лучше. Вот уложим спать нашу юную красавицу, и я тебе все расскажу подробно.

Улыбка исчезла с лица Джинни.

— Я не уверена, что вот так сразу смогу отыскать няню. Сейчас последняя неделя экзаменов в высшей школе…

— Ну а если и не найдешь — как насчет Свартальфа? — предложил я. — Там тебе помощник не понадобится, а он вполне справится с элементарными делами, посторожит малышку и сможет сбегать и позвать соседей, если у нее заурчит в животике…

— Она может проснуться и позвать нас, — не слишком уверенным тоном возразила Джинни.

Но я окончательно убедил ее, напомнив, что для чего-то же мы купили охранителя сна — в тот короткий период, когда у Вэл вдруг начались ночные кошмары. Оловянный солдатик не зря стоял возле детской кроватки; он всегда готов был пустить в ход свой мушкет и отогнать любое приснившееся девочке страшное чучело. Конечно, никто из нас не думал, что подобные безделушки могут заменить любовь и внимание родителей, но все же кое-какую пользу они приносили.

Джинни согласилась. Я видел, как она загорелась. Хотя она и согласилась временно исполнять роль домохозяйки, но… можно ли запрячь в телегу скаковую лошадь?

И вот так-то мы и подготовили путь к прорыву адских сил — в самом буквальном смысле.

Ночь настала безлунная, и сквозь легкий туман едва виднелись звезды. Едва уложив Вэл, мы с Джинни собрались выйти из дома. Одинаково одетые — в черные свитера и черные брюки — мы взлетели над городом, не включая фар. Мы оба обладали ночным зрением и не нуждались в огнях, чтобы добраться до территории корпорации (хотя, конечно, и нарушали тем самым правила полетов). Мы летели к индустриальному району, а под нами светились окна домов. Город внизу выглядел куда более пустым и темным, чем это обычно бывало в такой час. В торговых центрах и складах я не заметил ни огонька. Наверное, Маленький народец не упустил возможности, чтобы устроить отличную пирушку и позаглядывать в окна, пока люди отсутствовали. Впрочем, их скорее всего тоже напугали предстоящие события.

Толпа собралась на территории нашей корпорации. Само здание светилось беспокойным светом. Когда мы приблизились, ветерок донес до меня запахи — свежесть и сладость, и фимиам, и электрическая резкость параестественной энергии… Волосы встали дыбом у меня на затылке. Мне бы не хотелось сейчас стать волком и ощутить удар этих ароматов.

Замощенная территория вокруг главного здания была запружена людьми. Там был еще и небольшой садик, в котором в хорошую погоду наши рабочие с удовольствием проводили время ленча, — теперь от него осталось лишь обширное пятно грязи, усыпанное окурками. На глаз оценив толпу, я решил, что тут собралось не меньше пятисот человек; они блокировали все подступы, кроме воздушных. В целом толпа была спокойна, лишь кое-где переходили с места на место отдельные фигуры. До нас донеслись гул голосов и шарканье ног.

Возле гаражей стояла небольшая группа работников компании; те, кто был свободен от дежурства, устраивались перекусить или дремали в гамаках. И все они держались на почтительном расстоянии от переносного алтаря в другом конце двора.

Я присвистнул.

— А их здорово прибавилось после моего ухода, — сказал я.

Джинни крепче обхватила меня за талию.

У алтаря священник-иоаннит служил молебен. Даже с такой высоты мы различали его в толпе: белая ряса, поза парящего орла, в которой он мог находиться часами… над алтарем возвышался мрачный крест святого Антония, на алтаре располагались четыре священных талисмана: чаша, жезл, меч и круг. Два служителя размахивали кадилами, дым из которых делал воздух сладким и почему-то прохладным.

— Чего он добивается? — пробормотал я.

Я никогда не давал себе труда узнать что-либо толком о новой церкви. Да и о старых тоже, честно говоря. Нет, конечно, мы с Джинни прекрасно знали о новейших научных открытиях, доказывающих существование Творца и таких вещей, как абсолютное зло, искупление и загробная жизнь. Но нам казалось, что все эти знания слишком отрывочны, а Бог имеет слишком много возможностей ограничить вмешательство человека в его дела, и потому вполне могли называть себя унитариями.

— Не знаю, — ответила Джинни мрачным голосом. — Я читала, что публиковалось, об их обрядах и доктринах, но это лишь верхушка айсберга… к тому же я занималась этим очень давно. Ну, в любом случае ты должен стать причастником… нет, гораздо больше, посвященным, даже высшим адептом, прежде чем узнаешь, что в действительности означают их молитвы.

Я напрягся.

— Он может навести на нас злые чары?

Из-за тревоги мое зрение обострилось, и я смог, невзирая на весьма тусклое освещение, рассмотреть довольно обширную площадь. Около двух десятков крепких полисменов в голубой форме стояли на постах вокруг здания. Похоже, им уже здорово надоело терпеть насмешки иоаннитов. И скорее всего большинство из них принадлежали к традиционной церкви. Наверное, они ничего не имели бы против ареста представителей другой веры, утверждавших, что их собственная вера изжила себя. — Нет, — ответил я сам себе. — Этого он не может сделать — или копы в один момент охладят его пыл. Может, он предает нас анафеме? Это он вправе сделать, учитывая свободу религиозных действий… Но наводить чары, призывать магические силы, чтобы причинить вред…

Джинни прервала мои размышления вслух.

— Беда в том, — сказала она, — что, имея дело с этими гностиками, никогда не знаешь, где у них кончается молитва и начинается заклятие. Давай-ка не станем ломать над этим голову раньше срока. Мне не нравится, как сегодня пахнет поток времени.

Я кивнул и повел метлу к главному зданию. Иоаннит не слишком меня беспокоил. Скорее всего он использовал свои эзотерические штучки просто для поддержания духа демонстрации. Разве иоанниты не утверждали, что их доктрина — доктрина универсального добра? Так, значит, они и не нуждаются в насилии, ведь они стоят выше всего земного? «День Старого Завета, день Отца — был днем силы и страха; день Нового Завета, день Сына — был днем искупления; день Евангелия от Иоанна, день Святого Духа — будет днем любви и раскрытых тайн». Ну, сейчас это было неважно.

Полиция перекрыла воздушное движение над зоной конфликта, разрешив летать лишь тем, кто жил в этом районе. Решение было вполне разумным. Далеко не вся толпа, собравшаяся внизу, состояла из убежденных иоаннитов. Для многих идея презрения к грешной матери была не более чем модным лозунгом разрушителей мира. Но эта идея не нравилась тоже многим — и они могли не устоять перед искушением и, пролетая над толпой, сбросить на нее парочку бутылок с коктейлем Молотова.