Наталья Резанова - Дорога висельников

С Сигвардом Фелимид встретился за обедом, причем не в трапезной, а сам пришел в келью, где Сигвард ночевал, и притащил с собой то, что удалось исхитить у отца эконома. На сей раз нашлось кое-что посущественней яичницы и вечной каши, которой зимой угощались незваные гости: и мясо, и сыр, и свежий хлеб, и кварта темного пива.

– Я обдумал то, что вы мне вчера сказали. И решил: было бы расточительством уничтожать то, что можно использовать. Особенно если само в руки попало.

– Вы о чем?

– О нашей паре, естественно. Я тут им объяснил, насколько неблагоразумно было бы сейчас возвращаться в Нессу. Обрисовал им масштабы разрушений… кстати, разрушения и впрямь велики, но большей частью они затронули окраины Нессы. Дворец Убальдина, например, не слишком пострадал, да и то адмирал уже затеял его перестройку. Но это так, к слову. Итак, единственная возможность для них прожить безбедно – это вернуться в Тримейн.

– В объятия канцлера? Или Святого Трибунала?

– Полагаю, обоих. У Дороги, как вы сами видели, в столице людей достаточно. Но в окружении Сакердотиса нам человек не помешает. А уж получить доступ к документации Дома Трибунала – такого нам еще никогда не удавалось.

У Сигварда это заявление восторга не вызвало.

– Не много ли самонадеянности? Я понимаю, что Дорога Висельников привыкла использовать людей… но этот… он же предает как дышит!

– Верно. Он постоянно лжет, в том числе и себе. Но это свойство тоже можно использовать, верно? Пусть лжет тем, кому надо. А если попытается предать, у нас будет возможность сделать так, чтоб он умер долгой и мучительной смертью. Причем не от наших рук. Можно многое сказать о генеральном судье, но он – не лицемер, и церковные обеты для него – не пустой звук. Поэтому достаточно, чтоб он ознакомился с брачным свидетельством. Но я постараюсь, чтоб Отто-Карл своею рукою написал некоторые письма, изобличающие его перед обоими господами. Ну а прелестная Маджента… грех разлучать такую чудную пару. Они будут следить друг за другом, запугивать друг друга, бояться друг друга, доносить друг на друга. Полагаю, жизнь в змеиной яме покажется раем рядом с такой семейной идиллией.

– Предположим. Но у Сакердотиса может возникнуть желание сразу с ним расправиться. Ведь «кузина Карлотта» провалил задание.

– Ах, это… сущие пустяки. Что там канцлеру было нужно – тайные знания? Сделаем мы ему тайные знания. У Дороги всякие умельцы есть. К тому же Перегрин вроде бы не собирается сейчас покидать Открытые Земли. У него совета спросим. Он, конечно, шарлатан, но чтоб создать качественную видимость магии, и нужен шарлатан.

На сей раз Сигвард не стал возражать, но Воллер истолковал его молчание по-своему:

– У вас, конечно, есть все основания говорить о предательстве и доносительстве. Вас бы он выдал с огромным удовольствием и даже позабыл бы ради такого случая, чем это ему угрожает. Только вас, капитан, уже нет в живых. Я рассказал ему о вашей гибели при землетрясении. Со всеми подробностями. А отец Джеремия это подтвердил. Честным словом священника.

– И вы думаете, он поверил?

– Ну, офицеры ордонансной роты, до сведения которых я собираюсь довести эту трагическую новость, может, и не поверят. А вот Ивелин поверил безусловно. Потому что весть эта была сладка для его ушей. Он ею упивался. Вот еще одна причина отправить его в Тримейн. Он поспешит порадовать Генриха де Сальсу сообщением о гибели преступника. Может, даже расскажет генеральному судье, что это он сам вас убил. Да, скорее всего, именно так он и сделает.

Вряд ли это известие де Сальсу так уж обрадует. Его главной задачей было спасение души грешника, а не его физическое уничтожение. Впрочем, возможно, Отто-Карл в качестве монаха был наделен правом отпускать грехи… А что, подумал Сигвард, затея не такая уж глупая, как показалось вначале. Конечно, одурачить Трибунал чрезвычайно трудно, и если бы в столицу не поступали известия о гибели людей и разрушениях в Открытых Землях, черта с два бы де Сальса своему облату поверил. Но это проклятое землетрясение пришлось как нельзя кстати.

– А Сайль? – спросил он. – Она тоже погибла?

– Надобно подумать. Поскольку она не находилась в розыске, в сообщении о ее смерти нет особой необходимости. Но если учесть, что в момент землетрясения она была с вами… ах да, у нас есть еще один свидетель вашей гибели. Перегрин. Надо будет, когда он приедет, обсудить с ним это. Уж после его колдовских фокусов Ивелин с Маджентой будут верить, что сами видели, как все произошло. – На губах Фелимида против воли появилась улыбка, но он тут же посерьезнел. – Посему у меня к вам просьба – на время оставить монастырь. Я собираюсь попридержать здесь наших пленников и поработать с ними. Вдобавок могут появиться посторонние… кто-то из тех самых офицеров ордонансной роты, например. Лучше, чтоб вас здесь не видели. Я найду вам убежище в Открытых Землях, где наши люди смогут с вами связаться.

Сигвард пропустил мимо ушей начало фразы. Его позабавило очередное упоминание о Перегрине. Это ж надо – настоящий маг, выдающий себя за шарлатана, выдающего себя за настоящего мага! Но потом до него дошло, о чем говорит Воллер.

– Не стоит, – ответил он. – Я достаточно давно здесь, чтоб самому найти такое убежище.

Ясно было, что заслуженная безрукавка этого года не переживет. Она разъезжалась уже не только по швам, но и мимо швов. Не говоря уж о том, что прожжена в нескольких местах. Того и гляди рассыплется – слишком много выпало на ее долю. Но пока что это Сайль не очень беспокоило. Было уже тепло, даже жарко, и можно ходить просто в рубахе и штанах. И, конечно же, босиком.

А вот вода в реке прогреться еще не успела. Хотя здесь не горный поток, где вода как лед в любое время года. Это Сайль ощутила, как говорится, собственною шкурою, когда купалась. А искупаться, она, несмотря на ненависть к холоду, поспешила сразу по возращении. После всех событий последних двух месяцев – спуск в шахты, стрельба, ползание по скалам, взрывы и обвалы – вымыться было жизненно необходимо. А искупаться в реке было проще, чем таскать воду в дом и греть ее на очаге. Тем более что Сайль не простудилась и чувствовала себя теперь гораздо лучше. Телесно, во всяком случае. Во всех других отношениях она ощущала себя полностью потерянной. Опыты свои забросила, заметок не делала. Правда, выбралась к песчаному оврагу, где проводила прежние испытания, но, придя туда, обнаружила, что совсем забыла, зачем это ей понадобилось. А возвращаясь, прошла по берегу и, понуро шлепая босиком по отмели, сообразила, что воды бы все-таки надо принести и что-нибудь приготовить. Так не в горстях же воду нести! Надо было вернуться домой за бадьей. Это она и сделала.