Денис Чекалов - Между двух войн

«Старый, безмозглый болтун, – думал Райлин. – Что он теперь станет делать? Ведь опозорился перед всем городом. Никто его теперь и слушать не станет, после такого афронта».

Райлин ошибался. Он привык мерить жизнь эмоциями и разумом. Но старость живет по иным законам. Уважение, – которое испытывали фермеры к Карайе Дархму, было слишком велико. Человек его возраста, его положения может позволить себе и ошибки, и промахи.

И хотя коварные планы не увенчались успехом, он не был ни повержен, ни даже поколеблен, как казалось сейчас Райлину.

«Да и я тоже хорош, – негодовал молодой человек. – Знал же, что нельзя связываться со стариками. У него там, глядишь, и мозги давно в голове высохли. Как чер­нослив. А он все думать пытается».

Он мрачно смотрел на людей, окружавших его. Мало-помалу маска безразличия сползала с его лица.

«А ведь когда-то я был лидером, принимал решения. Все подчинялись мне. Мы делали то, что считали нуж­ным. А теперь? Стал лакеем у старого сумасшедшего».

Мысли Райлина сильно отличались от тех, что владели им днем раньше. Да, предводитель очистителей по-прежнему оставался в центре событий, которые обещали изменить историю Золотого леса. Но вот героем он более не был. Ему казалось, что он попал в центр разрушительного урагана, какие иногда налетали на Лес в период дождей. Райлина бросало из стороны в сторону, хлестало по лицу, он падал – и был совершенно бессилен что-то предпринять.

После неудачи с городом сворков Карайа Дархм еще сильнее нуждался в своем юном помощнике.

Но молодежь слишком горяча. Она чрезмерно радуется успехам, а потерпев неудачу, впадает в отчаяние. К счастью, молодость скоро проходит. Тогда жизнь становится серой, и мало что способно по-настоящему взволновать человека.

Райлина сейчас мог вывести из себя любой пустяк. И когда кто-то в серой неприметной одежде подошел к нему и тронул за руку, молодой человек едва не закричал от страха.

На мгновение ему почудилось, что их планы раскрыты. Собрание лендлордов вынесло приговор, и сейчас Райлина отволокут в темницу.

Обернувшись, молодой человек узнал подошедшего. Это был один из слуг Карайи Дархма.

Он сунул в руку Райлину маленький свиток, коротко поклонился и исчез. Райлин непослушными пальцами развернул свиток.

«Встретимся у городских ворот», – было написано там.

Райлин был слишком взволнован, чтобы заметить – старик не подписался. Не нашлось на свитке и фамильной печати Дархмов, да и почерк был изменен.

Председатель не хотел, чтобы, попав в чужие руки, этот документ мог обернуться против него.

Наскоро допив эль и бросив на стол несколько монет, Райлин встал и направился в сторону ворот.

«Вот ведь старый, трухлявый пень, – думал он. – Мозгов не хватило, чтобы время рассчитать. А если я не успею к закрытию ворот? Что мне, сквозь петельную

щель пролазить?»

Но в глубине души молодой человек радовался. Старик не забыл его, да и, похоже, от планов своих тоже не отказался.

Карайа Дархм ждал своего помощника не там, где было условлено. Он не хотел, чтобы их видели вместе. К тому же председателю мало улыбалась перспектива стоять возле городской стены.

Увидев его, люди украдкой стали бы перешептываться, вспоминая о недавнем провале. Однако главная причина все же была иной. Ему нужно было подумать.

Карайа сидел в глубине закрытого экипажа. На дверцах кареты не было ни родового герба, ни даже украшений. Случайный прохожий не смог бы угадать, кто сидит за занавешенными окнами.

Старик велел остановить экипаж на небольшом расстоянии от ворот, но на боковой дороге, которой редко пользовались в это время суток. Трое охранников сопровождали Дархма.

Пальцем, затянутым в перчатку, Дархм отодвинул занавеску. Через узкую щель в оконце он мог видеть, как из ворот вышел Райлин.

Молодой человек держал руки в карманах и нетерпеливо вытягивал шею. Тело его подрагивало от напряжения. «Если никого не увижу, – говорил весь его вид, – сразу же уйду и искать по углам не стану».

Карайа коротко ударил в стенку кареты согнутым па­льцем. Для опытного, доверенного слуги не требовалось иного приказа. Один из охранников тронулся с места и побежал к Райлину.

Повертев головой, молодой человек увидел крытую карету и пренебрежительно поморщился.

Слуга побежал обратно, Райлин последовал за ним. Однако он не спешил и даже шел нарочито медленно, желая показать – раз я тебе так нужен, старик, то и подождешь,

В другое время Карайа Дархм не оставил бы без внимания подобную непочтительность. Но мысли, сверлившие его мозг, не позволяли отвлекаться на пустяки.

Когда Райлин подошел к экипажу, Дархм без объяснений раскрыл дверцу и пригласил его внутрь.

– Откуда такая таинственность? – спросил молодой человек. – Еще утром вам, помнится, нравилось выступать перед толпой.

Лицо Карайи Дархма на мгновение исказилось. Однако в его отношениях с Райлином имелся один недостаток, крайне досадный. Как бы скверно ни вел себя зарвавшийся юнец, он пока был нужен Председателю.

С другой стороны, судьба Райлина также была решена. И ни одна его выходка не могла более ее усугубить.

– Сегодня перед толпой будешь выступать ты, – ответил старик.

Он, наконец, нашел способ проучить своего непочтительного ученика.

– Да? – спросил Райлин. – Что-то мне не очень хочется.

– Твоего желания никто не спрашивает, – отрезал старик.

Он ударил костяшкой пальцев о передок экипажа. Карета вздрогнула и поехала. Два ящера, запряженные в нее, неторопливо брели по узкой дороге.

Райлин хмуро посмотрел на спутника. Что старик задумал? Небось еще одну выходку, почище прежней. Да, если авторитет Карайи в глазах землевладельцев остался незыблемым, то юноше потерять уважение так же легко, как и жизнь в Каменной пустыне.

– И с кем же я должен поговорить? – спросил Рай­лин.

Лицо старика расколола улыбка – словно трещина пробежала по камню.

– Со сворками, мой юный друг, – произнес он. – Со сворками.

Услышав эти слова, Райлин в первое мгновение подумал, что ослышался. Но нет. Именно это старик и сказал. Не иначе, и вправду спятил, решил наконец Рай­лин.

Карана Дархм с довольной улыбкой смотрел на своего спутника.

– Ну что? – спросил он. – Не боишься?

– Боюсь? Я? – воскликнул Райлин. – Да ни один дурак не пойдет сейчас к своркам. После того что вы натворили этим утром… Да они же нас сожрут и даже панталон не оставят.

По лицу председателя пробежала тень. Он сам прекрасно знал, что его утренняя затея, мягко говоря, не увенчалась успехом. Однако приходилось смириться с тем, что еще какое-то время многие станут об этом напоминать.

Однако недолго им всем петушиться. Успокоив себя этой мыслью, старик проговорил: