Ольга Голотвина - Встретимся в Силуране!

Ильен закивал, старательно изображая испуг. Не очень-то у него это получилось. Впрочем, бабка все равно не сводила глаз с Айрунги. Она осторожно положила арбалет на землю, ловко разрезала веревки на руках у пленника и снова подхватила оружие.

— Вставай! Пошли!

— А корзинка найдется? Для кореньев…

— Обойдешься подолом балахона.

— Ух, сколько всего наберем! — жизнерадостно воскликнул Айрунги, вставая. — В одной старинной пьесе сказано: «О добрый лес! Под пологом зеленым так щедро ты дары свои рассыпал…»

— Заткнись!!! — взвизгнула старуха. — Еще строчка — и стреляю! Чтоб я ни про какие пьесы больше не слышала!

Айрунги недоуменно покрутил головой, но замолчал и не спеша пошел впереди бабки, всем видом изображая смирение. Они исчезли из поля зрения мальчика.

Ильена уколол страх: не задумал ли учитель сбежать в одиночку, бросив его в этом сарае?

Какая подлая, трусливая, недостойная мысль! Но… почему она появилась?

Раньше Ильен ни на миг не усомнился бы в учителе — самом умном, самом смелом, самом благородном… самом… самом…

Что же изменилось? Сам Ильен? Или учитель? Или просто пришлось по-новому взглянуть на хорошо знакомого человека?

Учитель стал резким, раздражительным, подолгу о чем-то задумывается. Перестал рассказывать о чудесных тайнах мира. Все время гладит сквозь одежду проклятое ожерелье. Избегает смотреть Ильену в глаза.

Может, это из-за того, что у Ильена больше нет разгадки великой тайны. Кинжал с позолоченной рукоятью остался в развалинах Кровавой крепости, у семи призраков. Что, если раньше Айрунги обхаживал глупого мальчишку ради дедушкиного пергамента, а теперь относится к ученику как к обузе, которую не жаль и бросить по пути?..

Как ответ на тягостные раздумья, из лесу донеслись голоса учителя и мерзкой старухи. Ильен облегченно вздохнул, глядя, как Айрунги выходит на поляну, по-хозяйски усаживается у огня, вытряхивает из полы балахона какие-то корни и начинает скороговоркой нахваливать их бабке, которая угрюмо стоит позади с арбалетом.

— Да положи ты свою смертоубийственную дуру! Тут не для нее, а для твоего ножа работа будет. Это все нужно почистить и порезать.

— Не командуй! — мрачно сказала бабка, садясь на траву и кладя рядом арбалет. — Если отравить нас вздумал, так смотри: от каждого корня по кусочку первым проглотишь!

Айрунги отшучивался, пытаясь развеселить свирепую старуху, а Ильен продолжал тревожно вглядываться в спину учителя. Впервые мальчику пришла в голову мысль: а можно ли доверить этому человеку тайну Души Пламени? Раньше это было ясно. Кому же, как не ему? А теперь грызло сомнение: почему этот мудрый ученый так старательно и без тени смущения подстроил похищение пергамента? Почему так охотно пошел на сделку с отвратительными привидениями? Почему с такой радостью нацепил на себя недобрую колдовскую штуковину?

А может быть (от этой мысли мороз прошел по коже), Ильен сам придумал себе мудрого и благородного наставника?..

От невеселых размышлений мальчика отвлекли доносящиеся из-за деревьев голоса.

— Наши идут! — засуетилась бабка. — Давай на место по-быстрому…

Оставив арбалет на траве, она затолкала Айрунги в сарай, быстро связала ему руки за спиной и захлопнула дверь. В сарае стало темно, только тонкие полосы света из щелей перечеркивали лица пленников.

Снаружи загремел замок.

Едва бабка отошла от двери, Айрунги несколькими быстрыми движениями распутал веревку.

— Здорово! — восхитился Ильен, разом забыв о своих подозрениях. — Это как?..

— Простой трюк, позже научу. Дай-ка я тебя развяжу… Я им кое-что подсунул в костер. Ветер вроде не в нашу сторону, но если все же потянет дымом, постарайся дышать пореже.

Как только руки мальчика освободились, он метнулся к стене, припал взглядом к широкой щели:

— Они у костра сидят — бабка, длинный и заика… бабка похлебку по мискам разливает… Ой, что это с ними?!

С сидящими у костра творилось нечто непонятное и жуткое. Мирный обед превратился в страшный сон. Горячий воздух возле костра сгустился, стал плотным, из него, как из глины, стали лепиться кошмары, какие приходят к человеку в болезненном бреду.

Недомерок мучительно застонал, вскинул руки к горлу. По судорожным движениям, по исказившемуся лицу можно было догадаться, что он чувствует на шее удавку, борется с убийцей… или с палачом?

Красавчик рухнул на колени, устремил взгляд в огонь. Лицо его побелело, губы тряслись, но в голосе не было даже тени заикания:

— Господин, я больше никогда… пощади, господин!

Бабка сидела на траве, тыча перед собой пальцем во что-то невидимое, и причитала тонким голоском испуганной девочки:

— Карабкается, карабкается… кара-абкается!..

К каждому из них пришел свой ужас, каждый трясся от своих видений, они забыли друг о друге, поглощенные навалившимися на них призраками.

Внезапно эти три разрозненных мирка объединились, слились в один: со стороны сарая донесся пронзительный вопль, перешедший в душераздирающий вой. От такого воя даже вожак волчьей стаи забился бы под ближайшую корягу.

Этот вой ворвался в помраченное сознание надышавшихся ядовитым дымом людей, встряхнул, заставил обернуться на грозные звуки.

В зыбкий, колеблющийся мир кошмаров вплыл, как нос корабля, угол сарая. Сквозь деревянную стену проступила человеческая фигура, властно вскинула руки над головой, шагнула к костру.

Разбойники в смятении попятились.

— Я — великий чародей Айрунги! — разнесся над поляной твердый, уверенный голос. — Вы посмели поднять на меня руку, жалкие слизняки? За это вы жестоко поплатитесь! Спешите к своему ничтожному главарю и скажите, что гибель его близка! Я приду за вами следом — и месть моя будет беспощадной!

Эти грозные слова вырвали сознание людей из плена кошмаров. Почувствовав, что руки и ноги их слушаются, все трое молча рванули прочь, ломая кусты, падая, поднимаясь, скуля на ходу от страха.

— А что я мог сделать, раз на двери замок? Поневоле пришлось сквозь стену… Повернись, я тебе руки развяжу… А теперь мы с тобой поставим один опыт. Если все будет так, как я надеюсь…

Длинные сильные пальцы учителя вцепились в ладошку мальчика. От рывка Ильен поднялся, на непослушных ногах сделал, ничего не понимая, два шага. Стена сарая придвинулась вплотную — и вдруг стала полупрозрачной, обняла тело, как полоса тумана. Еще шаг — и мальчик оказался на поляне, где догорал костер под забытым котлом.

— Я так и знал! — раздался над ухом потрясенного мальчика довольный голос. — Я так и знал, что мы оба пройдем сквозь стену, если я буду держать тебя за руку!

На миг в душе Ильена вспыхнула ясная, ничем на замутненная радость от соприкосновения с чудом. Но тут же мальчик опомнился: