Ольга Голотвина - Встретимся в Силуране!

— Хватит голосить у меня над ухом! — презрительно сказал Сын Рода. — Надоел, ничтожество!..

Он сказал бы и больше, но между ним и его жертвой встал Ваастан:

— Ты, господин, драку не начинай! Ну, трусит он — и пусть себе трусит, а пинками тут нечего… Тебя, между прочим, только с помощью богов терпеть можно… а не пинаем пока!

Если Сын Рода и испугался, то ничем этого не показал.

— Ну и замашки у этой дворняжки! — фыркнул он. — До чего же встречаются наглые и болтливые наемники!..

— Ага! — охотно согласился Айфер, вставая рядом с Ваастаном. — Еще и драчливые попадаются!

Ему с первого дня путешествия не нравился заносчивый Сын Рода.

Челивис возмущенно закатил глаза.

— Это невыносимо! — возопил он. — Я готов терпеть плен, но не дурное общество!

Он подобрал с соломы свой плащ и с видом полного омерзения направился в самый дальний от наемников угол темницы.

И, не дойдя до противоположной стены, исчез.

Унтоус был в смятении. В его собственном замке, где господину беспрекословно подчинялось все, что дышит, вдруг началось какое-то безумие. Сначала этот странный гость, не то Сокол, не то — храни Безликие! — самозванец, но почти наверняка негодяй, готовый погубить скромное торговое дело Спрута. Потом — полубезумные подручные Шершня, набредившие дикую историю о страшном колдуне, который пытал их в лесу. А теперь и сам колдун — с пронзительным бесстрашным взглядом, с исказившей лицо неподвижной гримасой, с голосом, от которого людей пробирает дрожь…

Впрочем, трусом Унтоус не был.

— Кто ты, незваный гость? Как посмел ты войти в мой замок и буянить здесь? Не боишься умереть под кнутом?

— Он… сквозь решетку… — встрял было ошалевший стражник, но осекся под тяжелым взглядом господина.

— Умолкни, ничтожный червь, — холодно и повелительно сказал колдун, глядя хозяину прямо в глаза. Сын Клана, которому ни разу в жизни не доводилось слышать подобное к себе обращение, потрясение замолчал, и немыслимый гость закончил: — Мне не нужен ты и тем более не нужны твои жалкие слуги. Я охочусь за той, чей взгляд опаснее любого оружия, чья мысль смертоноснее любой отравы. Знай же, несчастный человек: в обличье смертной женщины по твоему замку разгуливает Хозяйка Зла!

Опомнившийся Спрут сообразил, что имеет дело с сумасшедшим, причем опасным. Он повернулся к страже: этот человек должен быть немедленно схвачен!

Но то, что Спрут увидел, остановило его, заставило промолчать. Стражники, все до единого, вытянули перед собой руки в жесте, отвращающем беду. Даже десятник, валявшийся на камнях и неистово чихавший, тоже пытался воспроизвести этот жест.

Если этим тварям приказать, они не посмеют ослушаться: схватят безумца. Но потом начнется повальное дезертирство суеверных наемников. А где в этой глухомани найдешь других? Остаться в замке без охраны — эта мысль не очень привлекала Унтоуса.

Надо, чтобы эти трусы убедились: перед ними всего-навсего жалкий сумасшедший…

— Вот как? — обманчиво кротким тоном сказал Спрут. — И что же делать в моем захолустном замке такой высокой гостье? Чем заслужили мы честь принимать у себя Многоликую?

Колдун закрыл глаза и по-волчьи принюхался.

— Это место полно зла… — Голос его дрогнул. — Полно грехов, явных и тайных, что творились здесь из века в век. Потому его и избрала Серая Старуха. Она оставила свое болото и под личиной вкралась сюда. Она понемногу поработит все живое в замке. А потом из этих ворот в мир хлынут такие беды, о каких мы не слыхали даже из летописей… — Он открыл глаза, его темные зрачки вновь бестрепетно впились в лицо Сына Клана. И колдун закончил голосом, почти похожим на человеческий: — Может, уже и выпадали людям эти ужасы… только некому было потом летописи писать.

Спрут тряхнул головой, с тревогой чувствуя, что этот бред чуть не произвел на него впечатление. И еще… почудилось ему или нет, что на груди колдуна сквозь грубую ткань балахона пробивается какое-то сияние?

— Чем докажешь, что твои слова не ложь? — резко спросил Сын Клана.

— Ты требуешь доказательств, смертный? — холодно удивился пришелец. — У меня, стоящего между Безликими и Многоликими? Я не обязан тебе ничего доказывать. А вот самому себе — обязан. Я должен точно убедиться, что Серая Старуха действительно здесь. Можешь при этом быть рядом со мной, если хочешь.

И колдун медленными кругами двинулся по двору, не обращая внимания на трясущихся от страха наемников.

Ильен, ничего не понимая, двинулся следом за учителем — и привлек к себе внимание Спрута.

— А это что за сопляк? Живое воплощение кого-то из богов?

Не прекращая медленного движения, колдун строго ответил:

— Прикуси свой кощунственный язык! Этому чистому ребенку предстоит подвиг высокой жертвенности. Его невинная кровь, добровольно пролитая, загонит Хозяйку Зла назад в ее болото!

Чистый ребенок в этот миг не очень-то походил на образец высокой жертвенности. У Ильена чуть ноги не отнялись от ужаса. Конечно, он понимал, что учитель играет роль… но неужели он не мог хотя бы незаметно подмигнуть?

Тем временем Айрунги остановился у входа на крытую галерею. Это была очаровательная галерейка: бронзовые решетки работы искуснейших ремесленников Джангаша, мраморные светлые плиты с вьющимися серыми прожилками…

Унтоус недоверчиво следовал за опасным гостем, чуть ли не в затылок ему дышал.

— Здесь! — со страстной ненавистью сказал колдун. — Здесь она ходила… О Безымянные, дайте знак! Пусть закипит камень там, где ступали ее проклятые ноги!

Он медленно двинулся по галерее. Спрут сунулся следом — и чуть не наступил в лужицу шипящей, пузырящейся жидкости… Нет это была не просто жидкость: мрамор таял превращался в пузырьки, оставляя в плите проплавленную ямку.

Содрогнувшийся Спрут ошалело скользнул взглядом вдоль галереи. Четыре шипящие ямки уродовали гладкий пол.

— Здесь следы кончаются, — мрачно сообщил колдун. — В стену, подлая, ушла… Но я ее, змею, везде разыщу! Приблизься, благородный отрок!

Благородный отрок приблизился. Больше всего Ильену сейчас хотелось взять крепкую палку и изо всей силы двинуть учителя по умной голове.

Колдун крепко взял мальчика за руку и вместе с ним исчез в стене на глазах у потрясенных стражников и ужаснувшегося Спрута…

Айрунги шел напролом сквозь стены, повинуясь беззвучному зову сверкающего все ярче ожерелья. Путь его сопровождался грозными катаклизмами. Подземные толчки заставили Тагизарну изменить русло. В горах камнепад завалил единственную дорогу, связывавшую маленькую деревеньку с большим миром. Небывалый град — слитки льда величиной с кулак — обрушился на рыбаков, промышлявших на Затерянном озере; чудовищные градины проламывали борта и калечили людей.