Михаил Парфенов - Связанные паутиной

– А как насчет красоты вечной и неизменной? – Меж тонких пальцев ведьмы, сверкая гранями, возник крупный рубин. Возник и тут же исчез.

– Этого мало.

Конечно, он врал. Денег, полученных с продажи драгоценного камня, хватило бы на восстановление десятка таких заведений с нуля. Но у ведьмы не было никакого желания торговаться из-за безвкусных камушков, которые люди почему-то стали считать ценными.

Жестом фокусника высыпала на лакированную поверхность стола горсть бриллиантов размером с горошину. Холодными искрами они разлетелись во все стороны, разбрасывая цветные блики.

– Хватит? – вежливо поинтересовалась Сантера. В зелени глаз плескалась надменная издевка.

Половинчатый нервно провел рукой по изуродованному лицу:

– Очень хочется спросить твое имя, незнакомка, но это будет прямым нарушением главного правила всех воров. А я чту кодекс Тени и Ножа [11]. Говори, что тебе нужно, и, клянусь своей репутацией, ты получишь желаемое в срок.

– Для начала мне необходимо…

Неохотно отступала тьма, передавая эстафету новому дню. Просыпалась застуженная Пьета, овеваемая двенадцатью вихрями, приходящими с океана, открывала глаза-окна, разевала беззубый рот в зевоте.

Под ногами прохожих хлюпала привычная осенняя слякоть. Все готовились к зиме, что собиралась нагрянуть совсем скоро, принося за собой жидкий снег, простуды, румянец на щеках и покрасневшие шмыгающие носы.

Здание пантенариума [12], сохранившееся с тех давних времен, когда город еще звался столицей Правого побережья, имело три корпуса внушительных размеров. Многоэтажные постройки, выложенные плиткой черных и белых цветов, занимали полквартала, возвышаясь над остальными домами, как могучий великан-воин над окружившими его детьми. Украшением центрального корпуса являлась четырехсторонняя часовая башня с колоколами, которые отмечали каждый новый день мощным перезвоном.

На высокие белые ступени, ведущие прямо к широким дверям с изображением ладони, сжимающей шпагу, робко ступила девушка – высокая блондинка с короткими торчащими волосами, в мешковатой одежде и очках с толстой оправой. В руке – потертый портфель. Напряженно щурясь, она потянула за уголки глаз, стараясь разглядеть изображение мирового Правосудия в мраморе.

Двое мужчин, зеркальное отражение друг друга, стояли спина к спине у дверей пантенариума с суровыми до жесткости лицами. У каждого в одной руке раскрытая книга, в другой странное оружие – вытянутая трубка с рычажком и кольцом для указательного пальца.

– Вроде нашла, – неуверенно произнесла девушка, засовывая портфель под мышку.

В прохладном холле ее остановил один из представителей системы городского Надзора и Принуждения, требуя пропуск.

– Простите. У меня… вот… доверительная грамота из Коррсума. Меня сюда послали на стажировку, – пролепетала несчастная. – С кем я могу об этом поговорить?

Скользнув тусклым невыразительным взглядом по протянутой бумаге с гербом учебного заведения, он сразу потерял интерес и неопределенно махнул рукой.

– Ага, спасибо.

Вытирая линзы нелепых громоздких очков, постоянно расспрашивая снующих без дела работников, заглядывая во все кабинеты, девушка направилась на поиски зала регистрации сотрудников. Найдя желанную дверь, долго мялась на пороге, не решаясь постучать. Когда набралась смелости и вошла, почти сразу была послана в другой кабинет этажом выше.

И начался круговорот бюрократии в природе.

Ее отправляли за справками, печатями, подтверждениями в устной и письменной форме, заставляли заполнять бланки и анкеты, отвечать на вопросы, высовывать язык, доставать пальцем до кончика носа и даже разок двигать стол какого-то важного начальника.

Одни работники ничего не знали и знать не желали, другие знали, но были заняты работой, третьи – завтраком, четвертые… Когда, обессилевшая и запыхавшаяся, она вернулась к началу своего пути, у двери в зал регистрации толпилась очередь. Застонав от отчаяния, бедняга опустилась на подоконник и потерла лицо ладонями.

– Жан-Карло Косимо к вашим услугам! Говорят, к нам специалиста из Коррсума прислали. Ты будешь?

Рядом стоял коренастый мужчина в форме серого сектора – сектора Борьбы с нечеловеческой деятельностью, с нашивками шутеннанта и дружелюбно улыбался.

– Я. Вот направление в ваш сектор, хвалебная грамота, перечень оценок и заслуг… А откуда вы узнали о моем приезде? – опомнилась девушка и удивленно нахмурила лоб.

– Мне доложили, что по коридорам бродит девчонка с бумагами из Замкнутого университета. Вот уж не ждали такого подарка к приходу ледяных ветров. Как звать тебя, специалист?

– Лиз Брукс, факультет Опасных явлений, кафедра «Изучения слабых сторон у Иных с последующим уничтожением…»

Последнее прозвучало довольно насмешливо, но не обидно. Так старшие обычно дружески подтрунивают над младшими.

– Хватит, хватит. Я университетов не кончал, меня такие названия пугают больше всех ваших гъяков [13]вместе взятых… Лучше скажи, почему к нам, а не в столицу к тамошним ученым господам?

– Я родилась в этом городе и хочу принести ему пользу! – четко, словно долго репетировала, ответила белокурая Лиз, машинально поправляя сползающие очки. – Какая польза от моих знаний, если их нельзя проверить на практике?.. К тому же в столице жизнь дорогая. – Это она сказала смущенным шепотом, ближе наклоняясь к удивленному шутеннанту.

Он потер подбородок и крякнул:

– Ну дык все с тобой ясно. Давай дуй на третий этаж, правый коридор, последняя дверь без номера. Жди там. А я пока все здесь улажу, иначе ты приступишь к работе лишь на следующий праздник Святейшего Джустино. Давай, девочка, шевелись! Здесь тебе не гранит науки – грызть нечего!

– Как прикажете! Будет сделано! – тонко выкрикнула Лиз, вытягиваясь в струнку. И, развернувшись на каблуках, едва не выронив при этом портфель, побежала исполнять приказ. Косимо лишь почесал затылок:

– Чудная какая!

Успев по дороге заблудиться, специалистка из Коррсума достигла заветной цели. Ввалившись в комнату без номера, застыла, наткнувшись сразу на несколько внимательных, изучающих взглядов. Кроме нее здесь оказалось пятеро человек разного возраста. Каждый занимался своим делом.

– Нас что, опять хотят согнать на учения? Если так – я не пойду, – лениво отозвался коренастый крепыш, с довольной миной хлопая об стол картой. Стакан, стоящий между играющими, громко звякнул.

– Или кто-то опять затеял драку с занудами из Судебного сектора, а Верховный пантенар дознался, – негромко сказал тощий бледный юноша, не отрываясь от своего занятия: сидя на подоконнике, он рассеянно колупал ногтем стекло. – Какая жалость, если один из вас попадет под трибунал.