Мария Архангельская - Пока не устану жить

— До свидания, Александра, — сказал он, проходя мимо меня.

Де Лили сели в машину, шофёр дал газ, и автомобиль быстро скрылся за поворотом. Я ещё немного постояла, глядя на рассеивающееся в воздухе облачко выхлопа.

— Идите на занятия, Александра, — сказала мне госпожа Голино.

Странно, в комнате Кристиана жили ещё двое студентов, но мне всё казалось, что она опустела. Быть может, потому, что теперь в неё не заваливалась регулярно компания развесёлых друзей, не слышались звуки гитары (не сам ли он на ней играл?), не доносились смех и пение. Нового жильца в ней поселят не раньше следующего учебного года, а до тех пор одна из кроватей будет пустовать. Что, впрочем, не такая уж редкость, жилых мест в домах Штернштадта всегда было больше, чем жильцов.

Не знаю, сколько ещё студентов сумели сложить два и два и понять, что произошло с Кристианом на самом деле. Его друзья первое время выглядели изрядно подавленными, но это могло объясняться и потерей вожака их компании. Так или иначе, разговоры вскоре стали затихать. Люси я почти не видела, но, насколько я могла судить, она пока была одна. Меня же почти не расспрашивали о том, куда делся мой сосед, вполне удовлетворившись моим враньём, что родители забрали его домой. Хотя, быть может, не такое уж это было и враньё. Я же не знала толком, куда его увезли.

Всё потекло обычным порядком. Катерина всё же обзавелась другом среди студентов и теперь усиленно сватала мне его приятеля. Тот и в самом деле был неплохим парнем, мы пару раз сходили с ним в кино и на танцы, но ничего серьёзного между нами так и не завязалось. Слишком велика была учебная нагрузка, хотя, говоря откровенно, я чаще использовала её как предлог, чтобы уклоняться от встреч. И слишком свежа ещё была память о Кристиане. К тому же меня не оставляло чувство, что он отнюдь не исчез из моей жизни.

Быть может, то, что я держала его жизнь в руках, протянуло какую-то ниточку между нами, но я то и дело чувствовала его словно бы совсем рядом с собой. В первый раз это произошло прямо на занятиях, на уроке практической магии. У меня было полное ощущение, что он подошёл ко мне и наклонился над моим плечом, я даже обернулась, но никого, естественно не увидела. Потом такое чувство возникало неоднократно. Однажды я увидела его перед собой как живого, и вид у него был хмурый и упрямый одновременно. Не знаю как, но я поняла, что у него возникли какие-то трудности, которые он никак не может преодолеть, но намерен сражаться с ними до последнего.

«Ничего, Крис, — мысленно шепнула я, потянувшись к нему своей Силой, словно моя слабенькая магия могла чем-то ему помочь, — ничего, у тебя всё получится».

Кристиан ничего не ответил, и вскоре ощущение его присутствия исчезло, чтобы через некоторое время возникнуть снова. Чаще всего я чувствовала его недовольство, злость, куда реже — радость, но всё равно он постоянно был где-то рядом, сколько бы километров на самом деле нас не разделяло. Иногда я задумывалась, способен ли и он точно так же улавливать мои чувства, и не является ли всё это плодом моего разыгравшегося воображения. Но уж слишком отчётливо я всё это ощущала.

Между тем прошла осень, наступила зима. Снова надвинулась сессия, снова начали набирать желающих для участия в праздничных концертах. На этот раз Катя оказалась среди участников, и теперь клялась и божилась, что эти праздники превзойдут прошлогодние по всем статьям.

— Так это ты из-за них вечно что-то бормочешь? — недовольно спросила Наталья. В последнее время она стала раздражительной и ворчливой. Должно быть, что-то не ладилось на уроках.

— Мне текст учить надо, — виновато сказала Катя.

— Тогда учи так, чтобы не мешать нам, хорошо?

Мне захотелось поддержать подругу, но Катино бормотание отвлекало и меня, поэтому я промолчала. Сейчас я мучилась с, пожалуй, самым трудным заклятием из всех, которые изучала в Школе — с заклятием, позволяющим обнаружить следы других заклятий, сотворённых в прошлом, и распознать их. Вернее, с целой системой, потому что, хотя основа распознающих заклинаний была одна, но вариантов оказалось множество, и теперь мне нужно было изучить если не все, то значительную их часть. Господин Равикович особо подчеркнул, что это умение очень пригодится, если когда-нибудь придётся лечить болезни или травмы магического происхождения.

— Нельзя ведь подобрать правильный способ лечения, если не знаешь, с чем столкнулся, правда? А ваши пациенты далеко не всегда смогут вам сказать, от чего именно они пострадали.

Я кивнула, подумав, что теперь мне очень редко преподавали что-либо, не связанное с моей будущей профессией. Вот и на алхимии меня обучали, как изготовить жидкость, которой можно заменить кровь в теле человека в случае большой её потери. Да и на магии духа мы, наконец, всё же добрались до телепатии, но изучали, в основном, как установить, имело ли место проникновение в чужой разум. Для этого не требовалось глубоко погружаться в человека, но все же распознавать, говорит ли правду стоящий передо мной, я научилась. И тут же обнаружила, что практически все ученики Школы, кроме начинающих, постоянно держат в своём уме щиты, подобные моему, а про преподавателей и говорить не приходится. Не то чтобы я стремилась их читать, но теперь я могла чувствовать такие вещи, не прибегая к сканированию.

Больница в преддверии праздничных дней совсем опустела, но врачи обещали, что после праздника в ней наверняка кто-нибудь да появится. Подвыпив, развеселившиеся маги начинали развлекаться кто во что горазд, так что без травм и несчастных случаев не обходился ни один Новый Год. Впрочем, меня это мало волновало. Всё равно в январе начнутся экзамены, и меня снимут с больничных дежурств до следующего семестра. Однако новый пациент у нас появился ещё до начала года, в самом конце декабря.

Подошло Рождество, меня, как практикантку, освободили от работы даже раньше, чем я рассчитывала, пожелав как следует повеселиться и отдохнуть перед сессией. Но как раз накануне новогоднего праздника я зашла в больницу, чтобы проконсультироваться с госпожой Голино по какому-то вопросу. Не найдя её ни в кабинете, ни в ординаторской, я отправилась её искать, и вскоре нашла в одиночной палате на втором этаже. Заглянув в палату, я увидела, что на постели лежит мальчик лет десяти на вид. Глаза его были закрыты, лицо выглядело бледным и осунувшимся. Вокруг столпились несколько врачей.

— Кто это? — шёпотом спросила я у вышедшей ко мне госпожи Голино.

— Он из Нойедорфа, это деревня неподалёку от нас. Судя по всему, на него навели порчу, очень сильную, так что мы пока не можем её снять. К счастью, в той больнице, куда его поместили, работал маг, он и доставил ребёнка сюда. Здесь ему смогут оказать квалифицированную помощь.