Елена Лобанова - Новоселье

— Медиум, — возразила Яся. — А медиум может только с духами мёртвых общаться. Да и то — до сорокового дня.

Вот, что регулярное мечемахание с вроде как разумными женщинами делает. Никакой смекалки.

— А я о чём? Сорок дней от побега ещё не прошло. Пусть призывает дух этой… Нирэльяны. Не призовёт, значит — жива. Хоть будем знать, что искать, — пробурчала я совсем как Синяя Бабушка. — Короче, для начала исключим летальный исход.

«Растёшь!» — откликнулась страшно-старшая родственница. Кто бы сомневался? Целыми днями умную из себя строю. Вот привыкну и на самом деле поумнею ко всем драмзерхам.

На сей раз Наариэль не «посмотрел», а «воззрился» на меня как на воплощённую надежду. Да ладно, если бы не нервы, он и сам бы догадался использовать нашего замогильного сыщика. Рано или поздно.

Лидорчик так не думал. «Прынц» присел рядом, поправил одеяло, волосы мне пригладил — ну, прям территориальное право обозначил, мол — «умная и моя». Надо с ним что-то делать. А то всю личную жизнь портит.

— Кстати, а сколько лет девочке? — Я же чуть самое главное не забыла. — Надо же знать все приметы, если ребёнок жив!

— Двадцать, — горестно вздохнул самый прекрасный из эльфов и протянул мне листок оттиска весьма качественного магодупликатора. Цветного.

Ого и ах! Понимаю, что Наариэль не с неба свалился, и у него вся семья должна быть ммм… симпатичная, чтобы родить такого «мужчину мечты». Но везет же Дому Синей Вязи на красавцев и красавиц!

С портрета на меня взирала девушка с такими же серыми, как у Наариэля, глазами в обрамлении густых черных ресниц. (Да она же ими свои брови может расчёсывать путём моргания!) Волосами сестра пошла совсем не в брата — пепельные локоны удивляли прямо-таки нереальным жемчужным отливом. Может, творец портрета польстил оригиналу, или магодупликатор чернила попутал? Если и попутал, то только на волосах. Остальные цвета были в норме — кожа мраморная, губы розовые. Губы немножко тонковаты. Но если честно, я попыталась хоть к чему-нибудь придраться. А то комплекс неполноценности по части ума мне бабуля почти вылечила, зато новый — по части внешности — поспевал, как на дрожжах.

М-да… Интересно, а все патрули, получив портрет беглянки, уже считают звёзды, сочиняют стихи и вздыхают ночами, нюхая, ырбуц им в корень, фиалки? И позеленею ли я от зависти, глядя на эту «мечту каждого эльфа и неэльфа»? Ладно, глаза у меня и так зелёные. Будем считать, что стали ещё зеленее. Вот так девочка-деточка!

— А я думала ей десять… ну, двенадцать, — намекнула я прекрасному стражу на то, что качество паники не соответствует количеству лет пропажи.

Лидорчик, не отрываясь от взбивания дополнительной подушки для меня-лежачей, решил озвучить (для меня же) прописную истину:

— Но до восьмидесяти-то девушке далеко! Сестра уважаемого Тарноэра ещё ребёнок и должна находиться под защитой Дома. Или в учебном заведении.

Ой, я ж дура! А Лидорчик… Я даже умудрилась шею повернуть, чтобы посмотреть повнимательнее на семьдесят второго потомка Императора. Но нет — следов умственных заболеваний ни на лице, ни в повадках «прынца» не обнаружилось. ТоннаЭля выглядел вполне нормальным. «Ты глянь на него, бабуль, — призвала я в союзники Синюю Бабушку. — Я через две недели вполне могу замуж сходить, а ему до совершеннолетия ещё шестьдесят один год лямку тянуть. На что он рассчитывал? Мариновать меня в невестах до его восьмидесяти? Нормальный он после этого?» Бабуля как-то очень неуверенно предположила, что героический жених сам собирался мариноваться до моих ста пятидесяти. Не верю. И проверю.

— А, по-моему, — язвительности в моём голосе хватило бы на десятерых, — сестру уважаемого Тарноэра уже можно признать совершеннолетней. По уму.

Активно возражать в присутствии Наариэля Лидорчик не решился. Но купился на подначку.

— Как ты определила, Миточка?

Ой, сюси-муси. Я сунула ТоннеЭля портрет Нирэльяны.

— Если такую красоту, заметную за версту, родня и патруль почти месяц ищут и найти не могут, значит… экзамен на выживание сдан. Мозг есть, работает исправно.

Наариэль опять горестно вздохнул. Но быстро взял себя в руки и бросился помогать Короеду усаживать в кресло спящего сыщика. Как-то рановато я ляпнула про сданный экзамен. Но что-то мне подсказывало (моё невезение — не иначе), что Нирэльяна жива-живёхонька.

А вот Лидорчик экзамен не сдал. Моментально. Бабуля запустила мне морозную волну по позвоночнику — адреналина добавила, что ли? А на кой мне анестезия? Да, я вижу, как мой так называемый жених воздух ртом хватает. Сказал бы «ох» или «ах» — ещё куда ни шло. Но если «ап-ап» как утопающий, значит спёкся. Напрочь. Глянул и спёкся. Это в Приреченске меня, может, и не с кем было сравнивать. Теперь есть с кем, и не в мою пользу.

Жаль, что я не сказочный дракон и не умею носом дым пускать. Только пузыри могу. Но не буду. Не собираюсь рыдать и страдать. Я же с самого начала знала, что Лидор присох ко мне с помолвкой, насмотревшись на Короедову свадьбу. Романтик недобитый. Обидно, конечно, что он вот так сразу переметнулся. Хоть бы познакомился для начала с портретной красавицей, что ли? Может, у этой Валерьяны характер как у Яси?

В общем, я решила не терять лица. Бабуля меня поддержала. (Все мимические мышцы «окаменючила» и слёзные железы пережала). Ага, я — непоследовательная. Хотела же «прынца» огорчить отказом. А теперь — не-а. Пусть помучается. Пусть пыжится и соображает, как бы так поделикатнее объяснить мне подкравшийся ыртыть.

— Бабуль, а что получится, если смешать ТоннуЭля с Валерьянкой? В равных пропорциях?

— Мита! Любая женщина огорчается, если ей предпочитают другую, — не в тему ответила Бабушка. — Вне зависимости от того — нравится ей мужчина или нет. Отвлекись.

Угу. Отвлекусь. Найти бы эту Валерьяну и сдать патрулю и её, и Лидора, чтобы под ногами не путался. Предатель!

— Наариэль, — пробулькала я совершенно диким образом (да, бабуля горло-то тоже попридержала), — скажите, как у Вашей сестры обстоят дела с грудью? В смысле размера?

Даже Короед бросил приводить в чувство сыщика. И так на меня вся компания уставилась, как будто я глупость спросила. Только Синяя Бабушка меня и поняла, эхх!

— Митавье! — грозно рявкнула Яся.

Нет, я сейчас их всех (кроме Наариэля и Бабушки) разлюблю.

— Гррр-кхе, — у меня же с их помощью самооценка в самомнение перерастёт. — Если грудь такая, что можно спрятать, кхырк-бульк, увязать, стянуть, кхе-кхы, то искать надо парня. Не красивого. Всхнык. И может быть, не эльфа.

И чем быстрее, тем лучше. А то, чем дольше, тем больше я буду расстраиваться. Даже если некоторые сероглазые красавцы смотрят на меня как на магооракула.