Елена Лобанова - Новоселье

Эхх… значит, попалась всё-таки девчонка кому-то в лапы. Нет, чтобы как в книжках — с луком, с мечом (можно с двумя), верхом на коне, всех врагов порубала, брата повстречала, парик стянула: «А вот, и я!» Публика в шоке и аплодирует. Такой сюжет! А у нас что? Ну, найдут её, заплатят выкуп какой-нибудь разбойничьей шайке, потом эту шайку изничтожат… И что получается? Получается, что я отдаю жениха (не какого-нибудь, а потомка Императора) наивной дурочке! Прекрасной, ага, но умом скорбной. Ырбуц через две горы и в колодец! А пока там выкуп, то да сё, она ещё и плохих манер нахватается, среди разбойников-то.

Бабуля всё-таки не утерпела и принудительно свернула мои фантазии о том, каких манер можно нахвататься среди разбойников. Зарвалась, каюсь. Валерьянка у меня возглавила банду, и уже намечался бой Лидорчика и главной бандитки (любовь-любовью, но долг священен), а следом — обоюдная смерть влюблённых в лучших традициях (традициях эльфов, конечно). Но Бабушка велела остановиться, возвращаться обратно в разумное состояние и ловить ту умную мысль, которая у меня была, но проскочила так быстро, что даже Карнэль Короедовна её за хвост не поймала. Да, вот такие они у меня умные мысли — быстрые и бесхвостые.

Когда я в шестой раз переплела Нарику косичку, молчаливая компания жаждущих истины (в моём исполнении) начала проявлять нетерпение. Не проявляли его только подконтрольный сыщик и Нифса.

Мне, если честно, валяться наскучило. За окном ночь, я выспалась, ничего путного не придумала (да об эту Валерьянку все патрули споткнулись и вся её родня, и гад-Лидорчик!)

— Бабуль, давай вставать, — предложила я Короедовне. — И, не знаю как ты, а мне здесь надоело. Застряли тут из-за этого ворюги. Всё равно мы девчонку не найдём, если только не развесим на каждом верстовом столбе объявления о том, что два Наариэля ищут сестру — может выбирать любого — но у неё есть только пара недель до того, как мы пойдём за границу некромантов ловить.

Синяя Бабушка поднапряглась, и я доплелась до стола.

— Что с гадом-то делать будем? — м-да, нашла я, о чём спросить у заждавшихся. Пришлось их огорчать. — На счёт Нирэльяны пока думаю. Пока не придумывается. И Бабушка тоже думает. А Карнэль считает, что если переключиться на другую задачу, умная мысль сама родится. Или вернётся.

— А она была? — неожиданно подал голос Лидорчик.

Надо же! А я думала, он надолго онемел. С предателями не разговариваю.

Народ повздыхал и расчистил стол для ужина.

Ближе к полуночи устроили то ли суд, то ли совет. Кладбищенский сыщик, по мнению Наариэля и его государственного мышления, заслуживал наказания, но с пользой для общества. Бабуля предложила произвести моральную коррекцию, чтобы к производительному труду добавились муки совести. Короед настаивал на возвращении награбленного, помимо труда и совести. Лидорчик предлагал пожизненное заключение (самого бы его…). И только Яся ратовала за смертную казнь. (Мечом давно не махала, соскучилась). Я согласилась с вариантами Бабушки, Короеда и Наариэля.

Не сказать, что мы собирались действовать по закону. По закону, крысёныша надо было сдать патрулю и описать суть его преступления. Но, чтобы это сделать, пришлось бы врать так, как даже Лидорчик никогда не врал (про то, какая я вся из себя замечательно-прекрасная). Да и Короедово вмешательство в голову сыщика тоже никто официально не разрешал, как пояснил Наариэль. Подчинённые бабулей слуги, все, кроме двух, и вовсе ни в чём не были виноваты.

Как только я согласилась с мнением старших, Карнэль Короедовна немедленно озвучила дополнение, перехватив доминанту:

— Поскольку молодым Ракшассам нужна тренировка, Мита зачистит память преступника за два последних дня и попрактикуется в чтении памяти. А я потом произведу коррекцию, заодно Миточка посмотрит, как это делается.

Спорить с ней никто не стал. Ыть. Попала. Это же ох, какие противоправные действия! Опыты на живом человеке, пусть он и преступник! «Вот, и постараешься, чтобы подопытный не превратился в тупой кактус», — ехидно откликнулась коварная Бабушка.

М-да… Попала и до утра пропала. Как в помойке побывала. Лучше бы я поддержала Ясин вариант со смертной казнью. Такую голову, как у этого медиума, и оторвать не грех. Насмотрелась я на его жизнь дальше некуда. Но, что самое отвратительное — когда-то он тоже был ребёнком. И этого ребёнка мне было ужасно жалко — маленького мальчика (и лет так до четырнадцати. Но не дальше).

«Считывать остаточную информационную матрицу», по научному выражению Бабушки, медиум начал лет в тринадцать. То, что он «общается с духами мёртвых», парнишка сообразил достаточно быстро. Сообразил и никому не сказал. Ошибся не хуже нашего — решил, что он — некромант. Но не испугался, а возгордился. Первый раз он воспользовался своим даром в пятнадцать лет, чтобы узнать, где покойная тётка спрятала свои драгоценности. Старушка перед смертью была совсем без ума и почти ничего не помнила. Драгоценностей тех было не так чтобы много — её детям как раз хватило бы оплатить долги. О том, что немудрящее богатство женщина закопала в цветочном ящике за окном, будущий сыщик узнал ещё до того, как его родственницу похоронили.

Своё первое «дело» он провернул быстро и просто — вызвался помогать с поминками, потом сказался больным, и пока все были на кладбище, а нанятые слуги накрывали на стол, зашёл в тёткину комнату и аккуратно выкопал нужный цветок ложкой, которую с поминального стола и стащил.

Золото — десяток монет, пару колец и цепочку, и серебро — несколько побрякушек, начинающий некромант спрятал у себя дома под половицей. Там они и пролежали целых пять лет. По мере развития способностей к ним добавлялись новые «сокровища».

Его двоюродный брат так и не смог оплатить долг, влез в новые долги, заложил дом, а потом и вовсе переселился в какую-то хибару где-то на окраине. Жена у него долго болела и умерла. Но сам он и двое его детей так в той хибаре до сих пор и жили. Иногда обокравший их подонок подавал им «из милости».

Карьеру сыщика медиум начал случайно. В пьяной драке был убит вышибала — знакомый его отца. И юноша явил способности к аналитическому мышлению. Ещё бы их не явить, если знаешь не только, где вышибала прятал заначку от жены, но и — кто его убийца. И как не явить, если за информацию о преступнике назначена награда. Устроил целое представление — увязал обстановку в кабаке, какие-то следы на полу, пару волос, пьяный бред свидетелей и «определил» виновного. С тех пор и определял с почти неизменным успехом. Главное знать — кто умер или убит. Но и просто по свежим могилкам пройтись не брезговал.

За время своей бурной деятельности, чего он только не вытворял, мурлаг позорный! Находил деньги покойных, если родственники знали, что деньги и ценности точно есть, и получал процент. Но если родственники не знали — находил целиком для себя. Если искомое лежало неудобно — не подобраться, наводил воров за половинную долю через своего слугу-посредника. Потом наводил патруль на воров. При трёх таких ограблениях оказавшиеся дома хозяева были убиты — пять человек.