Мефодий Громов - Пасынок Судьбы

Про влажность — верно подмечено, но не так там уж и жарко… Во всяком случае я чувствовал себя более, чем комфортно. Но я не стал отвечать, отвлекшись на кое-что другое: слева, со стороны примыкающей к основному тракту, послышались скрип, как будто кто-то нагрузил тележку. Я остановился, Алиана тоже услышала скрип и мы перевели взгляд налево, туда, где скрывалась за деревьями дорога.

Вскоре оттуда показалась карета, запряженная двумя высокими коричневыми существами с вытянутыми мордами, которых я встретил на рынке. Цок-цок слышался у них из-под ног, но скрип доносился не от этой повозки… По бокам карету сопровождали двое вооруженных людей. Одеты они были не как стражи — в полный начищенный доспех, а легко, в кожаную коричневатую броню, на поясах висели изогнутые недлинные мечи с кинжалами, а за спиной арбалеты с болтами. Так же, как и у всех людей, на них была обувь. Хоть и такая же кожаная, но обувь! Очень часто киры завидуют обутым стражникам Адланда, мол, они такие же киры как и мы, вот только обуты! Несправедливо! И так далее…

— Люди что, с ума по сходили? Каждый напялил обувь и ходит в ней, будто дворянин какой…

— Я же тебе говорила, что все люди носят обувь. Ее не имеют лишь самые низшие, которые даже на еду попрошайничают.

— Все равно!.. — продолжал я гнуть свое, однако вовремя остановился, поинтересовавшись: — Кстати, а что это за животные?

— Лошади, — коротко ответила Алиана, всматриваясь вдаль.

За повозкой, друг за другом по двое шагали еще шесть лошадей, тянущих огромный, выше их голов, покрытый шалью ящик (или что это?).

— Ничего себе, сколько же у него там товара непроданного, что аж повозка скрипит!.. — воскликнула Алиана так громко, что наемники, шедшие у первой кареты, выразительно глянули на нас, но ничего не сказали.

В высоту «ящик» составлял примерно три метра, в ширину около четырех. И где же они взяли такую большущую ткань, которая полностью закрыла этот гроб?.. Хотя, это ведь торгаш, а они что захотят везде найдут…

Сбоку от скрипучей повозки вышагивали двое наемников, а между нижней частью повозки и землей я заметил еще четыре ноги с другой стороны.

— Ценное перевозит, видимо… — предположила Алиана.

— Ценное? Ты имеешь в виду кирского производства? — насмешливо поинтересовался я. Девушка лишь поджала губы и пожала плечами.

Когда карета сравнялась с нами, мы тоже тронулись в путь, не перегоняя и не отставая от нее. По вони от животных, пыхтению и напряжению мышц было понятно, что масса «ящика» недурная и очень скоро эти лошади свалятся от усталости. Караван, если так можно было назвать то построение, двигался чересчур медленно, в основном засчет огромного груза. Хотя, наверное, можно было не отрицать того, что им просто было некуда торопиться.

Мы следовали за первой повозкой, на нас изредка посматривали без особого внимания наемники, не видя угрозы с нашей стороны. Караван двигался по дороге слева, мы же, своей небольшой группкой, расположились справа, никому не мешая.

Только сейчас я заметил на себе чей-то взгляд со стороны кареты: кто-то одним глазком поглядывал из окна. Взгляд нельзя было назвать враждебным, скорее любопытным.

— Милорд! — обладатель басистого голоса выехал верхом на мордатом существе из-за ящика. Всадник был одет точно так же, как и остальные наемники, и его главенство определялось лишь по возрасту: по его острым скулам и подбородку, мужчине можно было дать 35–40. Лошадь протопала по земляной тропе и поравнялась с правым окном кареты. Тот как будто не заметил нас, а если даже и заметил, не обратил должного внимания, лишь мимолетно окинул взглядом, немного дольше задержавшись на Алиане.

— Что значит «милорд»? — шепнул я девушке.

— Господин, или что-то вроде того, — быстро ответила она, тоже прислушиваясь к разговору.

— На границе неспокойно, чересчур много войск, не к добру это… — сказав это, воевода глянул через левое плечо в сторону рынка.

Спустя пару секунд молчания наемник кивнул и немного отдалился от кареты, замедляя шаг. Поравнявшись с нами, он опять небрежно осмотрел нас и перевел взгляд на дорогу. Тут я снова уловил взгляд из окна, и это меня уже начинало немного бесить…Мой пыл вовремя остудил воевода:

— Кто такие?

Ни тебе привет, ни здравия…

— А в чем, дело? — поинтересовалась Алиана.

— Вопросы здесь задаю я, — отрезал мужик, выразительно глянув на девушку и дотронулся до рукоятки меча, надеясь этим напугать ее. Я посмеялся про себя: если бы тот знал, что Алиана способна не только разоружить, но по ходу дела еще и отрезать ему пару конечностей, то не стал бы делать так опрометчиво…

— Мы простые путники, — попробовал я разрешить ситуацию.

— И почему же простые путники следуют за нами?

Я удивленно посмотрел на него:

— Мы идем своей дорогой, или мы вам каким-то образом мешаем?

— Крысеныш, кто тебя учил разговаривать так со старшими? — сквозь зубы прорычал воевода, осознав мою правоту. Это было не оскорбление, а скорее право на последнее слово, он не хотел оставаться ни с чем и решил отыграться хоть как-то. Дернув поводья мордатого, он прошелся рядом, едва не пнув меня ногой и замкнул караван сзади.

— Нервные какие-то эти люди, мы им ничего не сделали, а они бросаются на нас, как на врагов… — прошептал я спутнице.

— Может, на то есть причина? — это был риторический вопрос.

Решив не связываться с ними, мы обогнали караван на метров двадцать. Солнце опускалось все ниже, становилось еще холоднее, но ветра не чувствовалось. Поставив ладонь горизонтально так, что бы солнце было над указательным пальцем, я определил, что до заката нам осталась одна ладонь, то есть — час. Известив об этом Алиану, мы сошлись на том, что бы остановиться через пять минут.

Справа от тропы росло толстое дерево, а за ним, метрах через десять, начиналась степь со скудной растительностью, большинство которой составлял кустарник и невысокие деревья, среди которых множество сухих. Вокруг дерева с темной шершавой корой росла трава по колено, и нам это было только на руку.

— Принеси дров для костра, я соберу сухой травы на растопку, — приказным тоном «послала» меня девушка. Впрочем, я был не против — Алиана сама говорила, что за пределами Адланда она покажет себя. В таких условиях мне было некомфортно, и я не знал ни одного растения, кроме, разве что, простой травы…

Стоило отметить, что после преодоления границы Адланда я опасался насчет своих босых ног, но отличие было небольшое — немного холоднее ступням, а в остальном все тоже самое: приходиться так же медленно идти и наступать на всю стопу, а не на пятку, как делают обутые. За столько времени хождения босиком я натоптал мозоли на ступнях, и мне не было больно ходить по мелким камням или чем-нибудь подобном.