Татьяна Русуберг - Аркан

Именно это Хабир и сделал. Но вот куда ему полагалось идти дальше, он так никогда и не узнал. Чей-то здоровенный кулак встретил его подбородок, и свет мгновенно померк.

— А пацан-то не только пуговицы продавать способен да по карманам грести!

— В нем погиб актерский талант, кто бы мог подумать.

Толкаясь и обмениваясь шутками в адрес облапошенных стражников, «семерка» в полном составе ввалилась в ворота Танцующей школы.

— Свести бы его с Козеттой, ну той певицей из «Хвостика», — предложил расщедрившийся Аркон. — Может, им новый комедиант нужен в труппу?

Грянул дружный хохот, но, наткнувшись на ледяной взгляд и копье Зейда, быстро затих:

— Вы двое, — ткнул воин в Аджакти и Горца. — В контору Скавра, живо! Сейджин давно вас дожидается. Поглядим, как вам удастся перед ним комедию ломать!

Обменявшись встревоженными взглядами, «семерка» расступилась, и двое друзей зашагали по галерее. Токе старался ступать твердо, хотя особой необходимости в этом не было — от него так разило архи, что он запросто мог бы сойти за пьяного.

В конторе мясника царил полумрак. Тяжелые выгоревшие шторы были плотно задернуты. В круге неверного света от лампы покоились босые ноги Скавра, водруженные на край стола. В спертом воздухе висел тяжелый винный дух.

— Ага! — многозначительно возгласил из теней хозяин ног. Голос его, и так хриплый, был настолько пропитан алкоголем, что напоминал воронье карканье. — Хорошо повеселились в городе, ребятки?

— Спасибо, сейджин, неплохо, — взял слово Кай.

— Неплохо — и только-то?

Гладиатор не сразу опознал в вылетевшем из горла Скавра булькающем звуке хихиканье.

— Не поведаешь ли, чем же вы таким скучным занимались в первом увольнении?

— Да так, прошлись по базару, купили кое-что, посидели в кабачке. Ничего особенного.

— Так, значит, ничего особенного, — кресло скрипнуло, когда невидимый в полумраке Скавр потянулся. Звякнул о край кубка кувшин. — И о резне на Торговой площади вы, конечно, слыхом не слыхали?

— Почему же, об этом весь город говорит.

Мясник шумно глотнул из кубка:

— Ага. И что же говорят?

Кай покосился на переминающегося с ноги на ногу Токе — как бы бедняге не пришло в голову хлопнуться в обморок на глазах у Скавра.

— Ну что какие-то спятившие гладиаторы прикончили кучу гайенов и смылись.

— И вы, конечно, не имеете к этому никакого отношения?

Аджакти помотал головой, делая честные глаза:

— Ни малейшего, сейджин.

Скавр тяжело вздохнул. Босые ноги исчезли из светлого пятна на столе, заскрипело отодвигаемое кресло. Покряхтывая, мясник обошел вокруг мебели и грузно уселся на край столешницы напротив гладиаторов.

— Вы наследили, ребятки. Ваши приметы есть у самого последнего стражника в этом занюханном городишке. Улицы патрулируют. Кстати, — вдруг встрепенулся мясник, — а как вам удалось пройти мимо кордона?

— Какого кордона? Мы никакого кордона не видели, верно, Горец? — обернулся к Токе Кай. Тот только мотнул головой.

— Ну конечно. Ничего не видели, никого не трогали. Белые и пушистые, — сочувственно поцокал языком Скавр. — А скажите-ка мне… Кому пришла в голову гениальная идея мочить гайенов в центре Торговой площади при всем честном народе?! — Мясник с такой силой грохнул кубок о стол, что лакированная поверхность треснула, а остатки вина выплеснулись на ковер. Скавр вскочил и заметался взад-вперед перед вытянувшимися в струнку гладиаторами, как разъяренный ягуар в клетке.

— Нет чтобы обделать все по-тихому, в каком-нибудь темном переулке. Тогда разборку списали бы на беглых рабов или грабителей, и завтра про это никто бы не вспомнил. Но нет! Нам нужно все делать с размахом, с помпой! Чтоб полбазара запомнило ваши гнусные морды! А вторая половина прислала счета за нанесенный ущерб. И уж если резать, то так неумело, что самому оказаться подколотым, как свинья! Признавайся, Аджакти, — Скавр прервал беготню, замерев нос к носу с Каем и гневно дыша ему в лицо винным перегаром, — твоя была идея? Предупреждал меня Яра, что ты псих, чтобы я с тобой не связывался, но я, дурак, не послушал.

— Это не я, сейджин, — удалось наконец вставить Каю.

Мясник навис над ним, уперев руки в боки и угрожающе понизив голос:

— Ты, наверное, не понял меня, раб? У меня нет ни времени, ни желания для этих игр. Так что давай попробуем сначала, и на этот раз советую дать правильный ответ. Ты замочил гайенов на базаре?

— Не я.

— Раздевайся!

Заметив колебание Аджакти, Скавр нетерпеливо махнул рукой:

— Чего жмешься, как девка нецелованная! Скидывай рубаху.

Кай стянул раздобытую Папашей одежду через голову. Мясник придирчиво осмотрел его обнаженный торс.

— Повернись!

Гладиатор послушно повернулся к Скавру спиной, которая также была тщательно изучена.

— Штаны тоже снять? — Кай снова встал к хозяину лицом.

— Это ты перед своей кралей делать будешь, — буркнул Скавр, переходя к Горцу и внимательно заглядывая ему лицо. — Что-то ты бледен, парень. Ну-ка, сними рубаху.

— В этом нет нужды, — голос Токе был тих, но тверд. — Это моя вина. Я убил гайенов.

— Горец, не надо… — начал Кай, но тот повысил голос и продолжал, глядя прямо перед собой:

— И на Торговой площади, и в переулке Правосудия. Один. Аджакти виноват только в том, что помог мне бежать. Любой брат-гладиатор сделал бы то же на его месте.

— Не слушай его, сейджин! Горец наговаривает на себя, — воскликнул Кай, но мясник прервал его движением руки:

— Нет, отчего же не послушать! Первые разумные слова за весь вечер. — Скавр медленно обошел вокруг Токе, разглядывая его, как будто впервые увидел. — Похоже, Горец, я тебя недооценил. Девять гайенов в одну увольнительную. Кто бы мог подумать, что малыш на такое способен! Правду, видно, говорят: в тихом омуте… Жаль будет потерять такого отличного бойца.

— Не выдавай его, сейджин, прошу тебя! — Впервые Кай чувствовал себя совершенно беспомощным. В его голосе звучало отчаяние: — Я никогда никого ни о чем не просил, а тебя — прошу!

— Надо же, великий Аджакти снизошел до нас, простых смертных! — фыркнул Скавр и подошел, чуть покачиваясь, к Каю: — Да знаешь ли ты, — волосатый палец уперся в голую грудь гладиатора, — что мне по вашей милости пришлось пережить за сегодняшний день?! Сначала солдаты, потом дворцовые посланцы, потом Клык и, наконец, красноперые идиоты у ворот — ладно хоть удалось отогнать их дальше по улице. Кстати, а с ними-то вы что сделали? Впрочем, это уже ничего не меняет.

— Клык? — уцепился Кай за знакомое имя.

— Да, Клык! Ваш старый знакомый, а? Представьте себе, «серый пес» побывал здесь. Сидел вот в этом самом кресле. И что любопытно: сколько рабов он мне продал, а вот вас — обоих — прекрасно помнит! И еще. Отчего-то капитан уверен, что именно вы укокали его подчиненных, и очень-очень желает вас видеть. Настолько, что, если до завтрашнего утра он не получит виновников в свое полное распоряжение, собака грозится натравить на меня власти. В общем, ребятки, из-за вашей самодеятельности я сижу в глубокой жопе!