Дэвид Уилсон - Крыса на козлах

— Вот и ладно. Лучше быть друзьями, чем враждовать. И я буду помогать тебе, в чем только смогу.

— И может быть, однажды я смогу отплатить вам за вашу доброту.

Вино определенно повлияло на нас, потому что эти слова благодарности и объяснения в вечной дружбе были куда более обильными, чем следовало бы.

— Ты сможешь помочь мне скорее, чем ты думаешь, — начал он. — Теперь, когда я об этом подумал, я понял, что ты можешь оказать мне огромную помощь уже завтра.

— А как? — спросил я.

— Это собрание, о котором я говорил. Это такое собрание, наподобие твоей встречи с Амадеей. Оно может повлиять на всю мою жизнь. Там будет много людей, и очень важно, чтобы я смог убедить их в определенных фактах. И твоя помощь может решить спор в мою пользу.

— Только скажи, как я могу помочь тебе и я помогу!

— Все, что тебе нужно сделать — это повторить все, о чем ты говорил мне сегодня. Повтори им слово в слово все, о чем вы говорили с Амадеей.

— Если это тебе поможет — с удовольствием!

— Но ты должен рассказать им только правду, заметь, — добавил он. Рассказ должен быть твой, а не Рихтера.

— Объяснения Рихтера — это выдумки. Конечно, я расскажу им всю правду.

— Так я могу на тебя положиться?

— Я буду только рад помочь тебе.

— Отлично! Тогда давай-ка еще по стаканчику, перед тем, как мы ляжем спать.

Он налил еще вина и поднял свой стакан.

— За дружбу! И за правду!

— За правду и дружбу! — ответил я. — Прости, что не могу поднять блюдце.

Он нашел для меня подстилку, и я улегся спать, согреваемый теплым чувством удовлетворенности. Я снова увидел Амадею, она дала мне надежду на будущее, и вдобавок ко всему я приобрел нового друга. Я даже не мог представить себе, что следующий день станет самым ужасным днем моей жизни.

На следующее утро Девлин разбудил меня очень рано. Солнце только взошло, и в окно подвала пробивался слабый серый свет.

— Сегодня большой день, — торжественно провозгласил Девлин. — Нам пора.

Он спрятал меня в карман, и мы отправились. Улицы были почти пустынны, хотя нам встретилось один или два человека, с уважением приветствовавших Девлина. Один из них пожелал ему удачи и добавил: «Мы все на вашей стороне, сэр». Я еще раз удивился необычайной широте его знакомств.

Постепенно нам стало встречаться все больше и больше людей, которые направлялись в ту же сторону, что и мы. И они тоже знали Девлина, и приветствуя его, желали ему удачи.

Наконец мы дошли до рыночной площади, на которой я часто выступал для мистера Биггса. Выглядывая из кармана Девлина, я видел, что площадь полна народу, но прилавки пусты. Все кругом были странно возбуждены, и это было не похоже на обычную толчею, к которой я привык. Девлин не останавливался, а шел прямо сквозь толпу, к большому дому с широким входом и часами наверху.

— Сюда, мистер Девлин, — кивнул толстяк у входа. — Все ждут вас.

Толстяк провел нас по лестнице вверх, в большой зал, до краев забитый людьми. Только мы вошли, вокруг заинтересованно зашумели, и все головы повернулись в нашу сторону. Мы направились к возвышению в самом конце зала. На этом возвышении стоял стол, за которым сидело пять или шесть людей самого серьезного вида. Я не видел никого из них раньше. Девлин вынул меня из кармана и посадил на стол.

— Так это и есть ваша крыса, Девлин? — поинтересовался тот, что сидел поближе, посмотрев на меня поверх очков.

Такое отношение показалось мне нахальным, но я придержал язык — мне не хотелось говорить ничего такого, что могло бы повредить успеху Девлина. Поэтому я промолчал и огляделся, отыскивая глазами Дженкинса. Его, однако, не было видно, и к моему удивлению, не было здесь также и доктора Рихтера и других ученых, которых я помнил.

Толпа в зале постепенно утихла, и сидевший в центре стола встал, чтобы обратиться к ним. На нем была длинный черный балахон.

— Леди и джентльмены, — начал он, — все мы знаем, зачем мы здесь собрались. Теперь я прошу мистера Девлина предъявить нам те доказательства, о которых он говорил.

Черный человек сел на место, и теперь все взгляды обратились на Девлина. Пока он говорил, я вглядывался в людей. Здесь были всякие люди, молодые и старые, мужчины и женщины, лощеные и немытые. Но не было никого, даже походившего на ученого. Это были самые обычные люди. Я не удивился бы, встретив любого из них, скажем, на рынке — но на ученом собрании?

— Все вы видите, — говорил тем временем Девлин, — что на этом столе сидит крыса. Обычная крыса, внешне ничем не отличающаяся от других. Но — и вскоре вы увидите это — она далеко не такая, как все. Потому что эта крыса может говорить.

По залу пронесся шум и шепот. Женщина в переднем ряду сказала на ухо соседу: «Я видела эту крысу раньше. Она точно говорит. Я видела ее на ярмарке!».

— И сейчас я попрошу эту крысу рассказать вам кое-что, — продолжал Девлин, — но сперва я хочу коротко объяснить, как он получил дар речи. То, что я собираюсь вам рассказать — истинная правда, и сам Роберт поправит меня, если я в чем-то ошибусь — так, Роберт?

— Конечно, — ответил я.

В зале снова зашумели. Судя по всему, слух о мистере Биггсе и обо мне дошел не до всех присутствующих ушей.

— Роберт был пойман в мышеловку в доме Амадеи. Это было еще до того, как она стала принцессой. Тогда она была еще простой замарашкой, одетой в обноски. В тот вечер, когда принц устроил бал, она помогла собраться двум своим сестрам и проводила их на бал. А затем к ней явилось существо, которое Роберт называет Леди Света.

При этих словах кто-то захихикал, но Девлин быстро укоротил их.

— Если это выражение кажется вам смешным, то дождитесь конца рассказа. Роберт увидел, как Амадея отнесла ей тыкву и шесть белых мышей. После этого он сам был отнесен к этой женщине. Роберт, может быть ты сам расскажешь нашим друзьям то, что ты увидел там?

— Да, расскажу. Мыши превратились в белых рысаков, а тыква — в золоченую карету.

И снова шум в зале, в этот раз громче и резче.

— А что случилось с тобой, Роберт?

— Она коснулась меня и я превратился в кучера.

— Вот так Роберт научился говорить, — продолжил за меня Девлин. Есть и свидетели, которые подтвердят, что там действительно была золоченая карета, что там были шесть белых рысаков, и что там был кучер по имени Роберт, с которым они разговаривали. Джек Роули, Том Локстон, вы подтверждаете это?

Двое мужчин в зале замахали руками и закричали в ответ, что каждое слово — правда. Я сразу же узнал их — это были здоровенный краснорожий кучер, который первым заговорил со мной, и весельчак, предложивший мне выпить.

— А теперь, Роберт, скажи: как по-твоему, превращение было иллюзией, это был научный эксперимент, или это было просто волшебство?