Сергей Мельник - Барон Ульрих

— Да. — Он задумчиво рассматривал меня. — Девочки в воспитании гораздо более требовательны, от них деревянным мечом и игрушечным конем не отделаться. Пожалуй, я понимаю ваш мотив и принимаю его, только настаиваю все же на внесении платы. Я прошу вас, назовите сумму.

— Нет, я настаиваю, чтоб в этом деле не были замешаны деньги! — Я категорично помотал головой. — Деньги портят людей, даже если нам с вами когда-нибудь придется делить что-то между собой, девочек это не должно касаться. Давайте просто ударим по рукам, так сказать, услуга за услугу! Когда-нибудь я обращусь к вам с просьбой, и вы окажете мне любезность.

— А вы не так просты, мой юный друг, как могло бы показаться! — Олаф раскатисто хохотнул, потирая руки. — Знаете, я даже больше вам дам, чем вы думаете! Пять! Я дам вам, юный друг, пять желаний по счету своих дочерей, и пусть мне каждое обойдется дороже, чем все, что у меня есть, вместе взятое, но я сдержу свое слово!

— Опрометчивое решение, барон. — Я был серьезен, на моем лице не было и тени улыбки. — Даже одно желание может стать непосильной ношей, прошу вас взвесить свои слова еще раз, я не в претензии.

— Не пугайте старика, юноша. — Он тоже был серьезен. — Я вижу, вы не тот человек, что станет забирать больше, чем я могу дать, а счастье моих дочерей вообще бесценно.

— В таком случае, господин барон, почту за честь сделать все зависящее от меня! — Я встал, протягивая ему руку.

— Взаимно, мой мальчик, взаимно.

Моя рука утонула в его ладони.

— Что-то хозяина давно нет.

Я задумчиво разглядывал вход в зал. Мы договорились с Олафом, что через день девочки соберут свои вещи, тогда вместе мы выдвинемся в мои земли. Нужно было отдать распоряжение, чтобы девушкам организовали в телеге хоть какой-то комфорт, немного разнообразили скудный рацион в дороге… Но хозяина все не было.

— Милейший! — Олаф подозвал одного из слуг у дверей. — Посмотри, где наш радушный граф? Что-то его давно не видно.

— Слушаюсь. — Тот поклонился, тут же скрывшись из виду.

Переговариваясь, народ тоже стал подниматься, потихоньку направляясь к выходу, когда вернулся посланный бароном слуга, с криком ворвавшись в комнату с побелевшим, словно мел, лицом.

— Графа убили! — Его трясло. — Графа де Мирт убили!

Что? Как? Где? Народ шумел, в замке носилась стража и бедные перепуганные слуги. Графиня Катрин, словно умалишенная, упала на пол, заливаясь слезами. Мне невыносимо было это видеть, горе женщины было таким явным, что просто резало сердце.

— Веди к покойному. — Я взял за локоть замершего в ступоре слугу, отмечая, что и Кемгербальд следует за нами.

— Где его обнаружили? — Я аккуратно встряхнул слугу. — Кого-то видели рядом? Кто-то выходил от него? С кем он встречался, когда его вызвали?

— Он в кабинете. — Слуга то краснел, то бледнел. — Он должен был встретиться с герцогиней, она и нашла его, когда пришла на встречу.

— Где она сейчас? — Мы вошли в кабинет, замирая от ужаса.

— Ей плохо, она в слезах убежала в свои покои. — Слуга нервно сглотнул.

Да уж картина была нелицеприятная: покойного полоснули ножом по горлу — мучительная смерть, это лишь в фильмах, если человека ударить ножом, он падает замертво, в жизни же все гораздо страшней. Граф еще какое-то время был жив, передвигался по кабинету, видимо, стремясь вырваться отсюда прочь, либо же пытаясь убежать от убийцы, все это время заливал стены и пол кровавым фонтаном. С резаными ранами человек умирает не сразу, боли он практически не чувствует, просто слабея на глазах от потери крови, оставаясь при этом в сознании и ужасе, сначала пытаясь идти на подгибающихся ногах, потом ползти, не веря в то, что его путь уже окончен.

— Слушай наказ. — Я вновь дернул слугу за рукав, выводя его из ступора. — К дверям поставить охрану, никого внутрь без дозволения не впускать. Ворота дворца также закрыть, чтоб никто его не покидал.

— Что вы задумали, барон? — спросил Олаф, внимательно осматривая комнату.

— Оказать последнюю любезность покойному и постараться поймать его убийцу. — Я жестом остановил его, когда он попытался пройти дальше в комнату. — Прошу, барон, не двигайтесь! Это важно — осмотреть место преступления первыми, когда тут еще все на тех местах, чтобы понять, как все произошло.

— Не пойму. — Он озадаченно погладил свой подбородок.

— Все очень просто, вот смотрите и загибайте пальцы. — Я поднял руку, растопырив ладонь. — Первый палец — это мы уже с вами знаем, что граф ждал встречи, так? Так. Второй палец — это то, что, когда герцогиня пришла, граф уже был мертв, так?

— Кажется, так… — Он озадаченно смотрел на меня.

— Тогда скажите мне, почему у стола поднос с легкой закуской и два бокала? — Я рукой показал на предметы, после чего, обходя кровавый след, заглянул в каждый бокал. — Тот, что со стороны графского кресла, пуст, тот, что со стороны возле кресла для гостей, лишь наполовину. О чем нам это говорит?

— Э-э-м… — Он был озадачен.

— О том, что до прихода герцогини тут, рядом с ним, уже был человек, с которым он разговаривал достаточно долгое время, чтобы выпить свое вино, а также достаточно времени, чтобы гость пригубил свой бокал. — Я вернулся к стоящему возле входной двери барону, вновь показывая ладонь с двумя загнутыми пальцами. — Это третий палец. Раз герцогиня обнаружила графа мертвым, то последний, кто тут был перед ее приходом, и есть убийца. Граф его знал, граф остался с ним один на один, следовательно, в какой-то мере он ему доверял, а раз расстарался на закуску и, судя по запаху, свое не самое плохое вино, гость не слуга и не стражник, он либо кто-то из гостей либо из приближенных, с которыми он вел дела.

— Боги поднебесья! — Олаф раскрыл рот.

— Теперь смотрите вон туда, вниз стола, со стороны гостевого кресла, что видите? — Я кивком головы указал ему направление.

— Ну… Бумаги графские, похоже, свитки какие-то. — Он пожал плечами.

— Вчера, когда мы графу презентовали этот стол, все бумаги были на нем сложены аккуратно в стопки, а теперь смотрите на правую настенную панель, видите? — Я опять указал ему головой направление, где на стене возле стола виднелась клякса расплывающегося пятна крови.

— Б-р-р-р. — Его передернуло от этой картины.

— Я думаю, что четвертый палец мы загнем, если предположим, что гость подошел к столу, где сидел граф, и сказал ему что-то нелицеприятное, отчего граф вскочил с кресла, перегнулся через стол и, возможно, схватил, что называется, за грудки нашего таинственного незнакомца, смахнув бумаги со стола тому под ноги. — Я замолчал, обдумывая и осматривая еще раз общую картину.

— И? — В глазах барона можно было прочитать смесь восторга и испуга.

— Да, вы правильно подумали, в этот-то момент гость и нанес графу удар ножом. Граф был в неудобной позе, открыт и вытянут, а руки были заняты, чтоб защититься. — Я вновь указал на пятно на стене. — Это первая кровь, которая самым мощным фонтаном ударила из открытого горла графа. Напор мощный, тело еще полнокровно, и потому пятно так высоко и на удалении от стола, в то время как кровавый след в другой стороне.